До наступления темноты - Энди Макнаб

Теперь можно было укладывать рюкзак. Содрав с плиток кунжута шуршащую обертку, я уложил их в полиэтиленовый пакет и сунул его в левый боковой карман рюкзака, откуда пакет легко будет доставать в дневное время. Одну из бутылок «Эвиана» я поместил в правый – из тех же соображений. Две другие вместе с консервными банками, завернутыми, чтобы не звякали, в посудные полотенца, пошли на дно рюкзака. Основательная еда понадобится мне только по ночам, когда я буду уходить с огневой позиции.

Противомоскитную сетку и одеяла я уложил в большой пластиковый мешок. Гамак присоединится к ним позже, когда я заберу его с веранды. Все, находящееся в этом мешке, должно оставаться сухим в любое время суток. В него же пойдет сухая одежда, в которой я выйду из джунглей, направляясь к аэропорту. Ее придется позаимствовать у Аарона.

Две другие сетки я положил рядом с рюкзаком, вместе с несколькими нейлоновыми багажными ремнями. Из таких ремней можно быстро соорудить простенькую, но удобную снайперскую люльку.

Я присел на койку, прикидывая, что мне еще может понадобиться. Прежде всего козырек для оптического прицела – нельзя допустить, чтобы солнце, отразившись от его линз, выдало мою позицию.

Я нашел небольшой пластмассовый цилиндрик с противогрибковой присыпкой – опять-таки наследие армии США, – опорожнил его, обрезал с двух концов и рассек вдоль. Пружинистый пластик обхватил металлический цилиндр прицела, я подвигал его взад-вперед и получил козырек, длина которого ненамного превосходила диаметр линз. Теперь солнечный свет отразится от прицела, только если я наведу винтовку прямо на солнце.

Далее, необходимо защитить ствол и спусковой механизм винтовки от дождя, поскольку мокрые патроны и мокрый ствол меняют траекторию пули. Я надел на дуло полиэтиленовый пакет, клейкой лентой закрепил его, зарядил винтовку двумя патронами и поставил ее на предохранитель.

Разодрав дно прозрачного пластикового мешка, в котором хранилось одеяло, я натянул его на винтовку, так что мешок покрыл оптический прицел, магазин и затвор, и закрепил с обоих концов изолентой. Потом надрезал пластик над прицелом, освободив его. Теперь все, кроме прицела, было закрыто полиэтиленом. При этом я еще мог снять винтовку с предохранителя и, когда настанет время, положить, надорвав пластик, палец на спусковой крючок.

Еще в один такой же мешок, последний на полке, я уложил карту, надпись на которой гласила, что она составлена для Панамского правительства 551-й инженерной ротой армии США в 1964 году. С той поры на охваченной ею территории появилось немало нового, дом Чарли например. Но меня это не очень заботило: меня интересовал рельеф местности – возвышенности, ручьи, болота. Знание их поможет мне выбраться к городу.

Компас я повесил на шею и спрятал под футболкой. Карта, компас, мачете и документы должны находиться при мне все то время, что я проведу в джунглях.

Перенеся все снаряжение на полку слева от койки, я потянул за шнурок выключателя. Не то чтобы мне не хотелось никого видеть, просто затишье перед боем лучше всего использовать для сна.

Я вдруг проснулся. Резко поднес руку с часами к лицу – нет, беспокоиться незачем: чуть больше четверти девятого. Можно еще поваляться до девяти.

Дождь негромко, но упорно барабанил по крыше, в унисон с низким уханьем вентиляторов за дверью смежной комнаты. Я перевернулся на живот. И только тогда услышал какое-то бормотание, показавшееся мне заговорщицким.

Звук исходил из компьютерной, и я на ощупь направился к ведущей туда двери. Ориентиром мне служила полоска серебристого света под ней.

Я приложил ухо к двери, прислушался.

Голос принадлежал Кэрри. Она шепотом отвечала на вопросы, которых мне не было слышно.

– Нельзя, чтобы они приезжали сейчас… А если они его увидят?.. Нет, он ничего не знает, просто ну как я сумею помешать их встрече?.. Нет, не могу. Он проснется…

С силой стиснув дверную ручку, я на полсантиметра приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, с кем разговаривает Кэрри.

Черно-белое изображение немного подрагивало и расплывалось по краям. Джордж, в клетчатом пиджаке и при темном галстуке, смотрел прямо на нее.

Губы Джорджа шевелились, Кэрри слушала отца через наушники.

– Нет, не получится, на этом его не проведешь… Что ты хочешь, чтобы я с ним сделала?.. Он спит в соседней комнате… Нет, тогда у него просто подскочила температура… Господи, папа, ты же говорил, что этого не случится…

На экране Джордж ткнул в нее пальцем.

