Абрек из Мюнхена - Дмитрий Щеглов

Биографию Тимура, его привычки, место учебы, а затем и работы, друзей, тетушку и дядюшку, их образ жизни, все это подробно описал ей заместитель полковника Фридриха Маштайна Конрад Тринадцатый.

Сейчас Лона оставалось только найти в Москве Тимура. Остальное, было делом техники. Главное, надо застать его одного. А тут еще этот вдруг незнамо что возомнивший о себе Карл Мюллер. Коттедж, он видите ли снял. Считает, что если бы они с Лоной жили в отеле в разных номерах, у него, вдруг воспылавшего к ней страстью, ничего не вышло бы. А тут отдельный дом, рядом спальни, тишина, шансов на успех у старого козла больше. Странные существа мужчины, не понимают простой вещи, что большинство женщин блюдут себя. А покажите хоть одного мужчину, у которого была мораль близкая к женской? Не одну пару каблуков собьете, пока найдете такого.

И нечего устраивать Мюллру гон, тем более такой показной. Стыдно-то как перед Паулем. За кого он интересно ее принимает? А за кого хочет!

Лона вышла в коридор и спустилась вниз. Карл Мюллер вышел во двор. Его сопровождал официант, которому он приказывал накрыть стол на двоих в беседке увитой плюшем.

– Сейчас будем обедать. А потом отдохнем, и вечером в Большой театр. Я билеты заказал!

Именно это и хотела услышать Лона, то есть то, что Карл Мюллер никуда сейчас не собирается отлучаться. Она ему сказала, что у нее дела в Москве, что она не знала, о остановке за городом, что с его позволения она возьмет машину на пару часов и пожелала ему приятного аппетита.

– Во сколько у вас завтра переговоры? – уже садясь в Мерседес, спросила она своего нанимателя. Карлу Мюллеру поплохело. Он жалобно пискнул:

– Фройлян Лона, а вы часам к пяти, шести подъедете, а то мы в Большой театр не успеем на Лебединое озеро. Жалко будет, если билеты пропадут!

Лона слышала, как рядом буркнул отдававший последние распоряжения Вася Пупкин:

– Старый козел, допрыгаешься на старости лет…

Водитель, молчаливый молодой парень, спросил ее, куда ехать?

– На улицу Гарибальди. – и, она назвала номер дома. Условным сигналом, ей позвонили из отдела на мобильный телефон и сообщили, что Тимур один в квартире. Лона почувствовала поддержку далекого Фридриха Манштайна. Значит, не брошена она одна на произвол судьбы. Теплого хотят ей представить Тимура.

Глава 6

В подъезде дома консьержа не было. Лона Штерн поднялась на второй этаж и позвонила в двадцать пятую квартиру. За дверью раздались осторожные шаги, кто-то рассматривал ее в дверной глазок, затем скрипнули петли и на пороге квартиры Лона увидела незнакомого мужчину лет сорока. На Тимура с фотографии он совершенно не был похож.

А ведь ей передали условным сигналом, что объект в квартире один. Теперь ей срочно, на ходу надо было менять так хорошо разработанный план, вместо одного доказывать двум, что она появилась исключительно с благими намерениями и вообще она белая и пушистая. Мужчина вопросительно смотрел на Лону.

– Я вас слушаю! – сказал сердито он. В голосе его еще не остыли гневные нотки возмущения, следы недавнего разговора. Он продолжал кипеть и клокотать подобно вулкану. – Вы кто? – Незнакомый мужчина с раздражением рассматривал красивую молодую девушку.

– Я Лона Штерн! Я собственно не к вам, а к Тимуру.

Для хозяина квартиры открывшего дверь ее слова ничего не говорили, кроме того, что у него могут появиться новые заботы. По его взгляду Лона поняла, что ее могли принять за девицу определенного сорта и поведения и сейчас в сердцах захлопнут перед ней дверь. Поэтому она быстро добавила.

– Я из Германии.

У мужчины удивленно вытянулось лицо. Он пропустил ее в коридор и предложил зайти в комнату, а не на кухню, откуда доносились звуки льющейся из-под крана воды, и где предположительно мог находиться Тимур. Хозяин квартиры прикрыл за собой дверь и предложил Лоне сесть в потертое кресло.

Может быть это даже и к лучшему, подумала Лона, потому что ее подход к Тимуру строился на передаче ему от дяди и тети короткой записки, в которой она просили его все еще раз взвесить и подумать. Эту записку, как один из вариантов выхода на объект передал ей Конрад Тринадцатый, заместитель начальника ее суперсекретного отдела. Писали ее действительно тетя Тимура находясь в комиссариате. Записку Лона решила оставить на потом, а сейчас у нее вызвало обоснованное подозрение взволнованное состояние собеседника. Можно было не сомневаться, что он что-то знает о той смертельной миссии, которую возложил на себя Тимур.

