Вилла в Италии - Элизабет Эдмонсон

— В любом случае мы постеснялись бы заниматься осмотром, — прибавила Делия. — Это казалось несколько нескромным. Но раз адвокат сказал, чтобы мы чувствовали себя как дома, и раз тут нет хозяев, которых мы могли бы обидеть…

— В таком случае, не осмотреть ли нам ее вместе? — предложил Джордж. — Мы пройдем к передней части дома и начнем изучение оттуда.

Наследники обогнули дом и приостановились у подножия невысокого лестничного марша, ведущего к трехарочной лоджии. Вскинув головы, обвели взглядом фасад нежного бледно-сливочного цвета, с коричневыми ставнями на окнах и линией терракотовой черепицы поверху.

Джордж по-совиному прищурился, разглядывая фронтон.

— Очень гармонично. Видите, окна по обе стороны повторяют треугольную форму наверху.

Все вместе поднялись по лестнице и вошли в парадную дверь.

— Вы разбираетесь в итальянской архитектуре? — спросила Джессика. — Я подумала, что это восемнадцатый век, но Делия говорит, что дом старше, из-за фресок.

— Старше, — подтвердила Марджори. — Предположу, что он много раз перестраивался и, вероятно, последний раз был переделан в восемнадцатом веке, но первоначально, пожалуй, относился к эпохе Ренессанса. Обратите внимание на пропорции.

— Некоторые части даже старше шестнадцатого века, — заметил Джордж. — Вы заметили, что позади дома имеется башня? Средневековая, я бы сказал.

Бродя по дому и глядя на настенную роспись, Делия ощущала, что сверхнатурализм оптических иллюзий по-прежнему вызывает в ней беспокойство.

— Тут есть что-то странное — смесь повседневности и мифологии. Вот слуга в трико, которого я заметила еще вчера вечером, а вон там — миф об Ариадне. Вы только взгляните, какие мускулы на груди Минотавра!

Марджори подошла посмотреть.

— А это, видимо, Тезей, который выглядит очень самодовольным. Я никогда не была особо высокого мнения о Тезее — такой человек в современном мире был бы политиком. — Свифт прошла, следуя за изображениями, до другой стены. — Вот Дионис — на своем увитом плющом корабле плывет, чтобы найти на берегу Ариадну. А здесь он с менадами, они пляшут среди виноградных лоз.

— Эти гроздья выглядят так натурально, что хочется съесть, — улыбнулась Делия, когда сонаследники остановились, чтобы поглазеть на разгоряченного Вакха в сопровождении нимф.

— Судя по виду, они кутили всю ночь напролет, — отметила Джессика. — Посмотрите на потолок. — Она указала наверх, на вакханалию богов и богинь, безумствующих среди клубящихся облаков.

— Только представь, что сказал бы об этом лорд Солтфорд. — И пояснила для остальных: — Отец Делии в некотором роде пуританин.

— Думаю, он возражал бы вдвое больше, будь здесь изображены святые и мученики. Вот они действительно выводят его из себя.

Все четверо прошли через широкую центральную дверь, которая вела во вторую комнату, выходящую окнами в сад за домом.

— Опять настенная живопись и окна, которые вовсе не являются окнами, — отметила Джессика.

— Пейзажи в духе классицизма, — добавил физик. — Очень реалистично.

— А на этой стене Прометей, — показала Марджори. — Вот странный выбор — совсем не такая радостная история, как об Ариадне и Дионисе.

— Кто такой Прометей? — спросила Мелдон. Марджори покосилась на нее с презрением.

— Он украл огонь у богов, чтобы отдать людям, и за это боги его наказали.

Делия посмотрела на орла, пикирующего с небес на привязанного к скале титана, и содрогнулась.

— А вон там, — продолжала Свифт, — если я не ошибаюсь, сивилла.

— Тогда можно я задам еще вопрос? — подняла руку Джессика. — Кто такая сивилла?

— Сивиллы пророчествовали. Эта сивилла из Кум. Она протягивает Энею золотую ветвь, дабы он мог спуститься в царство мертвых. У Вергилия… вы читали Вергилия?

— Во всяком случае, не помню оттуда ни слова. Я была безнадежна в латыни.

— Эней изменил Дидоне, — пояснила Делия, почувствовав себя здесь в своей стихии: она исполняла в опере партию Дидоны. — Дидона — карфагенская царица. Ну же, Джессика, ты о ней слышала.

Джордж вернулся в холл и теперь разведывал, что находится за оставшимися двумя дверьми. Одна вела к мраморной лестнице, а другая — в маленькую переднюю, единственным украшением которой служила лишь пара расписанных фресками колонн.

— Это дверь в столовую. — Джессика, стоя спиной к саду, указала на дверь слева. — Значит, комната напротив, вероятно, гостиная. Аркада тянется вдоль всей задней части дома. Чудесное укрытие от летней жары.

По молчаливому согласию они вышли в сводчатую галерею.

— Здесь тоже фрески, видите? — Воэн указала на женские фигуры, символизирующие Мудрость, Любовь и Мирскую Славу.

— И расписанные колонны, — добавила Марджори. — Какие порочные физиономии у сатиров. Как необычно, должно быть, жить в таком доме, в окружении античных богов и богинь, с фривольным самозабвением предающихся страстям на стенах и потолках.

— Пойдемте посмотрим, что в башне, — предложила Делия.

— Думаю, — возвращаясь к ним, предложил Джордж, — что когда-то башня соединялась с главным зданием. Там, с противоположной стороны дома, есть примыкающее к ней крыло…

— Которое сейчас является территорией Бенедетты, верно? — подхватила Джессика, пересчитывая окна. — Там, в конце колоннады, есть восьмиугольное помещение, рядом с винтовой лестницей, а дальше — проход, ведущий в кухню.

— Именно так, — подтвердил Хельзингер. — То есть, видимо, были такие же помещения и по эту сторону дома. Однако их больше нет, и осталась только единственная башня.

Трехэтажная башня была круглой, но имела примыкающую секцию.

— Пристройка гораздо новее, чем сама башня, — отметила Марджори.

— Откуда вы знаете? — спросила Джессика.

— Она сложена из камней одинакового размера.

Сама башня была возведена из разновеликих камней и кирпичей. Сочинительница провела пальцем по одному из мелких кирпичиков.

— Римский.

— У нас завелся всезнайка, — шепнула Джессика подруге. Но, похоже, недостаточно тихо — судя по вспыхнувшим щекам Свифт.

На какой-то момент в Делии вспыхнуло раздражение против Джессики. Та, кажется, прониклась к Марджори неприязнью, что в принципе случалось с ней довольно редко. Но если они хотят сосуществовать в этом замкнутом пространстве, пока не приедет четвертый и тайна не раскроется, придется помнить о хороших манерах.

— Это напоминает что-то из братьев Гримм. — Она отошла от Джессики, обходя башню в поисках входа. Ей вспомнилась сказка «Рапунцель», и Воэн была почему-то разочарована, когда подошла к прочной двери. Впрочем, лишь затем, чтобы обнаружить, что она заперта на цепь и висячий замок. В петлю цепи была продета бумажка с выцветшими красными буквами: «Pericoloso».