Человек без надежды (СИ) - Лариса Куролесова

Проблема заключалась в том, что она и сама не знала, что делать. С одной стороны, следовало как‑то уберечь людей от повторения трагедии, а с другой — нужно было действовать так, чтобы никто ничего не заподозрил. Любое неверное слово может спровоцировать волну паники и массовой истерии. Общество само находится буквально на грани взрыва. Служба информации уже подготовила соответствующие сообщения, которые направили большинству ви — каналов: причиной беды в «ДиЭм» стала старая проводка, которая, загоревшись, послужила началом цепной реакции, в итоге приведшей к массовой гибели людей. Поскольку владелец клуба не мог опровергнуть заявления, общество не должно было усомниться в этих выводах.

Но создатель взорванного устройства по — прежнему оставался опасным, и с ним нельзя было не считаться. Микаэла обвела взглядом замерших мэров. Им ее полумеры не понравятся, однако выбора не оставалось.

— Мной принято решение не открывать истинных причин взрыва в «ДиЭм», чтобы не спровоцировать панику, — Стефан Кройчет заговорил прежде, чем лидер службы безопасности успела открыть рот. — Люди и так напуганы, и незачем нам работать на психологов, они все равно не заплатят больше положенных налогов! — он жестко усмехнулся. — Да и массовый исход в Пустошь нам ни к чему, если вдруг население Городов решит, что лучше спасаться вдали от цивилизации.

Командор сделал паузу, давая всем осознать услышанное. Судя по лицам, и заместители, и помощники, и мэры с некоторой задержкой, но все же постепенно начали понимать, чем им может грозить широкое обнародование реальной информации. Если объявить, что на «Одиннадцати» появился человек, изготавливающий взрывчатые вещества, и попросить держаться подальше от слишком многолюдных мест, население очень скоро осознает, что таковыми можно считать вообще любые точки Городов. И люди наверняка бросятся спасаться в «безопасную» Пустошь…

Что будет тогда? Служба безопасности не справится с потоком беженцев, да она для этого и не предназначена. В Пустоши людей ожидают новые вирусы и прочие «удовольствия», с которыми не сможет эффективно бороться медслужба. С другой стороны, в ситуации перманентного стресса люди начнут снимать его самым доступным подручным методом — сексом. В результате ковчег получит бесконтрольное размножение — и через пару лет чудовищное перенаселение. Всю двухсотлетнюю работу Центра репродукции можно будет выкинуть в космос, упразднив за ненужностью.

Кроме того, Пустошь — это не только место, куда бежит тот, кто считает себя отверженным. Огромная ее часть — природный заповедник, где экологи бережно сохраняют многие виды земных растений и животных, чтобы однажды перевезти их с собой на новую планету. Если в Пустошь массово придут люди, то вскоре им не хватит пространства, и они возьмутся расчищать себе «место обитания». Служба снабжения тоже скорее всего будет упразднена, а количество «мертвецов» сократится до редких энтузиастов — остальных слишком займет процесс выживания на самом ковчеге. В общем, результаты паники сказались бы на абсолютно всех системах, на которых функционирует «Одиннадцать», превратив его из дрейфующего в космосе корабля в филиал хаоса. Кажется, Танаиси Мэй Сандерс несколько поторопилась, говоря о том, что через несколько дней можно будет заявить об отсутствии последствий в масштабе всего судна.

— Полагаю, что никому не нужно лишний раз обрисовывать серьезность сложившейся ситуации, — дав Большому Совету достаточно времени, чтобы обдумать происходящее, продолжил командор. — Поэтому мы не станем делать официальных объявлений об истинном положении вещей. Служба безопасности уже работает в усиленном режиме, мобилизовав практически все имеющиеся резервы. Мы понимаем, что, пока убийца не найден, никто не может чувствовать себя в безопасности, однако из двух зол нужно выбирать меньшее.

Присутствующие судорожно закивали, соглашаясь с Кройчетом. Микаэла чувствовала себя так, словно ее отжали через пресс. Если бы она пыталась оправдаться вместо командора, то, наверное, ее бы уже съели, даже не дослушав, едва осознав, что служба безопасности не может предложить ничего определенного.

— Прошу прощения, у меня тоже вопрос, — высокая женщина с хмурым лицом поднялась со своего места — Микаэла не знала, каким из Городов управляет незнакомка. — Спланированная акция по массовому убийству — в это трудно поверить в нашем цивилизованном обществе. Если бы спросили у меня, я бы в первую очередь предположила, что на такое способны люди, которые чувствуют себя так или иначе отверженными обществом. С высокой долей вероятности след виновных можно обнаружить все в той же Пустоши… Или служба безопасности не рассматривает такой вариант, госпожа Войцеховская?

