Индиран Диор и тайна затерянного храма (СИ) - Кимури Мария

Связав дурака его же подтяжками и заткнув рот куском рубашки, Индиран напялил балахон на себя, надел маску. Под балахоном заткнул за пояс приметную шляпу. Да, выдергивать револьвер из-под этой хламиды будет непросто… И он двинулся покорять лабиринт дальше, решив попробовать нагнать жреца.

Впрочем, жрец успел раньше. Коридор впереди вдруг закончился внушительной железной дверью, из-за которой падали отсветы факелов. Там что-то невнятно шумело, словно очень издалека, а еще слышался звук чужих шагов — на помещение за дверью эффекты тишины подземелий не распространялись. Он осторожно выглянул туда, потом просунул голову и восхитился.

Под землей выстроить такой высокий зал, с ребрами стен, словно колоннами в дворцовых залах тысячелетней давности! Да еще провал в полу устроили — или наоборот, сберегли храм, когда он появился? Сбоку мелькали длинные одежды жреца, и Индиран затих. Звуки здесь разносились весьма отчетливо: вот шаги направились к левой стене, затихли там, раздался тихий скрежет и металлический стук…

Когда Индиран выглянул снова, щель в левой стене медленно закрывалась. Он подхватил подол балахона и побежал к ней, стараясь ступать как можно тише, но не успел.

Сплюнул — и принялся осторожно обшаривать все выступы и неровности вокруг этой плиты, самой обычной с виду. Вокруг нее выемки в природной стене изображали такие же. И вот резная полочка слева мягко просела под его нажатием. Он прислушался, не идет ли кто, и надавил с силой.

Древние механизмы, думал он, пока дверь неспешно ползла в сторону, это издевательство над современным человеком! Он уже протиснулся туда и стал искать запирающий рычаг, а дверь все ползла. С этой стороны, к счастью, рычаг был более явным, выемка в гладкой стене.

Когда дверь закрылась, он двинулся вперед. Этот проход оказался уже прежних и вовсе не таким прямым и ровным: он сразу устремился вниз, словно нырнул ниже уровня остальных, а затем потянулся вдаль, клонясь то правее, то левее. То и дело в стенах попадались двери, некоторые совсем старые, расседавшиеся от возраста и тяжести, другие кто-то обновил, не поленился. Звуковых шуток тут тоже не было, пришлось идти очень тихо, в темноте, касаясь стены рукой — и временами собирая пальцами пыль от шершавых деревянных дверей. Он все время помнил, что впереди его где-то ждет жрец, и высматривал его.

Одна из боковых дверей была открыта, и жрец чем-то шелестел внутри. Индиран с трудом вытащил из-под балахона револьвер и подкрался к двери, чтобы тоже его хорошенько огреть. И точно не ждал, что жрец выскочит из-за нее, перехватит ему руку с револьвером и умело подставит подножку!

Он сам успел вцепиться в него со всей силы, утянул за собой на пол. Оба рухнули мешками, вцепились друг в друга, борясь за оружие. Свободной рукой тот вцепился Индирану в горло, а археолог бил его с левой раз за разом, и хорошо хоть попал удачно — тот замер, оглушенный, хватка ослабела, и Индиран сделал именно то, что собирался — дал ему по голове рукоятью. Вышло не так удачно, но чего привередничать!

Еще в живот пнул для верности, поднимаясь.

За дверью были бумаги и разные вещи… ценные вещи. Мятые серебряные и бронзовые чаши, а некоторые, кажется, и не бронзовые. Фигурки божеств, в некоторых угадывались атрибуты кхандских стихийных богов, надземных и подземных. Резные самоцветные сосуды для подношений с символами стихий на боках, в подобные, только из глины, до сих пор наливали жертвенную кровь овец лесные племена. Кажется, эти жрецы тоже занимались раскопками на свой лад.

Сволочи, искренне подумал Индиран, связывая уже и этого жреца полосами ткани из его мантии. И это не относительно цивилизованный Харад, это Кханд, на раскопки здесь обычно плевать хотят, если это не научная экспедиция, вот с экспедиции они всегда готовы три шкуры содрать! Такие находки украсили бы столичные музеи…

Он вытащил флягу, думая плеснуть в лицо жрецу воды. Отпил пару глотков — сразу стало легче — и, аккуратно заткнув горлышко пробкой, убрал фляжку обратно. Кто его знает, сколько еще ему тут под землей бродить, и можно ли будет найти здесь нормальной человеческой воды…

Жрец превосходно пришел в сознание и так — после пары хороших пощечин.

