Синдром космопроходца (СИ) - Кузнецова Светлана Владимировна

– Вы не с колонистами прилетели, – заметил он. – И вы не стацион.

– А вы наблюдательны, – тонкие губы сложились в слегка высокомерную улыбку, однако развивать тему Витэр счел излишним.

– Мы искали… – Рокотов споткнулся на именовании девочка или мальчик, как недавно сам Витэр, – ребенка.

– Ребенка?! – удивился тот.

– Лиру, – припомнил имя Рокотов.

Собеседник досадливо поджал губы, видимо, об этом Рокотов тоже должен был забыть.

– Нет… не нашли, но найду, – пообещал он.

– Найдете? – Рокотов сел на постели. – Даже взрослый, оказавшись ночью в лесу и выйдя к болоту, вряд ли доживет до утра. Я не упоминаю о том, что Лиру искали несколько человек, а тут вы в одиночку…

Он ждал, что Витэр разозлится. Возможно, сделав это, он явил бы Рокотову свою нечеловеческую ипостась. Тогда удалось бы отбросить собственные неприятные мысли о прогрессирующем синдроме космопроходца.

– И… тем не менее, – Витэр остался спокоен.

– Замечу, любая гибель человека в колониях или космосе должна быть расследована, – ухватился за еще один козырь Рокотов. В конце концов, именно он здесь главный. По крайней мере, официально. – Будучи представителем власти…

– Гибели не произошло, – твердо сказал Витэр.

– Увижу – тогда и поверю.

– Приезжай, – чуть ли не сквозь зубы вымолвил Витэр, поднялся и вышел.

Не слишком вежливо с его стороны, к тому же он явно разгадал «игру». В общем-то, Рокотов и не скрывался. Он хотел бы поговорить с этим типом напрямую, вот только, если хотя бы просто предположить, что все привидевшееся – проявление синдрома, и конец не только ему лично, но и Орлику с его идеей скрытой войны.

– Ну и пусть, – решил Рокотов и потянулся за книгой, оставленной на краю постели – древней, потрепанной. Такой место в музее. Наверное, ее читала очередная малолетняя сиделка. А возможно, принес Витэр специально для него.

Печатные издания вымирали с тех пор, как человечество додумалось до электронных носителей, однако каждый раз находились энтузиасты, любители старины и древностей, коллекционеры и обычные люди, предпочитавшие бумажное слово и шелест настоящих страниц. Они встречались и среди стационов, и среди космопроходцев; на звездных станциях существовали огромные библиотеки и ни у кого не поворачивался язык даже заикнуться о нерациональном использовании жизненного пространства.

С пожелтевшей страницы на Рокотова смотрел замысловатый рукописный шрифт. «Легенды Древней Земли. Рисунки пустыни Наска. Аномалия Бермудского треугольника. Города доинковской эпохи. Альвы туманного Альбиона».

– А вот и проклятье дальней разведки… – пробормотал он и открыл оглавление.

Одним из первых шел миф о Зорце и Зерце. Чуть дальше – о королеве с множеством лиц. Затем – тоже не мало из того, с чем впечатлительным космопроходцам знакомиться явно не стоило для сохранения душевного здоровья.

До вечера его никто не беспокоил. Пару раз заходила конопатая девчонка, но узнав, что ничего не нужно, немедленно удалялась. Дважды приносила еду. Ничего интересного выведать у нее не вышло. Группа, вышедшая ночью, прошлялась по лесу до утра. На рассвете люди добрались до болота, поорали-позвали, не углубляясь в его пределы, да и вернулись. Джиллини весь день прочесывала территорию с воздуха при помощи управляемых зондов, и Рокотов трусливо порадовался переносу сложного во всех смыслах разговора на потом.

«А если она не запомнила, что именно произошло? – размышлял он параллельно с чтением. – Стоит ли тогда упоминать то маленькое недоразумение вообще?»

Да, с определенной точки зрения умалчивание воспринималось трусостью. Зато с другой освобождало от массы никому не нужных проблем их обоих.

