Беглец из Кандагара - Александр Холин

И всё же это была Москва! Генерал деловито ступил на пешеходную дорожку моста, стараясь на ходу присмотреться к высотке со шпилем. Здесь по окончании строительства решено было разместить апартаменты гостиницы с помпезным названием «Украина», но что было в здании сейчас, сказать невозможно.

И даже здесь Юрия Михайловича не оставили бытовые приключения. Находясь уже на середине моста, после которого начинался Кутузовский проспект, генерал Бурякин снова посмотрел на красивое историческое здание со шпилем: на его крыше проводились строительные работы. Внимание генерала привлекло то, что один из многочисленных пилонов на крыше высотки вдруг зашатался, как московский тополь на ветру, потом застыл, наклонившись над круто убегавшей вниз стеной здания, словно над бездной. Потом, будто бы нехотя, рухнул вниз, прямо на газон и пешеходную дорожку, издав при этом грохот, подобный взрыву артиллерийского снаряда.

Падение башенки с крыши высотки в тот момент, когда к ней подходил Бурякин, не предвещало ничего хорошего. На месте, куда обрушился пилон, уже суетились какие-то люди в робах строителей, слышались суматошные крики. Видимо, гостиница «Украина» тоже отстраивалась, меняя облик, и одна каменная башенка не выдержала подмены или просто запротестовала своим каменным сердцем против реконструкции, где от старых архитектурных находок остаются одни воспоминания.

И всё же падение пилона в тот момент, когда рядом оказался Юрий Михайлович, значило многое. Генерал осознавал, что просто так ничего не происходит даже в Зазеркалье и если башенка свалилась именно сейчас, то это надо понимать как предостережение о грядущем сражении. Недаром рейхсфюрер предупреждал, что необходимо запоминать всё, что может быть показано. Вероятно, связь прошлого с будущим каким-то образом существовала, но что это за энергия, не знал никто.

Шум возле гостиницы со шпилем увеличивался, увеличивалась и толпа любопытствующих. Похоже, упавший с крыши пилон задел кого-то из рабочих, сновавших в это время внизу. Юрий Михайлович машинально свернул с моста в сторону здания со шпилем. Может быть, помощь понадобится, а скорее всего просто поглазеть, ведь не каждый день с крыши сваливается кирпич!

Всё было, как всегда, — инертная Россия, инертная публика, инертные «ахи» и «охи». Юрий Михайлович поддался общему психозу толпы и зачем-то протискивался к свалившейся с крыши многотонной башенке. Через мгновение он понял, зачем.

Из-под конусообразного пилона, не до конца разбившегося, виднелась часть человеческого тела. Кто-то случайно оказался на месте падения, и человек скорее всего даже сообразить не успел, что навсегда прощается с жизнью. Генерал сделал ещё пару шагов к раздавленному пилоном человеку, тем более что голова у погибшего под удар не попала. Но, взглянув на покойника, Юрий Михайлович вдруг почувствовал себя плохо. Даже не плохо, а отвратительно. Генерал узнал в погибшем себя самого!

Да, этот человек был в гражданском, дорогого покроя костюме, да, этот человек никак не мог оказаться в Москве, но это был он сам, бывший полковник! Бурякин не мог не узнать себя хотя бы потому, что каждый день видел своё отражение в зеркале во время утреннего моциона. Погибший походил на Юрия Михайловича с точностью до мужских морщин, до цвета открытых, уставившихся в небо глаз! Вот только лет покойнику было побольше. А может быть, это тоже клон — точная копия оригинала? Ведь рейхсфюрер Гесс говорил, что такое возможно станет в ближайшем будущем!

— Ни хрена себе! — не выдержал Бурякин. — Что это у вас в приборе? Там Дельфийский оракул обосновался и предсказывает вещи более чем невозможные! Я вовсе не собираюсь оставлять свою службу в Пограничных войсках и не собираюсь переводиться в Москву! А тем более жить жизнью обыкновенного гражданского человека! И откуда свалившийся с крыши здания пилон? Это, по меньшей мере, чепуха! — Юрий Михайлович, возмущаясь увиденным, отвёл от лица эбонитовый круг энергетического прибора, снова ставший тёмным и ничем не отличающимся от обычного физиотерапевтического аппарата. — Послушайте, господин Гесс, — обратился он к рейхсминистру. — Насколько можно верить тому, что я сейчас увидел?

— Я не собираюсь вносить в ваше сознание какую-либо сумятицу, — Рудольф Гесс присел напротив, взглянул полковнику прямо в глаза и вздохнул. — Понимаете, за долгие годы заключения у меня было о чем подумать. И о мистической политике Третьего рейха, и о своём сумасбродном полёте в Англию, и о вашей России, давно уже ставшей для меня второй родиной, ибо физическому телу человека свойственно питаться энергетикой той земли, где в данный момент времени проходит его жизнь. Причём в долгих размышлениях и последующей работе мне очень помогала информация, вывезенная экспедицией нашего института «Аненэрбе» из Лхасы. Заметьте, я всегда был врагом коммунистов, но не врагом религии! До нового века осталось совсем немного — каких-то шестнадцать лет. Может быть, это покажется вам глупостью, но лично мне кажется, что на сломе эпох врагам православной России удалось добиться немалых успехов. Каких, к примеру, тем же американским масонам не удалось добиться ни войнами, ни интригами, ни политическими хитростями. Так что, вполне вероятно, вместо правительственного флага над Кремлём рано или поздно взовьётся американский доллар.

— Какой ещё доллар, господин Гесс? — саркастически улыбнулся Бурякин. — Да никакому доллару наш твёрдый рубль не одолеть никогда в жизни!

— Вы уверены? — улыбнулся в унисон собеседнику рейхсминистр. — Тогда послушайте. Несколько лет назад Хомейни попросил помощи у Советского Союза, надеясь при поддержке русского оружия захватить власть. И именно через территорию, охраняемую Пянджским погранотрядом, вводились тогда в Афганистан — по указу советского правительства и самого товарища Брежнева — первые войска. Захват Афганистана, как известно, сулил баснословные прибыли от урановых шахт и добычи самоцветных камней. Вспомните, разве вы лично не интересовались совсем недавно, откуда взялись на вашем участке вырытые под диагональным наклоном брошенные шахты, возле которых сиротливо ютились вагонетки и узкоколейка, уходящая в штрек шахты? Ведь вам, принявшему территорию данного района под своё начало, ничего об этих шахтах почему-то не доложили! Казалось бы, такого просто не может быть, но это есть! Этакая вот криптографическая казуистика приключилась…

При последних словах рейхсминистра полковник расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки и хотел даже ослабить галстук, но быстро вспомнил, что такое попросту невозможно — галстуки советских военных крепились на резинках. Однако то, о чём вещал ему сейчас особо опасный заключённый, много лет ни на секунду не покидавший этих мест, было, увы, истиной! Бурякин и впрямь долго не мог в своё время сообразить, кто, зачем и когда вырыл в горах Памира так много наклонных шахт и даже проложил в земные недра узкоколейку.