Золото келе - Антон Болдаков

живот скрутило. Ну и увезли его в город. Я сопровождал больного и использовал оказию, чтобы позвонить Илье.

— Понятно… — Елена склонила голову и послала Иннокентию очаровательную улыбку, которая очень напоминала улыбку английской феи, желающей заменить неосторожного путника в глухую чащобу, дабы съесть. — Кое-что я поняла.

— Что?

— Пока не могу сказать. Простите. Постараюсь что-то найти на останках экспедиции. Кстати, какой прогноз погоды обещают?

— Судя по утренним прогнозам… — Бегемот прикрыл глаза, что-то прикидывая. — Светло, солнечно. Ветер будет дуть от нас к Угодью Келе.

— Хорошо. Я загрузила «Оранг» — надеюсь, к моему приезду он уже что-то определит. Честно говоря, уже есть кое-какие намёки. Однако вы не должны удивляться. Что ваш врач этого не заметил — тут кое-что иное…

— Надеюсь, с вами ничего не случится, — поговорил Иннокентий. — Что-то мне подсказывает, что вы там не искать доказательства будете, а уже искать подтверждения своим выводам?

По улице прокатился ветер, собирая позёмку и снежинки. Мороз пощипывал неприкрытое лицо Елены, и та натянула воротник-маску, что бы спрятать лицо от мороза.

— До встречи! Не теряйте, — крикнула она и запрыгнула в «Джейрана».

— Ну что, давай-ка с ветерком, да до Угодий Келе, — проговорил Павел, запуская мотор. — Давай, «Джейран», не подведи. По тундре снежной нас промчи!

Аэросани взревели и рванулись вперёд, повернувшись на улице, и помчавшись в тундру. Павел крепко держал руль, управляя мощной машиной с потрясающим хладнокровием.

— Вы не первый раз тут на этих санях рассекаете? — поинтересовалась Елена, всматриваясь в мелькающие за окном валуны и снег.

— «Джейраны» — обычный транспорт, если нужно куда-то недалеко отправиться. В радиусе двадцати километров — лучше собачьих упряжек. Хотя всегда возим полный — под пробку, запас топлива. Да и в тундре мы часто делаем своего рода «заправочные станции» — площадки с топливом, чтобы на таких санях объезжать местные прииски. Сани гораздо быстрее транспортника, да и тундру так не калечат, как гусеничные машины. Так что если надо что-то срочное и небольшое передать — то аэросани лучший вариант, — ответил Павел, повысив голос. — А что у тебя в чехле этом, старший лейтенант?

— Это моё личное оружие, — усмехнулась Елена, прижимая к себе «Вьюгу» — знающие люди мне советовали без оружия тут никуда не ходить.

— Эт правда те посоветовали, — проворчал Павел, объезжая громадный валун. — В этих местах живности много. И не только животные, чтоб ты знала — пару раз тут сталкивались и с бежавшими с зон зеками. А это звери пострашнее бешеных медведей будут — их или валить сразу или самому погибнуть. Бывали случаи, когда таких типов ловили с мясом в рюкзаке. И не всегда мясом животных.

— Понимаю, — Елена как-то раз, столкнулась в тайге с группой беглых зеков — и хотя вышла победительницей — впечатлений надолго хватило. — Хотя я думала, что тут в радиусе ста километров — ни одной зоны.

— Это да. Но у нас многие зеки прибывают сюда как «вольнообязанные» — по «англицкому» — «волонтёры» — Иннокентий их к делу пристраивает. Да только не все с соблазнами справляются, особенно когда золото находят… — Павел ткнул рукой вперёд. — Вон Угодья Келе — любуйся.

Впереди медленно вырастали неказистые горы. По правде говоря, называть это «горами» было огромной лестью — по сути это были каменистые холмы, каких много по всему миру. Разве что эти были засыпаны снегом и украшены какими-то высокими, причудливого вида, вершинами. В общем обычные полу рассыпающиеся от старости горы. Жуткого в них не было ровным счётом ничего…

— Вот тут и была у нас экспедиция ребят… — проворчал Павел.

Затем он замолчал, напряжённо всматриваясь перед собой.

Впереди стали появляться скелеты оленей и других животных — они валялись там и сям, с кучками костей, что явно были собраны руками людей и сложены в причудливые, но, тем не менее, жуткие, надгробья. Елена знала, что это работа хэстов — они, таким образом, пытались защититься от келе. Преобладали тут в основном кости оленей, что кочевали по этой территории туда-сюда, но пару раз Елена успела заметить и кости крупных хищных животных — белых медведей.

Солнце медленно взобралось на самый верх зенита — небо абсолютно очистилось от туч и даже намёков на облака — видимость стала просто чудесной. Настолько, что Павел успел заметить и объехать стадо оленей, что бежали от Угодий Келе.

— Почему вы зовёте главного помощника Иннокентия — Бегемотом? — Елена с интересом посмотрела на Павла, своими странными, удивительными глазами, похожими на кусочки льда.

— Из-за бегемота. Бывали в Ленинграде? Видели там в его зоопарке бегемота, что пережил Блокаду?

— Красавицу? Конечно, видела её. И видела, и гладила, и чесала и даже дынями её кормила.

— Бегемот то у нас перед самой Войной, попал в Ленинград — заведующим каким-то хозяйством средней руки. Ну и после начала Блокады и наступления голода, выдвинул рацпредложение — пристрелить Красавицу и наварить из неё супу для детей. Вот… кстати, лоббировал это дело — аж через верхи. А потом, когда ему дали от ворот поворот — попытался самостоятельно перевести бегемота в суп. Пристрелить — мол, когда бегемот помрёт, то уже можно будет без труда отдать его детям.

— Весёлый парень.

— Ага. Ну, вот и поймали его за этим делом, с охотничьим ружьё — между прочим он туда утиную дробь забил, вот придурок… К счастью ничего сделать он не успел — ему навешали по шее и выставили из Ленинграда — между прочим, свалил из города один, без детишек, ради которых сиё преступление хотел совершить. Столько уж лет прошло, а ему всё этот случай припоминают. А он сам не может понять, почему никто не понимает, что он для детей добра хотел… Хотя сам мужик справный. Веришь, нет — но у него в поселении слава честного и неподкупного парня.

Елена вздохнула. У Биоинститута в Ленинграде был один из филиалов. Во время эвакуации, перевозившие некоторые образцы водители грузовика, в нарушение всех приказов (сопровождавший груз представитель Биоинститута получил ранение при авиационном налёте), полезли осматривать груз.

Обнаружив, что он состоит из заспиртованных кусков мяса, водители ничего умнее не придумали, чем увезти его в один из сиротских приютов Ленинграда.

Мясо-же было не просто мясом, а образцами, содержащими яйца одного редчайшего индийского червя, прозванного в народе «волос смерти» — причём этот подвид «волос смерти» показывал невероятные успехи в выживании — его яйца спокойно переживали даже пребывание в спирте (что, собственно, и заинтересовало Биоинститут — подобная выживаемость в смертельном яде для всего живого, заслуживала тщательного изучения).

Смертность от заражения