Современная дРама (СИ) - Томченко Анна

— Ну, ну, а дальше что? — иногда мне казалось, что Веронике по просту не нужен собеседник. Бывают такие люди, что могут ни о чем болтать часами, днями, годами… Сестрёнка из этой кадушки с тестом.

— Приехали, а у него двухуровневая квартира. Пока вино и домино, — она хрюкнула в трубку. — Суть да дело, лежу я под ним и так хорошо стало, прям думаю вот-вот… А он навалился на меня и давай рот ладонью зажимать. Я ещё сильнее приободрилась. Думаю, мало ли какие заскоки у мужика есть, главное чтобы финишировали вместе. И давай активнее орать. Так ору и извиваюсь, что один звон в ушах, а он мне ухо давай слюнявить. Мне ни черта не разобрать. Работаю на инстинктах. Чую шепчет чего-то. А я ж переспросить не могу чего он блеет мне на ухо, рот-то ладонью зажат. И вот у меня уже от его слюней в ухе хлюпает. Психую, сдергиваю руку и так с придыханием рявкаю: «Что?». А он такой: «Да не ори ты так, маму разбудишь…»

Я аж затормозила. Тишина в телефоне никак не проясняла ситуацию, а потом раздался оглушительный ржач младшенькой. Да такой, что я тоже стала хохотать. В этом весьма приподнятом настроение я и встретила нашу гоп-компанию. Пробежав мимо шефа, я чинно раскланялась, а вот на Васю не бросила ни единого взгляда. Только прошла мимо, стараясь не коснуться при сближении.

— Ну вот, закончили мы значит. Я в душ. Выхожу минут через десять, а в коридоре стоит, Алис, честное слово, не будь пьяна, я бы окочурилась. Стоит значит, такой призрак невинно убиенной аристократки, с физиономией подсвеченной экраном мобильного…

Вероника позвонила, чтобы уговорить меня задержаться в столице и погостить у неё. Ещё не зная, что конференция мне готовит, я повременила с ответом. Но тут сестрёнка решила рассказать о своих амурных похождениях. Ей с такой насыщенной фантазией и богатым языком только книги писать.

— Мы прошли друг мимо друга с самым независимым видом. Она в ванну, я бегом одеваться. Нет, всякое бывало, но так я ещё не знакомилась с родителям своих ухажёров.

— И что? Потом-то вы встречались? — я сдала багаж, нацелилась на посадку.

— Как-то не тянуло больше… — сестрёнка снова прохрюкала в трубку. — Ну так что, отпишешь мне как выясниться с работой?

— Обязательно, — искренне заверила я. — Вероник, все в самолёт захожу.

— Давай, пей свои седативные и не обделайся по пути, — как всегда беспардонно и честно напутствовала родственница и отключилась.

Меня не хило так обманули, когда подбивали на конференцию. «Поедешь, посмотришь на работу изнутри… Будет к чему стремиться… Такие люди будут…». Людей мне увидеть особо не довелось, к слову и работы, как таковой тоже. Я была кем-то вроде пажа для Спиридонова, потому что как только моя нога коснулась заляпанного асфальта столицы, шеф помпезно передал права на своего секретаря писателю. Я поскрипела зубами, подёргала нервы, не себе, но в итоге…

Вася оказался оленем первостатейным. Не успели мы расположиться в гостинице, как мне на телефон прилетело расписание, список рекомендаций, распоряжений и указов. То ему понадобился новый костюм из магазина, что на другом конце Москвы, то у него рубашки не отглажены, то мне надо было «подойти воооон к тому мужчине и заверить его, что встреча не отменяется, а переноситься».

К концу первого дня я вымоталась. Меня вздергивало от любого писка телефона. Я боялась выходить из номера, казалось Спиридонов караулит под дверью, чтобы дать очередное идиотское указание. Причём общение с ним сводилось к его требованиям и моему тяжелому взору, с которым обычно хотят придушить орущего дитятю, но потом вспоминают, что как бы оно своё и негоже, господа.

Вечно удобные кроссовки стоптались ещё до обеда. Но самый бздец случился перед ужином. Писатель с таким независимым видом попросил меня заказать столик в ресторане на двоих, что не будь я уверена в своих ушах, подумала бы, что он анафему объявляет.

