Мир в пузыре. Том I: Иллюзия реальности - Геннадий Источник

— Что? — приподняв голову, с растерянным выражением лица, сказала Анна. — Да! — произнеся уже более уверенно, убирая ручку в карман пиджака.

— Просмотрите эти рисунки, здесь двадцать один портрет тех людей, которых они видели во сне. Только внимательно.

— Лесневский, опять ты за эти рисунки! Теперь их у тебя больше, — в голосе главы была усталость.

Владислав открыл одну серую папку, внутри оказалась еще одна, черного цвета.

— Извините, сейчас, — доктор не переставал копаться в бумагах. — Ах, да вот. Итак. Конечно, изображения не очень похожи на реальных людей, их все же рисовали люди без художественного образования. В состоянии сомнамбулизма. Однако, профессор Черевко, гляньте, быть может, кто-то из ваших есть на этих рисунках?

Доктор Лесневский передал папку в руки Анны. Она опустила голову и стала перебирать листы.

— Только внимательно, я Вас прошу, Анна, это очень важно, очень важно, смотрите внимательно.

— Ладно, ладно, — отмахивалась Черевко. — Я что, маленькая!

— Извините, понял, — растерянно произнес Владислав.

После молчаливого наблюдения Гибитц встал из-за стола и потянул плечами.

— Да-а! — произнес он.

— Альфред.

— Да некоторые уже пожелтели со временем, — зевая, сказал глава. — Твои рисунки, — после небольшой паузы, он продолжил. — Интересен, конечно, результат. Может быть, ты успокоишься, наконец. И вернешься на землю.

— Да, да. Знаю, нужно их отсканировать и размножить.

— И на каждый столб приклеить!

— Ну, чего ты такой?

— Да я всегда такой. Я устал. Я постоянно нахожусь в ответственном положении. Через меня столько претендентов проходит с невероятными теориями и идеями. Паро доходит до абсурда. Дел по горло, а мы обсуждаем Навь. Мне, как твоему другу, конечно интересно, что тебя так привлекло в этом деле и чем все это закончится. А главный вопрос — это когда? Завтра мне еще отдуваться перед критиками. Не все выступления прошли так, как планировалось на сегодня. А их суммарное мнение влияет на решение мэра о финансировании нашего симпозиума в следующем году. Потому Моран в некоторой степени наш спаситель. Я сейчас ищу источники дополнительного финансирования. Важно понимать, что город финансирует не содержание Нобелевской комиссию на время симпозиума, а лишь сам симпозиум, его размах, масштабы и съестную часть. Гостиница для делегатов оплачивается так же дополнительно из другого бюджета. Бюджеты и бюрократические тонкости, очень много ответственности и обязанностей. К тому же еще освещение в прессе и во всех СМИ.

— Понимаю.

— Да ничего ты не понимаешь, — потягивался Гибитц. — Я устал сидеть все эти часы на симпозиуме. Устал! А тут еще это.

— А твои заместители?

— Если хочешь все сделать хорошо, сделай это сам!

— Понимаю.

— Ай! — отмахнулся Гибитц. — Извини, Владек. Резкий я. Извини. Очень раздражителен в последнее время.

— По-моему последние несколько лет ты всегда такой. Может тебе стоит…

— Что? — обрывая друга. — Владек, что мне стоит? Бросить работу?

— Нет, конечно.

— Эх, Владек, прости, я не со зла. Наверно нужно хорошо выспаться и принять немного виски.

— Ты всегда был прямолинеен. С такими людьми легче общаться. Ты меня тоже извини за доклад.

Глава 4. Полилог (часть 4)

— Ладно, что было, то было. На фоне некоторых, мягко сказать, занудных выступлений, твое выступление было благом.

— В смысле?

— Ну, не в смысле, так и нужно делать, но твое выступление немного привнесло жизни. Как зашушукались все зрители и кандидаты. Главное, чтоб больше так никто не делал. В принципе, сегодня толкового ничего и не было. Темы звучали куда более интригующе, чем оказались на самом деле, — Гибитц бросил задумчивый взгляд в окно. — Да-а, — на выдохе. — Зануды они еще те. Так монотонно гундосить еще нужно уметь.

— Между прочим, Альфред, как твоя жена и дети?

— Да нормально, ну ты же знаешь, — Гибитц вновь сел.

— Слушай, что-то все никак не выходило с твоей семьей познакомиться. Я их даже не видел. А сейчас я уже не твой сосед.

— Ну, а фото?

— Ты издеваешься? Вживую — это совсем другое дело, — Владислав улыбнулся.

— Ну, ты меня прости, — улыбнулся Гибитц. — Нужно нам обязательно пикничок устроить, мы да ты с сыном.

— Действительно… — задумчиво выдохнул Владислав.

— Чего так угрюмо?

— Да ты знаешь, Ян сильно переживал. Я боялся, что он все никак не оправится после самоуби… — запинаясь. — После смерти матери. Три с половиной года прошло, а он только в последние дни немного ожил. С какой-то девочкой познакомился вроде. Я вообще боялся, что после того, как она… — вздыхая. — Я боялся, что Ян возненавидит Новый год. Да и вообще потом весь 2020 год наперекосяк был, будь он проклят! — сжимая кулаки.

— Ты не в обиде, что я тогда не приехал на похороны?

— Да, забудь уже, друг.

— Габриэла… она… мне жаль… — не договорив, Альфред замолчал. — Я хотел приехать, но работа и… — замолкая.

— Не важно. Я не в обиде. Спасибо, друг, за поддержку. Хоть и в телефонном режиме. Просто мы с тобой так редко общаемся…

— Ну, а сам ты как?

— Да, я иногда задумываюсь о ее внезапной записке. Она была жизнерадостным человеком и внезапно взяла и… — вздыхая. — Странно, не в ее это стиле. Ай. Прости. Ладно.

— Ну, в принципе, все! — монотонно произнесла Черевко, не отрываясь от рисунков. — Я нашла несколько похожих портретов, но они лишь отдаленно напоминают моих студентов. Возможно, я вижу то, чего нет на самом деле. Иллюстрации явно требуют доработки.

Гибитц повел плечами. После достал из кармана тот лист, что передал ему Владислав, и начал вертеть его в руке.

— Когда они были нарисованы? — рассматривая рисунки, спросила Анна.

— Последний — около месяца назад, — Лесневский всматривался в свой почерк на обратной стороне иллюстраций. — Вот, видишь дату, — ткнул он пальцем.

Гибитц сложил бумажку и сунул ее во внутренний карман, зазвенев лежащими там ключами. Приподняв брови, он начал зевать.

— Лесневский, да это полная ерунда, —