Афган - Сергей Скрипаль

Олег вернулся назад в яму. Командир полка уже был там и распределял людей на спасательные работы. Олега с Вовкой отправили к самолетам «МиГ-21». Самолеты стояли почти у самых складов, и было удивительно, что они уцелели у клокочущей огнем чаши. Наваливались на самолет вдесятером. Быстро подкатывали «водило», цепляли к нему передние шасси самолета, один оставался рулить, а остальные толкали машину, обжигая руки о раскаленный металл. Отталкивали «мигарь» подальше от пожара, на него тут же налетали машины, поливали водой, что-то подсоединяли и проверяли. Олегу некогда было рассматривать, что делают с самолетом. Он бежал назад, к другой машине. Навстречу ему катили самолет другие солдаты. Как только этот самолет удалился метров на десять от группы Олега, сзади проревел взрыв, валя на землю и разбрасывая по сторонам людей. Олег больно ударился локтем и, ругнувшись, посмотрел назад. Самолет пылал огромным факелом. Огонь легко и свободно рвался к небу, питая свою силу большим запасом топлива. Несколько горевших трупов корчились от жара рядом с остовом самолета. Олег увидел бегущего к нему человека, от которого хлестало пламя, и кинулся ему навстречу, но человек упал на колени и повалился ничком. Его одежда горела. Он дико кричал. Олег оглянулся и увидел спешащего к ним Долгова с большим брезентовым чехлом от самолета. Вдвоем они быстро накрыли человека, и Олег, размахивая руками, побежал навстречу санитарной машине.

Склады горели почти весь день. Только к четырем часам вечера к ним смогли подъехать пожарные машины. Мощные струи воды и пены разбрасывали пожарище, разметали тлеющие ящики с патронами, НУРСами и гранатами. Редкие несильные взрывы на время прекращали работу пожарников. Когда огонь начал отступать, шипя и взметываясь на ярких головешках, в склады ринулись саперы. Они быстро обнаруживали взрывоопасные материалы и выносили их из зоны огня, складывали на машины и увозили прочь от аэродрома.

Закончив с самолетами, Олег с Вовкой вернулись в расположение своего полка. На складах еще звучали взрывы, разбрасывая кругом уже неопасные осколки. Вокруг царила паника. Афганские солдаты ничего не хотели делать и во главе со своими офицерами молили Аллаха о спасении, стоя покорно на коленях. По пути Олег подобрал офицерскую афганскую фуражку с огромной кокардой, с ярко-красным гофрированным ободком. Олег покрутил ее в руках, удивляясь в который раз опереточному виду военного обмундирования «зеленых», и напялил ее себе на голову. Хоть какая-то, но защита от солнца. Вовка Долгов, не выпивавший с самого утра, приложился к бездонной фляжке и шел счастливый и улыбчивый. Солдаты из советского гарнизона метались по всей территории Кандагарского аэродрома, разбойничая и мародерствуя. Влетали в кантины, хватали все, что попадало под руку, выскакивали и неслись дальше, опустошая все на своем пути. Олег увидел «Волгу» афганского генерала, когда-то она сияла блеском черно-лакированного величия. Теперь она имела вид ободранной кошки. Ну ладно, стекла на ней разбиты осколками. А вот кто посрывал поворотники и бамперы, можно было только догадываться, тем более что Олег увидел чью-то предприимчивую спину, усердно склоненную над передними колесами машины.

Вечерело. Все, ужасно уставшие, занимались подготовкой ко сну. Олег сидел у вечернего костра с ребятами с метеостанции – ждали, когда закипит вода для чая. Вовка уже просыпался и начинал медленно, но верно надираться спиртом опять. Подошли танки охранения. Танкисты приволокли мешок муки, и один из них привычно начал готовить огромные оладьи с изюмом на прокаленном жестяном противне.

Уже стемнело. Тревога дня не проходила. Ребята с метеостанции толковали о том, что духи, конечно же, совершат нападение, раз гарнизон остался без патронов. Как бы в подтверждение этого далеко грохнул малиновый разрыв. Олег сходил в домик и принес автоматы.

Вовка взял свой и положил его рядом с собой. Со стороны сгоревших складов доносилась стрельба. Солдаты молча жевали вкуснейшие горячие оладьи и запивали их крепким горячим чаем. К ним подошел капитан Баранов – начальник метеослужбы полка. Попил с солдатами чаю, покурил и, уходя, посоветовал танкистам быть внимательнее, подтверждая этим опасения солдат о нападении духов.

Костер угасал. Угли подернулись белой накидкой, чуть просвечивали сквозь нее глаза-огоньки. Вовка уже дремал. Олег рассказывал негромко одну из своих гражданских историй. Небо иногда озарялось редкими цветками ракет: красных и зеленых.

