Концертмейстер. Роман в форме «Гольдберг-вариаций» - Валерий Храмов

один. Мне повезло — его пригласили с документами в администрацию что-то оформлять. Появилась возможность погулять, оглядеться.

Психбольница больше напоминала санаторий. Сама лечебница располагалась за высокой оградой, преодолеть которою было в высшей степени затруднительно. По всему периметру ограды располагались двухэтажные здания — палаты для душевнобольных. Вдоль зданий была заасфальтированная дорожка, дальше были деревья, нижние ветви которых были спилены так, что забраться наверх по стволу было решительно невозможно. По двору ходили люди в больничных халатах, которые занимались уборкой территории. Работали молча, но лица сияли «улыбкой охранника». Стало ясно, в больнице практиковали не только музыкальную терапию, но и традиционные способы лечения душевнобольных — трудом, который дополнялся приемом таблеток. От них и улыбки, причем у всех одинаковые. Навстречу мне по дорожке шли две женщины, судя по униформе, пациентки. Они несли большую кастрюлю. Кастрюля колыхалась в «ритме шага», распространяя по территории аппетитный запах наваристого борща. Девушки, как догадался, несли продукты из пищеблока в столовую для больных, которым по клиническим причинам в общей столовой питаться было не рекомендовано. Девушки улыбались все той же улыбкой, но при этом еще и разговаривали.

Барышня, что помоложе, проходя мимо меня заинтересованно спросила:

— А Вы, молодой человек, у нас отдыхать будете?

— Нет, — говорю, — к сожалению, я ненадолго, через час уеду.

— Ой, — разочарованно отозвалась красавица, не переставая блаженно улыбаться, — вот так всегда: как только появится симпатичный мужчинка, так сразу и выясняется — ненадолго.

Дабы загладить «вину» вызвался помочь девушкам. Те категорически отказались, ибо для них носить борщ — врачебное предписание. Мы расстались. Но через пару секунд я услышал знакомый голос моей поклонницы:

— Молодой человек, а Вас, кажется, зовут!

Посмотрел в сторону административного корпуса. На крылечке стояла Оля и призывно махала рукой. Экскурсия закончилась. Нужно было возвращаться. Подшефная публика к музыкальной терапии готова!

Мы с Олей поднялись на второй этаж. Сначала зашли в кабинет главврача. Это был уже немолодой мужчина с грустными глазами. «Наверное, — подумалось, — этот таблетки не пьет». Он встал и поприветствовал меня, пожав руку. Врач пояснил, что они наблюдают за постоянными пациентами лечебницы несколько лет и обнаружили, что искусство оказывает положительное влияние на их здоровье. Причем, не только психические характеристики, но и давление, и пульс становятся лучше. Особенно благотворно воздействует музыка. «Поэтому — заключил доктор — большое вам спасибо за помощь от всего коллектива». Главврач предложил выпить чайку с дороги, но мы, сославшись на отсутствие времени, отказались, попросив показать помещение, где должен состояться концерт. Он проводил.

Зал был небольшим. Пианино «Ростов-Дон» стояло в правом углу маленькой сцены так, что я вынужден буду сидеть спиною и к солистке, и к публике. Переставлять не стал, — «Чего толкать, напрягаться? Приспособлюсь, — подумалось, — лишь бы, инструмент был в порядке». Проверил — оказался «вполне».

Пока я разбирался с инструментом и нотами, зал заполнила публика, и мы начали концерт. Поначалу было неловко, но скоро привык. Во время игры головой не крутил. Оля, когда была готова начинать, давала сигнал играть вступление, чуть прикоснувшись к моему плечу. Публику смог рассмотреть на поклонах. Старушки, сидевшие в инвалидных креслах вдоль сцены, были «далеко» и не проявляли признаков какого-либо интереса к происходящему. За спинами старушек располагались медработники — доктора и сестрички. Среди них был и главврач, что придавала действу элемент серьезной официальности. Многочисленная стайка пациентов, что помоложе, располагалась в задних рядах. Они реагировали на концерт весьма бойко. И, казалось, даже улыбались ещё веселей, чем до концерта.

Оля объявляла романсы, но не все, иногда вдруг неожиданно, как бы вспоминая прошлое, вклинивала в музыку Чайковского простенькие песни из серии «старинных романсов». Все прошло замечательно — по сокращенной программе. Как попросил главврач, уложились в полчаса. Но задние ряды счастливых слушателей бисировали — требовали еще. С молчаливого согласия начальства спели пару песенок. И концерт закончился. Нас благодарили и пациенты, и медработники. Оля зашла в кабинет к главврачу, что-то оформлять. Я пошел разыскивать водителя. Нашел в сторожке. Он, путаясь, рассказывал все тот же анекдот охранникам. Те терпеливо слушали — работа сделала их терпимыми к проявлениям человеческой слабости. Физиономия у нашего шофера была счастливой — то ли атмосфера повлияла, то ли попробовал таблеточку. Наконец, он довел рассказ до конца, и мы отправились к автомобилю разогревать двигатель. Скоро пришла Оля. Она была «в оживлении» — впрочем, как всегда, после концерта. Назвала нас «мальчиками». Сказала, что можно ехать. Появился главврач — проводил.

Поехали. Водитель молчал, излучая всем своим видом счастье. Сначала отвезли солистку. Вышел из машины и довел ее до калитки. Прощаясь, Оля сунула мне пару пачек с лекарствами:

— Это тебе главврач рекомендовал попить. Я ему рассказала, как ты много работаешь, как устаешь. Он подобрал тебе терапию, которая улучшит психические реакции. А это — Оля показала на другую пачку — отдашь жене, чтобы поменьше нервничала и тебя не пилила.

Я с благодарностью принял таблетки для улучшения моих психических характеристик, но от «таблеток счастья» для жены отказался:

— Оля, я сегодня насмотрелся на счастливые лица сверх меры — хватит надолго. Пусть лучше нервничает.

— Хорошо, — согласилась солистка, — я их своему отдам. Пусть пьет перед сном. От него все равно толку мало. Меньше будет психовать, когда мы на концерты без него ездим.

…. …. ….

Поскреби казака — найдешь немного еврея и… сифилиса.

И.И. Мечников 21

После январских праздничных концертов и школьных каникул в филармонии жизнь затихла. Все артисты перевыполнили план по концертам, даже мы с Олей. Наступил долгий — до «февральских окон» — репетиционный период, не слишком ответственный и почти не проверяемый администрацией. Артисты лениво, по графику, занимали репетиционные классы. Мы с Олей, благодаря ее авторитету, получили возможность репетировать дома, изредка появляясь в здании филармонии. Лишь казачий хор был задействован, как говорится, «по полной программе». Весь коллектив — певцы, танцоры, оркестр, костюмеры — отправился на гастроли в Болгарию! Казакам завидовали. Все понимали, что их поездка это не просто туризм за государственный счет, это — международный туризм! Они еще и вещи привезут импортные, турецкие — в Болгарии есть! А нам сидеть без концертов, без премиальных, в скуке и депрессухе январских сумерек, в погоде — то дождь, то