А на утро его помятое литературное величество отправило меня в аптеку со списком из анальгина и аспирина. И это ещё до завтрака, который я безбожно пропустила, пока бегала до ближайшей фармации. Придя в себя, северный олень запросил цветов. Я подумала, что как-то он резко из оленя в козла переквалифицировался, но потом дал адрес куда надо доставить букет и я, скрипя дёснами, отправилась выбирать гортензии.

Вечером случилось ожидаемое, он меня довёл. Обычно это мое любимое хобби: подвести под монастырь, довести до виселицы, но Вася оказался талантливым дятлом в вопросах препарирования женские мозгов. То что весь день я проскакала, как саранча между австралийскими фермерскими угодьями, ещё полбеды. То что за два дня конференции я не послушала ни одного вступления спикеров, вообще, плевать. То что за последние сутки шагомер забился в инфарктной истерики от количества работы, тоже не особо впечатляет. Но когда я, уже закончив с нелепыми поручениями от этого злобного писаки, собиралась наконец-то поесть, мне не дали.

— А сейчас позвони Лиличке и пригласи в ресторан от моего имени… — он шёл впереди меня, даже не оборачиваясь, чтобы отдавать указания. — И не забудь забронировать столик…

В это самое время я семенила следом. В одной руке сжимала телефон, а в другой его костюм в защитном чехле, поэтому резкая остановка, что ознаменовалась тишиной, без шуршания пластика, насторожила Спиридонова. Он обернулся и вперился в меня взглядом.

— Нет… — твёрдо выдохнула.

— Прости? — словно не веря услышанному, Вася шагнул ко мне. — Я что-то не расслышал, наверно…

— Нет, — повторила бескомпромиссно. — Я не буду звонить твоим шлюхам и уж тем более заказывать столики в ресторане…

Он наигранно удивился и приблизился почти вплотную.

— К чему эти капризы, Алис? Или тебя так задела поездка в Крым?

— Почему она должна была меня задеть? — я перекинула за плечо вешалку и максимально безразлично смерила его взглядом.

— Ну как? — он снял очки и прищурился. — То я на пузе перед тобой ползаю, а сейчас заставляю организовывать мои вечера. Не задевает разве?

— Ни капельки. Просто мой рабочий день закончился, — я качнулась с пятки на носок. — Но раз уж ты заговорил про Крым… Признайся, ты делаешь это специально?

— Что?

— Все… — взмах рукой, словно так я могла охарактеризовать это все. — Ты задёргал меня, твои ненужные придирки, мелкие поручения, из которых ты делаешь глобальную проблему. Разве ты так не отыгрываешься на мне за отказ?

Мы стояли в холле гостиницы. И что интересно, было чувство, словно народ, вечно курсирующий, рассосался. Как будто заранее предчувствуя грозовую волну, освободил пространство.

Вася поднял на меня глаза, в которых проскочила искра злости. Потом совладал с собой и, нацепив самую учтивую из своих масок, протянул.

— Представляешь, это не месть. Да, не скрою, Ялта дала мне надежду, что может быть мы найдём общий язык. Да, в Москву я изначально хотел лететь с тобой, так сказать, продолжение банкета. Но ты сказала своё слово. Я его понял и принял. И поверь, мелкие пакости это последнее чем может удовлетвориться нормальный мужчина. Просто у меня нет ассистентки, ведь твой шеф так настаивал на тебе, поэтому то, что я тебя «задёргал» это обычная работа. Жаль, ты с ней не справляешься и свою некомпетентность прикрываешь наигранной ревностью. Или не наигранной?

Вася скалиться, а я вдруг понимаю, что вот достало. Просто и без аффирмаций. Уверенность, что он все это делает специально, становиться неопровержимой. Я разжимаю пальцы и его костюм падает к ногам. Мило улыбаюсь и шагнув навстречу выдыхаю ему в губы:

— Пусть ревную. И плевать, что моя ревность будет стоить мне работы.

Я отстраняюсь и демонстративно перешагиваю через чехол с одеждой. В спину мне летит возмущённое от шефа:

— Алиса немедленно вернись! Что ты себе позволяешь? — начальство следует по пятам.

— Все я себе позволяю… — обернувшись, заверяю Виталия Андреевича.

— Уволю! — цедит он через стиснутые зубы.

— Да пожалуйста…