Внезапно небо рассекли огненные струи крупнокалиберных пулеметных трассеров. Со стороны складов опять затрещали длинные нервные очереди. Танкисты кинулись на броню. Остальные спрыгнули в глубокий окопчик, вырытый на досуге Олегом. Спрыгнули в него и примолкли, настороженно ожидая развития событий. Вовка покачивался, держась одной рукой за край окопа, а другой укладывал автомат перед собой. Издалека донесся мощный вой двигателей «Урала». Столбы света освещали то небо, то стены афганских крепостей, окружавших аэродром. Вдруг фары вынырнули из-за поворота и ударили светом по глазам солдат, спрятавшихся в окопе. Уснувший Долгов испуганно дернул курок автомата, и пули застучали по мгновенно завизжавшему тормозами «Уралу». Олег прыгнул к Вовке:

– Ты, что, охренел?!

Но Долгов пьяно захохотал, саданул Олега автоматом в живот и опять пальнул в сторону машин. Из «Урала» вылетали солдаты и залегали в цепь, мгновенно ощетинившуюся огоньками выстрелов. Олег поднялся с земли, держась за ушибленный живот. Вовка заставил вылезти всех из окопа и приказал идти стеной на солдат из машины. Олег подобрал свой автомат, никак не решаясь выстрелить в Вовку, заговорил с ним. Но тот, мгновенно озлобясь и выходя из пьяного забытья, заорал на Олега, повел стволом автомата на него. Олег вскинул свое оружие и, закрыв глаза, длинной очередью вспорол Долгова, ощутив на своих щеках тошнотворно теплую кровь.

Афганистан засыпал.

Глава 11. КОСТЯ

Разгулялся, расшумелся ветер-«афганец», превратившийся из легкого дуновения в рассвирепевший натиск бури. Вначале налетал порывами, потом однообразно, тоскливо завыл, затем пошел резиновой мощной стеной. Летели бумажки, невесть откуда взявшиеся, спички и щепки, но самым неприятным и страшным летящим предметом был песок. Он хлестал с силой по всему, что попадалось на его пути: по броне танков, дюрали летающей техники, парусине палаток. Неосторожно высунувшиеся на открытое пространство люди отскакивали в укрытие, вскрикивая от боли. Песок стегал по коже, моментально рассекая ее в кровь, забивался в самую ничтожную щелку, насквозь пробивал хэбэшную ткань. Если бы не забота технарей, полетели бы самолеты и вертолеты, но не легко и красиво, ведомые людьми, а безобразно и неестественно, ломаясь на бетоне взлетной полосы, подпрыгивая и круша свои стремительные хищные тела. Но механики знают свое дело, и техника крепко притянута растяжками к земле и зачехлена брезентом. Тросы растяжек тоскливо гудели, рассекая струи ветра. Лопасти «вертушек» чуть подрагивали, словно ожидали внезапного звука двигателей.

Привычная картина осенних ветров.

Ветер начинал свою работу около двух часов дня и неутомимо усиливался, усиливался и усиливался, сводя с ума людей своим упорством. В четыре часа утра внезапно наступала тишина, и обезлюдевший гарнизон оживал. Люди выбирались из палаток, измученные ветром и духотой, выходили на улицу в одних трусах, жадно втягивали в обожженные песком легкие свежий ночной воздух. Вытряхивали мельчайший песок из одежды, постелей, посуды. Техники шли к машинам, продували, прочищали, готовили самолеты и вертолеты к очередному боевому дню. Отдельные звенья «восьмерок» уже перемешивали воздух широкими лопастями винтов, унося в своих утробах людей на войсковые операции, продукты на дальние точки. Да мало ли что может перевезти на себе этот незаменимый трудяга – вертолет «Ми-8»!

Оставшиеся на земле спешат в душевые кабинки, построенные из нурсовских ящиков, сверху которых приспособлен топливный бак от «мигаря». Люди стоят под холодными струями воды и пьянеют от наслаждения. Грязь и пот смыты с тел, и теперь дышится легко и не хочется верить, что днем все начнется сначала.

Костя вернулся во взводную палатку первым. Сидел на кровати и чистил автомат. Шомпол вначале с трудом ходил по каналу ствола, но обильная смазка и ершик сделали свое дело: он залетал легко и свободно. Ветошью Костя снял излишки зеленоватого масла, собрал автомат, защелкнул предохранитель и вставил полный магазин. До подъема оставалось еще больше часа, и Костя вытянулся на старом синем армейском одеяле. Кто-то из солдат приподнял с двух сторон полог палатки, и свежесть легким сквознячком хлынула внутрь, вытесняя затхлый воздух. Солдаты ложились и засыпали.

День тянулся противно медленно. Комбату пришло в голову провести строевые занятия. Рота уныло стучала каблуками ботинок по жалкому подобию великолепных армейских плацев. Их плац – это прочная корка пыли, залитая водой, как каток, несколько раз. Этим самым достигалась прочность необыкновенная. Костя летал весной на дальние приграничные точки и был поражен, когда увидел, что даже тяжелые транспортные самолеты садятся на импровизированные взлетные полосы, сделанные таким же способом.