Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо - Наталья Горбачева

– Я не нервничаю, – отвечала она. – В каком мире мы живем, Гриша? Разве раньше в Ковригине было что-нибудь подобное? Мы ведь зла никому не делали. С соседями дружим. Ну, кому надо было поджигать?

– Тебе же сказали – подростки!

– Какие подростки, Гриша…

– Любочка, прости, мне на склад надо, товар пришел!

– Где же твой Козловский? Гриша, что происходит?

– Ничего не происходит. Я с ним на связи. Доделает дела и приедет. Люба… а может, тебе отпуск на пару дней взять, к родителям поезжай. Проведаешь их.

Люба медленно поднялась со стула – таскать живот становилось все тяжелей.

– Ты чего-то боишься? – она пристально посмотрела на мужа.

– С чего ты взяла, – нервничал Гриша. – Просто тебе нельзя волноваться. Поедешь к родителям, там воздух, отдохнешь от нас. Люб, ну я побежал, хорошо? Вечером поговорим.

– Гриш, ты ничего от меня не скрываешь?

– Вот еще выдумала! – он уже был в дверях. – Любаш, ты только дверь поосторожней открывай, не сразу… Ну ты же сама говоришь, что в Ковригине стало не так безопасно…

Как только дверь за мужем захлопнулась, Люба позвонила Ларисе, рассказала о своих подозрениях… Сестра посоветовала Любе пока не волноваться и постараться поговорить с мужем так, будто она что-то знает. У Любы отлегло от сердца.

После работы она, уставшая, все-таки поехала на репетицию. Там ей стало плохо, и Аскольд вызвался подвезти ее до дома. Гриша уже возвратился с работы, был зол и несправедлив и, конечно же, приревновал руководителя хора к жене. Они, как ему показалось, слишком оживленные вошли вдвоем в квартиру и поначалу его даже не заметили, обсуждая какую-то дурацкую коду. Увидев мужа, Люба потухла:

– Что-то я совсем расклеилась… Аскольд так мне помог!

– Почему не позвонила? Я бы сам тебя забрал.

– Гриша, у нас же теперь нет машины…

– Ну, если я больше не нужен, пожалуй, поеду? – заторопился Аскольд и попятился к двери.

– Большое спасибо, Аскольд, – простилась Люба.

Грише было особенно неприятно, что Аскольд увидел его с подбитым глазом. Когда дверь за спасителем захлопнулась, Гриша спросил, опять забыв, что машины больше нет:

– Может, в больницу съездим?.. И кончай с этим дурацким хором!

– Гриш, перестань! – прилегла на диван Люба. – Единственная радость…

– А у меня, представь, дела налаживаются… Оборот со следующей недели увеличится почти вдвое. Нажал немного на тех, кто у нас в долг кормился. Михальченко наша выбила деньги из просроченных платежек. Кому-то пригрозила, кого-то очень попросила. С такими делами заживем лучше, чем при Козловском, – проговорился Гриша.

И Люба это сразу учуяла.

– Гриша, – серьезно сказала она. – Я все знаю. Ты задолжал деньги. Это они тебя избили, а потом машину нашу сожгли.

– Они что, приходили домой? Что они тебе сказали?

Люба молчала, качая головой, думая, что бы сказать, и сказала:

– Значит, это правда…

Ничто не ново под Луной… «От сумы и от тюрьмы не зарекайся» – эту народную мудрость Гриша за последние две недели прочувствовал на собственном опыте. И еще: нет ничего тайного, что не стало бы явным. Тоже верно сказано, кажется, в Библии… Это тайное выходило теперь горькими Любиными слезами. Она плакала три дня, за которые проценты выросли до пяти тысяч зеленых.

Гриша жил теперь с чувством, что за ними ежеминутно следят. И вот теперь, поздно ночью, бандиты знают, что старшие Жилкины не спят, маются. А может, даже и слышат их кухонный разговор…

– Твой Козловский – жучила. Это он долгов наделал. При чем тут ты? – Люба думала, что сделала правильный вывод.

– Они решили, что при чем, – опрокинул ее аргументы Гриша.

– И что мы теперь делать будем? Они ведь не отстанут. Может, нам уехать? Продадим все и уедем отсюда. Сбежим, как Козловский! – опять заплакала Люба.

– Ты только не волнуйся, ну, пожалуйста. – Гриша подал жене новый носовой платок. – С детьми, Любаш, не набегаешься. Как же я не хотел, чтобы ты узнала! Прости! – он поцеловал ее руку.

Люба, стараясь быть спокойной, чувствуя важность момента, ответила:

– Гриш, надо было мне сразу сказать, вместе быстрее придумали бы… А ты в одиночку, мне даже обидно. Ладно, у Ларисы есть знакомые, пробьемся! Она вообще считает, что надо обратиться в милицию…

– Был. Потому и машину сожгли. Я им заплачу остаток и все кончится…

– Да… – вздохнула Люба. – А я размечталась, что у маленькой отдельная комната будет…

Утром, выйдя из подъезда, Гриша по привычке повернул направо, к машине, которой уже не было. С левой стороны двора его окликнули по имени. Гриша, не оглядываясь, поспешил дальше. Через полминуты сзади него тихо затормозила машина. Гриша обернулся и увидел за рулем улыбающегося Аскольда.

– Григорий, – выглянул он из окошка.

– Если вы за Любой, она работает во вторую смену, – нелюбезно отмахнулся Гриша.

– Григорий, простите… Давайте я вас подвезу. Очень сочувствую. Видел в новостях про вашу машину.

– Это не ваше дело, – остановился Гриша: Аскольд медленно ехал за ним. – В няньках не нуждаюсь.

– Ну что вы! Я… У меня есть предложение… Садитесь, по дороге расскажу…

– Ладно! Я опаздываю. Теперь всегда опаздываю… – с намеком сказал Гриша и все-таки согласился проехаться с заслуженным артистом.

Аскольд половину дороги мямлил про то, что он «думал», «не решался сказать», «не знал, как предложить», наконец, довел мысль до конца:

– Григорий, вы не поверите… Я недавно стал богатым наследником. Тетка моя болела-болело и умерла, царство ей небесное. Я почти и не бывал у нее, а она взяла и квартиру мне оставила в Питере.

– Как в кино! – огрызнулся Гриша.

– Именно, – обрадовался Аскольд. – Ну вот. Я знаю о бегстве вашего компаньона и… Люба тут ни при чем, вы не думайте. О Козловском разные слухи по городу ходят. А у меня есть деньги, которые я хочу грамотно пристроить. Чтобы они работали и приносили доход.

– Понял, – сказал Гриша. – Здесь налево… Значит, нужна консультация? Это не ко мне. Останови тут.

– Мне кажется, ваш склад может быть тем самым предприятием, куда можно вложить мои деньги.

– Да? – удивился Гриша. – Честно говоря, не ожидал.

– У тебя, конечно, могут быть сомнения… Пример Козловского налицо. Но Люба знает меня несколько лет. Спроси у нее, кто такой Вешкин. И она ничего плохого обо мне не скажет. Она замечательная женщина…

И Аскольд в течение десяти минут четко и ясно изложил свои условия сотрудничества, показав, что вполне разбирается в малом бизнесе. Гриша был немало удивлен подобным талантом заслуженного артиста и оттого заревновал еще больше.

– Я верю, что у тебя все получится и готов войти с долей, скажем, восемьдесят тысяч долларов… – предложил Аскольд.