Терновый венок мученика требует людского соучастия. Шахид хочет умереть смертью героя, а не никому не известной подзаборной собаки. Вполне возможно все закончится продолжительно-пустыми разговорами, но их надо еще пройти, надо убедить молодое, горячее сердце, что оно опрометчиво собирается поступить, готовясь отправить в рай себя со своими мнимыми или действительными врагами. Большим психологом не надо было быть, чтобы уяснить эту простую истину. Хозяин квартиры быстро представился.

– Я его дальний родственник! Мустафа Эйнулла оглы! Тимур у меня проездом!

Лона поняла, что своей догадкой попала в яблочко. Мустафа с первых слов дистанцируется от слишком беспокойного родственничка. Он, хозяин, взрослый мужчина, седина вон уже подбелила виски, и хорошо понимает, что если завтра что случится, то на него так или иначе выйдут, обязательно вытрясут всю душу и повесят всех растерзанных в округе собак. Жизнь дает кое-какой опыт. Скажут, знал и не предупредил, пройдемте господин хороший лес валить или варежки шить.

– А я… – Лона на секунду задумалась, не зная, что сказать. Если бы она была очно знакома с Тимуром, то ни минуты не задумываясь, выдала себя за его невесту. По нынешним временам лампа не нужна, чтобы подтвердить наличие определенных постельных отношений. Но как ты можешь упоминать про фату, если жених о тебе ни сном, ни духом не ведает? Поэтому Лона сделала другой, сильный, как говорят шахматисты, ход.

– А я от тети Севды кое-что узнала и вот…

– Ты знаешь Севду, его тетю? – несказанно обрадовался Мустафа Эманулла оглы сразу переходя на «ты». Он не догадался удивиться, почему это его гостья из Германии так свободно говорит по-русски? Откуда знает его адрес? И вот сейчас имя тети Севды открыло для него многое. Мустафа встал и плотнее прикрыл дверь в комнату.

– А вы Тимуру кто?

Лона Штерн скоромно потупила глаза.

– Как бы это точнее выразиться, если бы это от меня зависело, мы бы давно…, но, к сожалению, я девушка, и сама не могу…тем более Тимур немного восточного воспитания…, сами понимаете, мне трудно об этом говорить…

– И не надо об этом. – обрадовано перебил ее Мустафа Эйнулла оглы разводя руки в сторону. – И так мне все понятно. О…о…, молодой, глупый, шакал! Такая девушка. Такая красавица. – Мустафа в восхищении поцокал языком. – Немка. Прописка есть. Женись! Живи! Кушай свои сосиски. А он на мой бедный голова, из Германии свалился. Я его маленький знал, а теперь сто лет не хочу знать. Клянусь, этим хлебом…

И вдруг Мустафа стрельнул в сторону Лоны хитрыми глазами. Они вопрошали, что она знает? Лона ни перед кем, не собиралась открываться, тем более перед этим хитрым азиатом, должно быть торгующим на одном из московских рынков дешевым турецким товаром. Она сама со своей специфической выучкой трех хитрых азиатом могла обвести вокруг пальца. Поэтому, прояснив для себя нетерпимую обстановку, сложившуюся в гостеприимной квартире хозяина, она решила бросить Мустафе спасительный круг. Пусть сам думает, как ему поступать. Потупив глаза Лона стала рассказывать:

– Я работаю в хорошей фирме в Германии, гидом-переводчиком, русские группы встречаю-провожаю, по Мюнхену вожу, город показываю. В Россию никогда не ездила, а тут у одного богатого немца его переводчица заболела, и он обратился в нашу фирму за заменой. Если бы не Тимур, я бы никогда в жизни в Москву не поехала. Мне этот немец сто лет не нужен был. Мы только что на самолете прилетели.

Лона Штерн раскрыла дамскую сумочку и протянула Мустафе посадочный талон и билет на самолет. Затем она продолжила рассказ.

– Я думала, может быть, найду здесь Тимура. Он так внезапно уехал. Тетя Севда в расстроенных чувствах…

Мустафа весь превратился в слух. Сейчас его собеседница скажет, что она знает о намерениях его сумасбродного родственничка. Но Лона только как лиса вильнула хвостом и перевела разговор на другое:

– А этот богатый немец, вместо того чтобы поехать в гостиницу, в Президент-отель, снял шикарную дачу на Рублевке. У меня в гостинице должен был быть свой отдельный номер, а здесь на даче наши спальни рядом с ним. За кого он меня принимает? Я уехала, а сейчас там жарят шашлыки, на стол вино несут. Немец старый, от него землей на весь самолет пахло.

– Воняло! – поправил ее Мустафа Эйнулла оглы, большой знаток русского языка. Лона не переходила к конкретному предложению. Оно должно было прозвучать из уст самого хозяина дома. Она продолжала рассказывать: