Агуня (СИ) - Колч Агаша

— Я с тобой, — вскочил кот. — Без меня нельзя!

Поднявшись над лесом, осмотрела местность. Оказалось, что избушка стоит на пологой, заросшей смешанным лесом возвышенности, равноудаленной от двух рек. Слева Вящая солидно несла свои небыстрые воды к Южному морю, и противоположный её берег виднелся голубой полосой — там царство Кощеево. За спиной, сверкая солнечной рябью волн, спешила влиться в единый мощный поток Зорянка, разделяя Луморье Соколиное и Заречье Акамирово.

— Куда править, дружочек? — посоветовалась с фамильяром.

— Рыбкой бы разжиться… — мечтательно протянул кот. — Полетели на реку, может рыбаков встретим.

— Грабить их будем? Денег-то нет. Христа ради тоже не попросишь — язычество исповедуют, — ответила коту, но всё же повернула пест в сторону Вящей. Рассуждая по принципу: большая река — большая рыба.

Ступа неслась над распускающимся изумрудным лесом, под голубым бесконечным небом, прошитым золотыми лучами солнца. Краски окружающего мира были чистыми и яркими, свежий, насыщенный весенними ароматами воздух пьянил. Постепенно выветрились из души и сознания утренние негативные эмоции. Хотелось бесконечно лететь над зеркальной поверхностью реки, не думая ни о чём.

— Куда ты гонишь? — вывел меня из состояния эйфории Филипп. — Следи, куда правишь!

И впрямь, увлеклась, не замечая, что и скорость выше предельной, и направление опасное. Наш летательный аппарат приближался к берегу Кощеева царства, а там нам делать нечего. Удивляясь, как это меня занесло, ухватила пест покрепче и стала притормаживать, чтобы развернуться для возвращения домой. Но ступа не слушалась. В самом начале вильнула немного, реагируя на мои действия, но тут же вернулась на прежний курс и даже немного прибавила скорость. Куда больше-то?!

— Кажется, она взбесилась от длительного безделья. Руля не слушается, и тормоза отказали, — прокричала я в ухо коту. — Если разобьёмся сейчас, то прости меня за всё, лапушка.

Кот не ответил. Неотрывно смотрел он на какую-то чёрную точку на наступающем берегу, которая увеличивалась в размерах. Вот уже и я смогла рассмотреть на фоне густого тумана высокую фигуру, закутанную с головы до ног в плащ с низко надвинутым капюшоном. В руках встречающего был посох, навершием указывающий в нашу сторону. Похоже, что так он и перехватил управление. Завершил полёт колдун жестом гаишника, останавливающего транспортное средство. Ступа послушно начала снижение и совершила приземление в указанном месте. Если выживу и сможем вернуться, то изрублю в щепу и спалю предательницу в банной топке!

— Конец маршрута, можно выходить! — отворили дверцу снаружи, и ко мне протянулась узкая мужская рука в чёрной перчатке. — Обопритесь, сударыня, чтобы не оступиться.

Голос и слова были дружелюбны, но мне очень хотелось забиться в несуществующий в круглой ступе угол и прикинуться ветошью, чтобы не достали. Помедлив мгновенье и наступив на горло собственному страху, взялась за предложенную руку, протискиваясь наружу.

— Ну, здравствуй, Агуня! — оттого, что незнакомец знает моё имя, я даже бояться забыла.

— И тебе не хворать… — замялась, не зная, как обратиться к хозяину здешнему.

— Кощей я, бабушка. Царь Кощей.

В глазах потемнело, ноги подкосились. «Так вот ты какой, кирдык, пришедший незаметно! Прям всем телом, а не только пятой точкой чувствовала, что к хорошему наша встреча не приведёт. А уж после того, как я невесту его к другому спровадила, и вовсе не жить мне», — пронеслись в несчастной головушке панические мысли.

— Что с тобой, гостья дорогая? — бережно поддерживая под руку, заботливо поинтересовался главный злодей Дремлесья.

— Укачалась, милый. Непривычна к таким скоростям, вот головушка и закружилась.

— Хотел быстрее увидеть тебя, старушка, потому и торопил ступу твою.

— Увидел? Вот и славно. Пойдём мы с котиком, пожалуй, — хотела было повернуть назад, но за локоть держали крепко.

