Рай в объятиях Беса (СИ) - Войнова Яна

— Как убитый? Как сбежал? – лицо Светы, несмотря на усилия визажиста, стало тон в тон ее белоснежного свадебного платья. – Он же обещал!

— Что?

Света быстро прикусила язык. Снова схватила проклятую коробку и вытащила пистолет с перламутровой рукояткой.

— Машка, я возьму твою машину! – сказала она, стянула ключи из сумки подруги и пулей выскочила из квартиры.

— Света, ты куда?! Света!

— Я скоро вернусь. В ЗАГС езжайте без меня! Я потом туда подъеду.

— Света, а как же выкуп невесты?! А зачем тебе пистолет?! Да что же у тебя вечно все не по-людски?!

Светлана Михеева села в машину и поехала к человеку, на которого лично завела восемь уголовных дел. К одному из самых опасных людей в области. Которого вот уже пять лет безуспешно пыталась засадить за решетку. К единственному, кто сможет разом решить все ее проблемы…

НАСТОЯЩЕЕ

Панкрат скупо кивнул. Леонид Кириллович выдохнул с облегчением и уступил Михеевой место. Она же попросила снова вызвать главного свидетеля. Галина Рязанова предстала перед судом для повторного опроса.

— Потерпевшая, вы сказали, что преступник напал на вас сзади.

— Да, все верно.

— Вы уточнили, что это случилось в здании клуба.

— Угу, – кивнула испуганная девушка.

— Вас затащили в темную комнату…

— Да, там было темно, но на улице ярко горел фонарь. Свет бил прямо в окно. Я смогла разглядеть татуировку, – быстро пролепетала девушка, предварительно бросив вопросительный взгляд на Колесникова. Тот согласно ей кивнул. Все понятно! Игорь предвидел вопросы защиты и успел подготовить девушку. Света хищнически улыбнулась.

— Вы с такой точностью описали татуировку нападающего, значит, вы сможете ответить суду, где именно она расположена.

— На спине, – тихо ответила девушка и опустила голову вниз.

— То есть преступник раздевался перед вами?

— Что?

— Мне повторить свой вопрос? – строго спросила Михеева.

— Нет.

— Что “нет”? Не раздевался? Или не повторять вопрос? Прошу суд напомнить потерпевшей, что за дачу ложных показаний можно лишиться свободы сроком на пять лет.

— Ваша честь! Это запугивание свидетелей!

— Я просто не очень понимаю, – объяснила Света. – Как можно было разглядеть татуировку на спине, если нападавший силой удерживал потерпевшую сзади. С ее слов. И хочу уточнить, как было на самом деле.

— Продолжайте.

— Насколько нам известно, опять же, с ваших слов и материалов дела, вас не связывали?

— Нет.

— То есть нападавший накинулся на вас сзади и не оставлял в покое до самого конца?

— Да. Извините, – девушка побледнела. – А можно сделать перерыв? Я не очень хорошо себя чувствую.

— Нет, – к ужасу девушки ответила судья Юрченко. – Продолжайте, защитник.

— Так объясните суду, пожалуйста, как будучи повернутой спиной к нападавшему, вы сумели разглядеть татуировку на ЕГО спине?

Девушка нервно облизнула губы и растерянно взглянула на Колесникова.

— Я… я не знаю.

Михеева взяла документ со стола, замолчала на секунду, в упор глядя на девушку, затем продолжила:

— Вы не с первого раза опознали моего клиента, ведь так?

— Что?

— В первом протоколе опознания написано, что вы ни на кого не указали, – Света передала судье подтверждающие документы. – Суду был предоставлен второй протокол процесса опознания, который прошел спустя несколько часов.

— Да, я просто была в шоке. И, скорее всего…

— Скажите суду, второе опознание было произведено по фото? Точнее по фотографии татуировки?

— Что? Нет, то есть да. То есть… я не помню, – девушка покраснела и чуть ли не стала заикаться.

— Девушка, – резко обратилась к ней Михеева. – Мы тут с вами не в игрушки играем. Моему клиенту грозит срок вплоть до пожизненного заключения, если обвинению удастся это доказать. Слова “я не знаю, я не помню, у меня ранний склероз” сейчас не слишком уместны. Вам так не кажется?

