Тихая гавань - Луанн Райс

Во-первых, пройтись по дому. Редко выпадает такая удача — чтобы в доме никого, кроме нее, не было. Либо тетя Дана зорко следит за каждым шагом Куинн, либо поручает это бабушке. А Элли вообще хвостом за ней таскается.

Куинн поднялась наверх, в комнату родителей. Теперь сюда никто не заходит. Куинн присела на кровать: сначала на папино место, потом на мамино. Покрывало старенькое, потрепанное — лоскутное одеяло, сшитое еще маминой бабушкой. Куинн положила голову на подушку, сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Мамин запах — лимонный шампунь, крем от солнца, мятная зубная паста — давно выветрился. Но Куинн сбегала в ванную, на один палец капнула шампуня, на другой выдавила зубной пасты, вернулась и вытерла руку об наволочку. Совсем другое дело!

Она внимательно рассмотрела вещи на ночном столике: книжки, которые читала мама, несколько журналов, пачка писем от тети Даны, маленький хрустальный шарик, который Куинн обожала. Внутри него плавала рыжеволосая русалка с зеленым хвостом, а когда Куинн встряхнула шар, вокруг русалки заметались крохотные золотые рыбки.

Куинн засмеялась — точно так же, как смеялась трехлетней девчушкой, когда мама показывала ей шар и рассказывала стишок: «Ты, русалка, мне скажи: как мне жизнь свою прожить?»

На папином столике только роман Джона Ле Карре и в рамочке фотография «его девчонок».

И вот — мамина шкатулка с драгоценностями. Лакированная крышка с рисунком: цветущая слива на берегу тихой речки. Зачем она заглянула внутрь, Куинн и сама толком не знала. Но она открыла шкатулку, и у нее упало сердце.

Бриллианты, жемчуг — подумаешь, ерунда какая.

Жемчуг маме подарили на шестнадцатилетие, бриллиантовые сережки подарил папа на десятую годовщину свадьбы. Еще несколько пар сережек, колечки. Куинн тупо смотрела в шкатулку.

Ну почему она всегда думала не о том, что там лежит, а о том, чего там нет?

— Черт подери!

Голос был ее, и быстрые шаги по ступеням — тоже. Прочь из дома! Через двор, за забор, по тропинке к морю! Она примчалась к своему камню и кинулась руками разрывать песок.

Вот он, пакет. Она вытащила дневник и сигарету. Закурила, уставилась в небо. Она слишком туго заплела сегодня косички, и ей казалось, что это злые мысли раздирают голову на части. Куинн схватила ручку.

Его так и нет. С чего это я взяла, что достаточно будет прочитать стишок про русалку и открыть шкатулку и он появится? Мы же знаем, где он, так ведь, Куинн? Она его так любила. И никогда не снимала. Его подарила тетя Дана. Значит, он был на ней, когда яхта пошла ко дну. Я знаю, серебряный медальон был на маме.

А вдруг правда то, что рассказывали мама и тетя Дана про русалок, которые снимают с утопленников все украшения и надевают их в последнее полнолуние года на русалочий бал? Может, в этом году одна из них будет в мамином медальоне?

Она сунула руку в карман шортов и достала подарок, который принесла с собой.

Он был всегда один и тот же.

Не сводя глаз с моря, она положила подарок на песок за камнем, у самой линии прибоя.

Глава 9

Сэм вел машину, а Дана смотрела в окно. Когда они въехали в Хаббардз-Пойнт, он почувствовал, как она напряглась. Они свернули на Крестхилл-роуд и остановились у каменной стены. Дана пулей выскочила наружу.

Сэм нагнал ее, когда она уже открыла дверь гаража. Она тут же направилась к стеллажам у задней стены и, присев на корточки, вытащила из кармана ключ. Руки у нее так дрожали, что она никак не могла попасть в скважину замка. Сэм хотел было помочь, но решил не лезть. Она говорила без умолку:

— Сама не знаю почему, но я первым делом подумала об этой жестянке. Конечно, это ее. Только Лили могла купить такой замочек с крохотным ключиком.

Она возилась с замком, и глаза ее лихорадочно блестели. Сэму хотелось поднять ее, прижать к себе — как было у Майка в офисе. Но он просто присел рядом с ней. Наконец она прекратила бесполезные попытки и сказала, тупо глядя на ключ:

— Не подходит.

— Дай я попробую, — предложил Сэм. Дана оказалась права — ключик был от другого замка. Но было так приятно сидеть с ней рядом, касаться плечом ее обнаженной руки.

— Тьфу ты! — воскликнула она. — Значит, это от чего-то другого. Но что же в коробке? Неужели рыболовные снасти?

— Думаешь, это коробка Майка? — спросил Сэм.

— Наверное. Лили рыбной ловлей не увлекалась. Впрочем, обычно Майк никогда ничего не запирал. Или же у него были тайны, о которых нам неизвестно. Безумие какое-то! Из-за Куинн мне теперь всюду мерещатся шекспировские страсти. Сплетни, угрозы… Злодеяния в «Сан-Центре»… Давай взломаем замок.

— Прямо сейчас? — Сэм потряс коробку.

Внутри что-то зашелестело. Он огляделся по сторонам в поисках железяки, которой можно было бы поддеть замок. И тут его щеки коснулась рука Даны.

— Ты отличный товарищ, Сэм, — сказала она. — Но от этой миссии я тебя избавлю. Лили — моя сестра. Я сама это сделаю.

— Дана, я для тебя пойду на что угодно.

Она легонько пожала его руку и взглянула на его ладонь — как заправская гадалка.

— Знаешь что?

— Хочешь предсказать мне будущее?

— Хочу сказать тебе спасибо, — сказала она.

Вид у нее был серьезный и торжественный. Ему хотелось, чтобы она улыбнулась, а еще хотелось, чтобы она не выпускала его ладонь из своей. Но она ее отпустила и сказала, показав на коробку:

— Давай, взламывай.

Он нашел на полке ржавый ломик и поставил коробку на землю.

И тут они услышали смех и голоса детей. Дана быстренько поставила коробку на полку, а Сэм спрятал ломик. К двери подошли Куинн, Элли, еще две девочки и темноволосая женщина в мокром купальнике.

— Крабов не было, зато мы насобирали кучу мидий, — сообщила Элли.

Дана подошла полюбоваться уловом.

— Привет! Меня зовут Марни Кэмпбелл, — сказала женщина и протянула Сэму руку. — Я старинная подруга Даны, а вы, наверное, Сэм.

— Вы угадали, — ответил он, пожимая ей руку.

Вечером Марни настояла на том, чтобы девочки отправились к ним — поесть пиццу и поиграть в мини-гольф. Дана подозревала, что Марни нарочно их увела. Она так хотела открыть коробку, но теперь, когда им никто не мешал, решимость ее покинула.

Сэм остался ужинать. Дана поставила вариться мидии с чесноком, травами и луком-шалотом, положила на поднос сыр и крекеры, и они с Сэмом вышли на веранду.

Солнце уже садилось, вода в проливе отливала лиловым, гребешки волн золотились в лучах заката.

— Неужели, когда ты смотришь на это, — кивнул в сторону моря Сэм, — тебе не хочется взяться за кисть?