— Не торопись, отдохни, отведай моего хлеба-соли, — взмах свободной рукой, и из расступившегося тумана открылся вход в шатёр, разбитый на берегу. — Проходи, гостья дорогая.

Хоть последние слова и были сказаны мягко, но чувствовалось, что гостить у Кощея мне будет жёстко.

Глава 9

Рассеянного солнечного света хватало, чтобы рассмотреть внутреннее убранство шатра, которое напоминало будуар гаремной фаворитки. Тончайшие шёлковые занавеси струились с высоты купола и делили помещение на зоны. Откуда-то доносилась едва слышная умиротворяющая музыка. Плавал ароматный дымок из курильниц. Сразу за порогом слуги, облачённые в дымчато-серые одежды, подали нам чаши для омовения рук. В воду было добавлено розовое масло, и я, наплевав на приличия, с удовольствием умыла еще и лицо. Хоть кожа у меня теперь почти драконья, но всё равно пылала, обожжённая солнцем и обветренная встречным потоком воздуха во время полета. Приняв влажные салфетки, которыми мы промокнули влагу, слуги с низким поклоном удалились, а меня Кощей повел дальше. Ступая по мягким коврам и путаясь в занавесках, я шла по шатру, надеясь, что еще поживу немного. Филипп привычно сидел на горбу и был необычайно тих.

— Проходи, — отодвинув очередную тряпичную стену, пригласил Кощей к возвышению, заваленному подушками в парчовых наволочках, разнообразных цветов, форм и размеров. Посредине стоял не то большой поднос, не то низкий столик с трёхэтажной фруктовницей, на которой живописно разложили дивные для этих мест и времени года плоды. Грозди белого и красного винограда прикрывали небольшую связку мини-бананов, наполовину очищенный гранат манил драгоценными зернами, крупные мандарины подчёркивали матовую зелень яблочных боков. Невольно рот наполнился слюной, но я отвела взгляд от вожделенных лакомств. Кто там говорил, что в доме врага горек хлеб?

— Присаживайся, — продолжал демонстрировать гостеприимство колдун.

Прикинула, как нелепо буду выглядеть, если поползу вглубь помоста, и присела на край, подложив валик с золотыми кистями под спину. Кощей хмыкнул и тоже устроился с краю, небрежным жестом подвинул и поставил между нами столик. Щёлкнул пальцами, и тут же неведомо откуда появились серые, как тени, слуги, расставляя расписные тарелки с горячими пирожками, пиалки с засахаренными орехами и ягодами. Последней поставили маленькую жаровню, на которой в джезве закипал кофе. Поймав только ему ведомое мгновенье, хозяин снял посудину с огня и сам разлил в миниатюрные, на один глоток, чашечки.

— Угощайся, — предложил он и, видя, что не тороплюсь принять приглашение, добавил: — Не бойся, травить не стану. Ты мне живая нужна — долг за тобой, а он, как известно, платежом красен.

Уйти в полную несознанку я решила, как только поняла, что сразу убивать Кощей не будет. Поэтому постаралась изобразить лицом крайнюю степень удивления.

— Да когда же я тебе задолжала, мил человек? Не припомню, чтобы мы раньше встречались, — всматриваясь в затенённое капюшоном лицо, спросила: — Или знакомы мы?

Царь расстегнул фибулу, стягивающую края плотной ткани, отбросил колпак и сбросил плащ на пол. Хорошо, что руки лежали на краю помоста. От неожиданности пропоров ковер, вцепилась когтями в доски настила. Незаметно выдохнув, хмыкнула:

— Тебя бы не забыла!

Кощей был настолько хорош, что я впервые по-настоящему пожалела о своем уродстве. Сказочный принц из восточной сказки, заблудившийся в среднерусских лесах. Настойчиво уговаривала себя не пялиться на него, но не могла отвести взгляда от миндалевидных глаз цвета перезревшей вишни в обрамлении идеально изогнутых ресниц. Белая одежда неместного кроя выгодно подчёркивала смуглость безупречной кожи с едва уловимым оливковым оттенком. Бородка и усики очерчивали лицо и губы настолько тонкой линией, что казались нарисованными тушью тонкой кистью искусного художника. Поняв, что я зависла, а кофе остывает, длинными музыкальными пальцами он подхватил чашечку и грациозно поднёс к чувственным губам. Ноздри аристократичного, с легкой горбинкой, носа, уловив аромат напитка, чуть дрогнули.