Она сердито ответила:

– Конечно, получилось… Я ему нравлюсь.

Я прислонился головой к косяку. Давно меня не предавали так капитально. Ведь знал же я, что откровенничать с ней нельзя, отлично знал.

– Нет, я должна пойти, все приготовить, он рядом, за дверью…

Когда я распахнул дверь, Кэрри в ужасе вскочила с кресла, провод наушников натянулся, они съехали ей на шею, экран погас.

Мгновенно оправившись, она нагнулась, снимая наушники.

– А, Ник – ну как, сегодня спалось лучше?

Она все сразу поняла, я видел это по ее глазам.

Я глянул на дверь в гостиную – закрыта – и в три шага приблизился к Кэрри. Зажав ей рот ладонью, я вцепился в волосы у нее на затылке и оторвал Кэрри от пола. Она пискнула, зеленые глаза ее расширились. Обеими руками Кэрри вцепилась мне в запястья, стараясь уменьшить нажим на лицо. Я поволок Кэрри в темноту каптерки, так что ноги ее почти не касались пола. Пинком захлопнув дверь, отчего оба мы на мгновение ослепли, я сказал ей на ухо:

– Сейчас я задам тебе несколько вопросов. Потом уберу руку ото рта, и ты на них ответишь. Не вопи, просто отвечай. Кивни, если ты меня поняла.

Голова ее резко задергалась в моих руках. Медленно, глубоко вздохнув, я снова зашептал ей на ухо:

– Почему ты говорила обо мне с отцом? Кто сюда едет?

– Я все объясню, прошу тебя, позволь мне подышать…

Мы оба услышали рев джипа, приближавшегося к дому по раскисшей дороге.

– Пожалуйста, Ник, оставайся здесь. Это опасно. Я все объясню потом, пожалуйста.

Я включил свет, схватил с полки винтовку, содрал с затвора полиэтилен и сунул в карман две заготовки с патронами.

Звук мотора нарастал, а Кэрри все еще упрашивала меня:

– Прошу тебя, останься, не выходи из комнаты – я все улажу.

Я подошел к наружной двери.

– Выключи свет, сейчас же!

Она дернула за шнурок выключателя.

На пару сантиметров приоткрыв дверь, я глянул вправо, в сторону фасада дома. Джипа я не увидел – только свет фар, бьющий сквозь дождь по веранде.

Я выскользнул в дверь и тихо прикрыл ее за собой. Повернув налево, метнулся к моечной, и тут же одна за другой хлопнули две дверцы джипа, послышались крики – не агрессивные, скорее уведомляющие. Кричали, похоже, по-испански. Свернув за угол, я под прикрытием дома побежал к хибарке со взрывчаткой.

Я пробежал метров, может быть, двести, прежде чем рискнул оглянуться. Фары освещали дом, звук двигателя затих. Еще двадцать шагов. Свет фар, пока я спускался к хибаре, понемногу скрывался из виду. Я повернул направо и побежал к опушке леса.

На полпути я снова свернул направо и начал подниматься по склону, приближаясь к дому. Я так сосредоточился на своей задаче, что даже не заметил, как прекратился дождь.

Оказавшись метрах в ста пятидесяти за домом, я начал передвигаться с большей осторожностью, пригнувшись так низко, как только мог.

Теперь я уже видел площадку перед верандой и фары большого полноприводного джипа, стоявшего рядом с «маздой». На крыше джипа лежала вверх дном резиновая надувная лодка.

Двигатель джипа работал на малых оборотах, рокот его стал различим, когда я достиг наконец пластиковых баков. Опустившись на землю и держа винтовку в левой руке, я пополз между рядами баков.

Постепенно мне открывалось то, что происходило на веранде. Я увидел две мужские фигуры и Кэрри, но голосов расслышать не мог. Один из мужчин был немного ниже и толще другого.

Я занял огневую позицию между баками. Прицел, на объектив которого попали капли дождя, давал расплывчатую картинку.

Половину поля зрения занимала голова Кэрри. Я вглядывался в ее лицо, пытаясь хоть что-нибудь по нему определить. Она что-то говорила, и вид у нее был не испуганный, просто серьезный.

Я повел винтовкой. Теперь мне был виден мужчина, тот, что повыше. Латиноамериканец в черной рубашке без ворота, стрижка «ежиком», косматая борода. Поведя прицелом вниз, я увидел забрызганные грязью зеленые камуфляжные штаны, заправленные в не менее грязные сапоги. Владелец их оживленно жестикулировал, тыча пальцем то в Кэрри, то во второго мужчину. Что-то было неладно.

Он перестал размахивать руками и уставился на Кэрри, видимо ожидая ответа. Я перевел прицел на нее. Она медленно покивала, открыла сетчатую дверь и крикнула в дом: «Аарон!»