— Давление на свидетеля! – снова сказал Колесников, явно задергавшись. Юрченко проигнорировала заявление прокурора, а Света продолжала.

— Вы не можете точно сказать, как сумели разглядеть татуировку, потому что вы ее не видели, ведь так?

— Я видела татуировку! – вскрикнула девушка, разозлившись.

— Но не на спине?

Галина Рязанова стиснула зубы и замолчала.

— Татуировка тигра была, – продолжила Света. – Не спорю. Вопрос, где именно она располагалась? Предположу, что, если преступник напал на вас сзади, вы сумели разглядеть только его руки и частично профиль. Прошу суд призвать госпожу Рязанову к ответу. И в очередной раз напомнить об ответственности за дачу ложных показаний!

— Обвинение просит суд объявить перерыв! – подскочил с места Колесников.

— Отклонено. Отвечайте, потерпевшая!

— Но я видела татуировку тигра! – настаивала Галина, судорожно теребя пальцами. – Видела! И когда мне дали фотографии, я сразу ее узнала!

— Где именно располагалась татуировка? На какой части тела вы ее разглядели?

— Я… я… – девушка тихо заплакала и прикусила губу.

— На плече, на кисти? С правой стороны или с левой? Уточните, потерпевшая.

— На кисти. Левой… кажется… – все же призналась она.

— Уже похоже на правду, – подытожила Михеева. – Прошу суд призвать моего клиента продемонстрировать имеющиеся на его теле татуировки.

— Обвиняемый, встаньте!

Охранник, вошедший в железную клетку, снял с него наручники.

— А если у меня татуха прямо на заднице выбита, тоже при всех демонстрировать? – ляпнул уже совершенно расслабившийся Панкрат, и на его лице засияла торжествующая улыбка. В зале раздался смешок, а Юрченко застучала молотком.

— Подсудимый, оголите свои руки!

— Ваша честь, а вы музыку включите! – дурачился саблезубый тигр, мать его! – Без нее раздеваться категорически отказываюсь!

— Подсудимый, ведите себя соответствующе!

— Не, серьезно, раз решили, что я вам херов стриптизер, так атмосферу мне создайте! И свет приглушите, что ли. А то как-то не комильфо…

— Сними немедленно свитер, придурок! – зашипела Света сквозь стиснутые от злости зубы, полностью игнорируя правила поведения в суде.

— Раз красивая женщина просит…

Панкрат снял свитер, да еще, под хохот присутствующих, бедрами повилял, клоун недоделанный! На его мускулистых руках не обнаружилось ни одной татуировки.

— Слышь, прокурор, а че такой невеселый? – обратился Панкрат к совсем поникшему Колесникову. – Удивлен, что мне ни наколки не нужны, ни ксивы чиновничьи, чтобы меня уважали. И боялись. Так гляди внимательнее, сука!

— Тишина в зале! – застучала молотком Юрченко. – Хватит, подсудимый, сядьте! Ведите себя прилично! Устроили мне здесь цирковое представление! Не суд, а посмешище какое-то!

— Но… но я видела татуировки! – воскликнула плачущая Галина. – Я их видела!

— Верю, – ответила Света. – Но не на моем клиенте…

— Меня изнасиловали! – рыдала девушка.

— Верю, – повторила Михеева. – Но с чего вы взяли, что это мой клиент?

— Но кто-то должен ответить за то, что со мной сделали! Я… я спать не могу, я есть не могу… я все время это вспоминаю… я с ума так сойду…

— Не “кто-то”, а виновный ответить должен, – отрезала Светлана. – И, поверьте, я вам искренне сочувствую. Но вы, барышня, решили упечь на пожизненное заключение человека, который вас пальцем не тронул. За что? За то, что он вам коктейль в клубе не купил? Или за то, что отшил вас на вечеринке? Вы сами решили поквитаться или кто-то вам приказал указать на моего клиента?!

— Ваша честь, это уже ни в какие рамки!

— Тишина в зале! Отвечайте, потерпевшая!

— Игорь Николаевич сказал, что у него есть татуировка тигра. Фотографии показал. И я подумала… Он сказал, что обязательно будет анализ ДНК, который сто процентов подтвердит мои показания, и что мне даже в суде не придется выступать… Но татуировка ведь похожая?! Я… я… – девушка зарыдала навзрыд.