Судьба - Барбара Бенедикт

Торговец усмехнулся.

— Никто еще не победил Тезея. Как он постоянно хвастается, ему покровительствует отец, бог Посейдон.

«Этот хвастун — неужели он мой брат?».

— Он лжет, он не сын богов.

— Осторожней, смотри, кого называешь лжецом, — сказал торговец, оглядываясь по сторонам. — Ты говоришь о наследнике Трезена. Говорят, что царица, его мать, переспала с Посейдоном прямо здесь, на острове Сфайрия.

Проследив глазами за его жестом, Ика заметила остров, но внимание ее снова переключилось на тесный кружок людей. Состязание началось. К ее досаде, Тезей уже почти покончил с первым смельчаком. Пока бедняга переводил дух, молодой царевич с гордым видом расхаживал по кругу, словно петух по птичьему двору.

Разозлившись, Ика сказала:

— Мне кажется, я одолею его.

— Ты?

Чистосердечный смех только усилил ее раздражение.

— А что тут такого? У вашего царевича мускулов не больше, чем у меня. А ловкости и проворства явно меньше.

— Легко сказать, трудно сделать.

— А что, если мы заключим пари, старик? Если я выиграю, — сказала она, указав на травы, — ты дашь мне все, что нужно.

— А если проиграешь?

— Я не проиграю — улыбнулась она, дотронувшись до амулета и направившись к толпе. — Я — настоящее дитя Посейдона.

Ика подошла к кружку любопытных. Резкие выкрики и запах потных тел напомнили ей долгие и изнурительные дни тренировок в военном лагере. «Чтобы хорошо сражаться, — уверял Дамос, — нужно быть к этому готовым. Лучший способ подготовки — понять тактику врага».

Она видела, как уверено юноша отражает одну за другой безуспешные атаки соперников. Кажется — он один понимал, что успех зависит не от грубой силы, а, скорее, от чувства равновесия. И, конечно же, от желания победить. Последний противник был грубым, поросшим волосами великаном без признаков ума на лице. Быстро расправившись и с ним, Тезей посмотрел свысока на оставшихся.

— Это все? — крикнул он. Его рыжие волосы горели на солнце. — Кто еще хочет бросить мне вызов?

Ика молча шагнула вперед, чувствуя себя неловко под его оценивающим взглядом. Она едва сдержала гнев, когда он засмеялся.

— Это самое лучшее, что вы можете мне предложить? Неужели никто не пожалеет этого беднягу и не выступит вместо него?

Тезей не мог быть ее братом. Иначе она почувствовала бы их связь, родство по крови, но в ней горело лишь непреодолимое желание проучить самозванца.

— Ты слишком много говоришь, — заметила она. — Лучше докажи свое бахвальство на деле.

Он поднял бровь.

— Вы только послушайте. Ты кто такой, чтобы так говорить со мною?

— Я Ика, слуга главного военачальника мессалонской царской охраны, и… — она запнулась, — настоящее дитя Посейдона.

Тезей снова засмеялся.

— Да, я вижу, наш папаша был лентяй. Ну, Ика, покажи на что ты способен. Посмотрим, на самом ли деле ты один из его отпрысков.

Они принялись ходить по кругу, пританцовывая и глядя друг другу в глаза. Ика наблюдала предыдущие поединки, и у нее было преимущество: она знала, что Тезей сделает сейчас ложный выпад, затем вытянет ногу, чтобы сделать подножку и опрокинуть своего соперника, но он не имел ни малейшего представления о ее планах.

Подпрыгнув, она устремилась вперед, прежде чем он мог ее схватить. Она низко наклонилась, стараясь своими плечами сдвинуть с места его ноги; когда он тоже наклонился, она перепрыгнула через него подобно тому, как критские прыгуны перелетают через быка.

Тезей посмотрел на нее холодными, пустыми глазами дикого животного; его бахвальство исчезло, уступив место единственному желанию — победить. Он смотрел на нее, как торговец на покупателя перед сомнительной сделкой.

На этот раз, делая выпад, он не поддался на ее обманное движение, а бросился в сторону в самое последнее мгновение. И хотя ей опять удалось ускользнуть от его захвата, он вцепился в ее тунику и разорвал ее до повязок на груди.

— Эй, да ты… — начал было он, но Ика, испугавшись, что он сейчас откроет ее секрет толпе, жадно следящей за схваткой, тут же ударила изо всех сил по его ногам с обратной стороны. Не ожидая такого поворота событий, Тезей повалился назад; она толкнула его в грязь и упала сверху.

— Вот тебе, павлин, — прошептала она ему в ухо. — Каково тебе быть под девчонкой?

— Ты надула меня, — прошипел он в ответ.

— Пусть так, но я все равно возьму мешок с золотом.

— Забирай, — в его голосе послышалась просьба, — только не нужно позорить меня. Мои поданные будут смеяться надо мной всю жизнь, если я сейчас сдамся.

Она усмехнулась.

— Ну, если ты сможешь выпутаться из такого положения, то я забираю мешок, а победа пусть достанется тебе.

Не успела она и глазом моргнуть, как Тезей вскочил и поднял ее за руки.

— Отойдите, — крикнул он грубо толпе. — Дайте нам воздуха. Этот малый чуть не упал в обморок от духоты и напряжений.

— Но ведь он…

— Он упал, и я его подхватил, чтобы он не расшибся, — ловко врал Тезей, предотвращая дальнейшее обсуждение. — Пожалуйста, оставьте нас, я окажу помощь этому гордецу.

Толпа, поворчав, разошлась. Ика изо всех сил сдерживала смех.

— Ты искусный лжец, — сказала она ему, когда он наконец отпустил ее. — Это божественный дар или результат долгих тренировок?

— Я многое умею, — ухмыльнулся он, — если захочу.

— Невозможный хвастун!

— Кто? Я? — он казался удивленным. — Я никогда не говорил, что я лучше, чем есть на самом деле. А ты можешь сказать это о себе, сестричка?

— Я думаю, мои способности не хуже твоих.

— Ну, конечно, Надула меня. Но теперь у тебя так не получится. — Он подбоченился и посмотрел на нее с плохо скрываемым изумлением.

— Не получится? — огрызнулась она. — Я могу сто раз вызвать тебя на поединок, и результат будет тем же!

— Не всегда. Природа скоро покажет твою непригодность к борьбе. Я вырасту и стану только сильнее, а ты, женщина, станешь мягче и будешь не способна ни к чему, кроме рождения детей.

— Никогда!

— Это воля богов, Ика. У тебя нет выбора, — он с сожалением махнул рукой, подражая царям, каковым и он скоро будет.

Какая надменность!

— Что ты можешь знать? — возмутилась Ика. — Судьба наделила тебя прекрасным домом, громким именем и процветающим царством, но заслужил ли ты все это? Если бы ты был настоящим героем, ты бы сам искал свое место в мире, а не сидел здесь и не похвалялся бы перед своими придворными.

Тезей тщетно искал слова протеста.

— Я думаю, тебе хочется только подразнить меня, — сказала Ика, прежде чем он успел вымолвить слово, — а отдавать мне приз ты и не собираешься.