Если бы на Микаэлу вдруг залаяла грелка, она бы удивилась меньше. Вот это был по — настоящему неожиданный вопрос! Она знала Пустошь лучше всех присутствующих здесь людей и могла бы поклясться, что там причастных к взрыву точно нет. Во — первых, потому что пустошники по — особенному относятся к «мертвецам» — кто‑то надеется однажды стать выпускником летного подразделения номер три, кто‑то хочет увидеть своих детей в летной форме и с вожделенным чипом на руке. Если бы вдруг там кому‑нибудь взбрело в голову организовать такой взрыв, его растерзали бы свои же. Во — вторых, для создания бомбы нужно иметь соответствующее образование и подручные материалы. И если с первым еще можно как‑то выкрутиться — допустив, что какой‑нибудь гениальный химик решил покинуть Город ради сомнительного удовольствия жизни в Пустоши, то все равно оставался вопрос, где он обзавелся всем необходимым. Нет, ей не пришло бы в голову заподозрить пустошников!

Зато остальным эта идея явно пришлась по душе. Градоправители заметно взбодрились, лидеры принялись переглядываться и переговариваться, и даже помощники Кройчета стали выглядеть повеселее. Войцеховская почувствовала раздражение: что, определили для себя козла отпущения, теперь можно расслабиться и порадоваться?

— Это представляется мне крайне маловероятным по целому ряду причин, — сухо ответила она спрашивающей женщине, стараясь не показать остро вспыхнувшей к ней неприязни.

— О, разумеется, — та покивала головой, как будто с самого начала предполагала, что Микаэла, которая сама провела детство в Пустоши, станет защищать «своих». — Я понимаю, как трудно поверить в то, что, возможно, к подобному делу причастен кто‑то из старых знакомых, однако…

— Поверьте, Регина, госпожа Войцеховская знает, о чем говорит, — прервал эту реплику командор. — Думаю, что вы получили ответ на свой вопрос.

Ага, значит, эта мерзкая тетка — Регина Мазурова, мэр Города Шесть! Несмотря на явный намек Стефана Кройчета, она, похоже, не собиралась отступаться. И у нее быстро обнаружилось вполне приличное число союзников.

— Но послушайте, сэр, госпожа Мазурова рассуждает вполне логично! — порывисто вскочив, вмешался Нестор. — Пустошники всегда ненавидели городских, а особенно — правительство.

— В таком случае им было бы логичней взорвать правительство, а не мальчишек из летного подразделения номер три! — огрызнулась Микаэла. — Как вы не понимаете: для них это все равно что… убить мечту!

— А для городского человека подобное и вовсе немыслимо! — вспыхнула Пола. — Такое неслыханное варварство, такое пренебрежение чужими жизнями!.. Не обижайтесь, но на это действительно способны только пустошники! Люди, единожды уже сознательно пошедшие против закона, могут и не такое сделать!

— Да не порите чушь! — раздраженно рявкнул Габриэль Дольер, неожиданно для Микаэлы вставая на ее сторону. — Мои лучшие парни — из пустошников! И госпожа Войцеховская права: так, как там относятся к «мертвецам», их больше нигде не жалуют, даже в Городах и в правительстве!

— Но вы не имеете права по такому смехотворному поводу снимать с них все подозрения! — поддержала подругу Дениз Орно.

Скоро все уже кричали друг на друга, наскоро разделившись на два лагеря. Правда, Микаэла и «главный мертвец» остались в одиночестве, а остальные настаивали на том, что пустошники — наиболее подозрительные личности на «Одиннадцати». Если бы речь шла о воровстве, хулиганстве, кулачных боях и прочих дерзких выходках, обычных для Пустоши, — да пусть даже об ударе или броске ножом в спину или в горло! — Войцеховская первой бы с ними согласилась! Но не тогда, когда их пытались вписать в дело о массовом убийстве, да еще и выпускников — космопилотов! Габриэль был прав: в «ДиЭм» ведь нашлось бы немало тех, кто еще год или два назад проходил медосмотр в той же Пустоши! Там, между прочим, у кого‑то остались родители, а у кого‑то — друзья. Законы правительства в Пустоши не действуют, а на расправу там скоры. Кому захочется, чтобы за ним охотились родители, братья или друзья погибшего по его вине «мертвеца»?..