— Добрый вечер, — сказал Индиран на харадском. — У меня тут несколько вопросов.

— Если ты пришел узнать, как избавиться от страха смерти, заходить стоило открыто, — отозвался жрец. У него был жестковатый акцент, значит, выходец с востока страны, из пустынь.

— Нет, я хочу узнать, куда вы дели светящийся Камень. За какой он дверью.

— Никто не доверит такое сокровище кладовкам, глупец.

— А чему доверит? Кому?

— Если придешь к нам с открытой душой, узнаешь это без труда.

— Отвечай, и никто не пострадает, — сказал Индиран сурово.

— Стреляй, глупый умбарец, — пленный пожал плечами. — Смерти и ее страха нет для преданных Властителю мира. Он может избавить от этого страха и тебя.

— Почему все погнались за одним пришельцем?

— А ты разве не с ним, умбарец?

— Я сам по себе. Отвечай.

— Это живой нимри. Ты что, шел рядом и не знал этого? Слепые болваны!

— Откуда ты знаешь, кто он?

— Властитель мира дает не только избавление от страха. Он дает видеть через мороки и покровы. Позволяет смотреть сквозь мороки нимри. Раньше это бывало нужно, когда немало нимри еще скрывались в лесах и холмах, иногда выходя к людям, чтобы обманывать и морочить их. А иногда бестелесные духи нимри вселялись в людей, и это тоже позволял видеть Властитель мира. Избавление от иллюзий — великое благо.

— Что, оно позволяет распознавать обычное вранье? — хмыкнул Индиран.

— Распознать обыденное куда труднее, чем редкое и чудесное, — парировал жрец. — Этот нимри, каким бы злом ни был сам, привел вас сюда. Подумай, не в этом ли смысл.

— Камень. Мне нужен Камень. Отвечай.

— Камень не дается в руки смертным, — ответил жрец спокойно. — Камень для божества.

Тьфу ты, заладил!

Индиран мрачно поднял керосиновую лампу, снял колпак. Язык пламени заплясал перед глазами жреца.

— Камень не дается в руки смертным, — повторил тот, не отводя глаз.

Индиран, словно со стороны смотрел, как сам подносит огонек все ближе к темному лицу жреца и как ложатся отблески на его гладкую кожу. По лицу пленного поползла капля пота, но он молчал. Потом наваждение вдруг отпустило, археолог опустил руку с лампой, молча надел на нее колпак обратно. Лампа ему еще пригодится.

— Тебя здесь найдут? — буркнул он.

— И очень скоро, — оскалился жрец, и вот тут стало ясно, что именно сейчас он врет.

— Вот и сиди! — Индиран вдруг понял, что готов его пришибить. Отставил лампу. Пытать не готов, но врезать хорошенько по голове…

А жрец опять успел раньше. Раздался треск, он дернулся вперед и боднул Индирана головой в живот. Они покатились по полу снова, сцепившись, колотя друг другом по полу, грубая сила против грубой силы, без уловок, без всего.

И глаза заволокло красным, и ухмылка-оскал перед глазами бесила невероятно — и вот Индиран очнулся, когда сидел на враге сверху и уже много раз треснул его тупой головой об пол. Жрец не шевелился.

Много разных слов вспомнил Индиран, пока нащупывал его пульс на шее. Нет, грызть себя за это до старости не стоило, но, демон побери, он никогда не убивал в припадке ярости! В грабителей и мародеров стрелял, даже прямо из раскопа, в уличных убийц на диком Востоке стрелял, на пустошах Мордора отстреливался, но с ума не сходил ни разу!

Что-то вздрагивало под пальцами на чужой шее, и Индиран облегченно выдохнул. Авось не умрет. Положил жреца головой на тряпки, чтобы остановить кровь из разбитого затылка — и выбросил того из головы. Очнется он точно нескоро.

Надо понять, куда ведет тайный ход, решил он, а затем возвращаться. Теперь можно спокойно взять лампу, не прятаться и не спотыкаться.

Странный одиночный ход временами расширялся кверху, там были отверстия под самым потолком. Пытаясь рассмотреть, что за ними, Индиран светил туда лампой, поднимался к ним, и не мог понять, в чем дело — пока не услышал доносящиеся из одной такой дыры отчетливые голоса. Теперь говорили по-кхандски, к счастью, на понятном ему столичном кхандском, кто-то кого-то отчаянно распекал, угрожая «подарить Тьме, и та оскорбится, что подсунули такого болвана!». Интересный коридор получался.