Возрождение Феникса. Том 1 - Григорий Володин

Эх, старый опыт песнопения эдамских арий. Вообще, я больше себя художником мнил, чем певцом, но уважал каждое искусство. Ибо считал, что одного умелого ведения войны недостаточно. И толику внимания уделял также и вокалу.

Оксана Тимуровна ошеломленно хлопает глазами. Ученики тоже раскрывают рты. Да, испортил я песню. Хоровое пение должно быть слитным, единым, оно требует округлого прикрытого звучания. Мой ярко выраженный тембр же постоянно обращает на себя внимание.

— Арсений, когда ты успел научиться петь так… глубоко? — учительница явно в шоке. Щеки ее разрумянились, очки сверкают, отражая блеск больших глаз. Немаленькая грудь под блузкой вздымается. Понимает сударыня толк в хорошем звучании. А вот я опять прокололся.

Называется — посади феникса в курятник.

— Дома, после школы, — улыбаюсь, держа марку.

— Тебе нужно поступать в Консерваторию Чайковского, — непреклонно заявляет учительница. — Я дам рекомендацию.

Хм, а спросить сначала: оно мне вообще надо?

— Точно, Оксана Тимуровна. Беркутову пригодится брать высокие звуки, — Корсов решил раззявить рот. — Чтобы звать на помощь, когда споткнется.

Шавка подала голос. Поворачиваюсь к наглецу и бодро говорю:

— Звать на помощь я буду разве только, чтобы тебя вытащили из очередного озера. А то вдруг захлебнешься, не хочу брать грех на душу.

Корсов морщит физиономию, вспомнив прошлое купание. Очередной фырк звучит из уст Иры. Да что не так с этой рыжей? Внимание что ли к себе привлекает?

— Михаил, я, как староста, прошу тебя замолчать и не саботировать урок, — тряхнув русой головой, курносая Люба бросает суровый взгляд на Корсова. — Иначе сразу после музыки пойдем с тобой к завучу.

Усь, неожиданно подъехала тяжелая артиллерия. Корсову приходится срочно ретироваться. Что ни на капельку не успокаивает Оксану Тимуровну.

— Арсений, конечно, у тебя прекрасный голос, но как же вы будете петь хором на выпускном? — тревожится наша прекрасная учительница. — Ты оттеняешь всех.

— Легко, Оксана Тимуровна, — отвечаю. — Я буду запевалой. Начну первым и поведу хор за собой. Тогда и пение зазвучит аутентично. Словно лес, который вырос вокруг могучего дуба.

Оксана Тимуровна сначала задумалась, а потом вдруг обрадовалась, как молодая девчонка, отчего все парни в классе заумилялись.

— А давайте попробуем, — она легкой походкой возвращается к пианино. — Арсений, я надеюсь на тебя.

— Не подведу, — коротко отвечаю. Было бы чё!

Откладываю в сторону больше не нужный листок с текстом. Слова я запомнил с первого раза. Нет, это не я такой гениальный, хотя и это тоже, просто песня легкая и быстро запоминающаяся.

Играет музыка, и я подхватываю первый аккорд. Как ведущий солист исполняю запев, параллельно увлекая всех участников хора. Мой голос оказывает определяющее влияние на всю трактовку песни, а стройные голоса ребят строятся сверху, словно кирпичные стены на бетонный фундамент. По-моему, вышло даже лучше.

— Восхитительно, — улыбается до ушей Оксана Тимуровна, когда ее нежные пальчики соткали финальный аккорд. — Все молодцы! Арсений, выше похвал! В таком ключе и выступите. Сколько времени? Может, успеем еще разок пропеть?

Дзи-и-и-и-и-инь.

— Не судьба, — вздыхает учительница. — Значит, в следующий раз. Арсений, после школы зайди ко мне в кабинет. Дам тебе рекомендацию в Канцелярию, заодно обсудим твое вокальное будущее.

Ум, не люблю я отказывать добрым красивым женщинам. Но и эстрадной мартышкой Феникс не станет, уж увольте.

— Сегодня после уроков у меня дуэль, извините.

— Дуэль? — Оксана тревожно раскрывает алый ротик. — Надеюсь, всё пройдет удачно. Тогда я буду ждать тебя завтра.

Понятно. Отказывать красавице придется еще не единожды. Жаль.

На выходе слышу, как девчонки впереди переговариваются:

— Вах! Мы теперь точно любимый класс Оксаны Тимуровны! Третий «Б» в прошлом.

— Благодаря Арсению, — вставляет староста Люба.

— Да, он пел круче самого Бояна!

— Не богохульствуй, — упрекает подружку девушка с двумя бантиками в косах и кругом Сварога на цепочке вокруг шеи. Видимо, очень религиозная барышня.

— Да что тут такого, Кать? — возмущается девица и, под строгим взглядом «бантиков», не сдает позиций. Зато переводит стрелки. — Арсений! Ты-то сам как считаешь? Лучше Бояна поешь?

На меня уставились три пары глаз. Люба поглядывает искоса, все еще пристыжаенная тем, что не узнала меня утром. «Бантики» смотрит требовательно, а «стрелочница» любопытно.

— Считаю, что как Боян, — «бантики» хмурит бровки. — Ведь через меня сам Покровитель поэтов и пел. Пел моим голосом.

Лобик «бантиков» разглаживается, личико барышни озаряет улыбка. Угодил, ну и славно. Кивнув улыбнувшимся девчонкам, я спешу мимо. Какой там следующий урок? Математика? Должно пройти нормально. Здесь мне нечем сильно хвастаться.

Степка догоняет меня у самого порога кабинета.

— Арсений, зачем ты сюда пришел?

— Учиться, — отвечаю растерянно. — В смысле — на математику.

— Пойдем в столовую? Большая перемена же, — в унисон словам Степки бурчит его живот. А, вот оно что. Проголодался здоровяк.

— Пойдем, конечно, — не такой я живодер, чтобы мучать голодом. Даже пленных врагов так не истязал. Кстати, из-за гуманного отношения к пленникам кто-то даже назвал меня Милостивым Префектом. Но это прозвище быстро затерялось среди более огненных.

Так, Фалгор, не забываем постукивать тростью. А то уже два шага пропустил. Хорошо, что Степка летает в облаках, не заметив.

На лестнице мы натыкаемся на Лесю и Иру. Первая улыбается радостно, вторая, по обыкновению, фыркает.

— Вы тоже в столовую? — догадывается Леся. — Может, вместе пообедаем?

Такое предложение пугает Степку чуть ли не до икоты. Зря он такой пугливый. Парень сам, своими знаниями, пробился в школу для тверской элиты. Ему впору гордиться своими способностями, а не горбить спину как раб.

Ира, надменно сощурив глаза, воздерживается от комментария, я же вежливо отвечаю за нас двоих:

— Конечно, мы будем рады столь приятной компании, Алеся.

Очередь в