– А где находится ферма врача, который со мной сидел? – поинтересовался он, когда девчонка заглянула в следующий раз.

– Так у холмов, – ответила она и пожала плечами. – В гости собрались?

– Есть такое, – согласился Рокотов. – Направление укажешь?

Она цокнула зубом и покачала головой:

– На телеге не проедешь. Пешком далековато.

– Флайер возьму.

– На полпути хватит разве лишь, потом придется пешком – задумчиво проговорила она и прибавила и вовсе странное: – Жаль, вы без приглашения.

Рокотов удивленно хмыкнул. Он ни разу не встречал мест, над которыми не смог бы пролететь флайер. Малое судно являлось универсальным транспортным средством, более того, практически неубиваемым и с малым энергопотреблением.

– Отчего же без приглашения? – протянул он. – Не далее, чем нынешним утром, мне сказали «приезжай», что это, если не оно?

– Ну тогда другое же дело! – девчонка воссияла чуть ли не новорожденной звездой. – Мы нескольких коньков держим, так они дорогу знают, быстро домчат.

Слово «конек» никаких положительных ассоциаций не вызвало. Памятуя о телеге и завре, ее тащившем, несложно догадаться о том, что и «конек» окажется вовсе не лошадью, а неведомой зверушкой или вообще птеродактилем: судя по заверениям девчонки, перемещались неизвестные создания быстро, а лететь всяко удобнее, нежели тащиться по дороге или петлять между древесными стволами.

– Нет, благодарю, но я лучше на флайере.

Джиллини навестила его поздним вечером. Рокотов как раз успел прикончить две трети книги, дочитав про Дикую охоту, и придумать компромисс, касающийся безумного приключения. Близость меж ними случилась явно неожиданно, но с согласия и повлекла за собой взаимное удовольствие, посему, если госпожа Джиллини не станет подавать в суд, то и Рокотов не отправит встречного иска. Все же в абсолютно равноправном обществе имелись свои плюсы. Еще какое-то тысячелетие назад мужчин считали априори виновными в большинстве преступлений на сексуальной почве. Бедные предки!

– Удачно?

– Нет, – вздохнула Джиллини, досадливо поджав губы.

– Какие шансы у ребенка на болоте?

– Лире тринадцать и она…

«Все же она», – машинально отметил Рокотов.

– Я не знаю, – всплеснула руками Джиллини. – Вы начнете расследование?

– Непременно. Что касается нас с вами…

Джиллини нахмурилась.

– В смысле? – переспросила она.

– Произошедшего в лесу.

– А… – она усмехнулась и махнула рукой. – Пустяки, господин Рокотов. Вы не столь и тяжелы, так что я легко донесла вас до дороги, тем более, мне помог…ли.

– Витэр? Мы уже пообщались.

Джиллини удивленно распахнула глаза, а затем поднесла к губам подушечку указательного пальца и зашипела.

– Не понял, – Рокотов неплохо знал язык жестов, но сейчас хотел беседовать словами через рот. – Объяснитесь.

– Он не любит произнесения этого имени просто так. Удивительно, что вообще представился вам, – понизив голос, произнесла Джиллини.

«Вообще-то, это вы его представили. В некотором роде, – мог бы напомнить Рокотов, но промолчал. Судя по всему, аромат ночных цветочков нехорошо сказался на памяти главы поселения. – Впрочем, неважно».

– В общем, вы правы. Именно он и помог, а потом я вызвала телегу, – продолжила рассказ Джиллини. – Не волнуйтесь. Я, конечно же, пожалею вашу репутацию. Некоторым мужчинам ведь очень не нравится быть спасенными.

Рокотову было плевать. Его гордость порядком давно не восставала по столь дурацким поводам. В дальней разведке быть спасенным, как и спасать кого-то – в порядке вещей. А от заморочек, связанных с гендерными отличиями, космопроходцы давно избавились как от вредного психологического атавизма. Волновало сейчас его совершенно другое:

– Кто он?

Джиллини повела плечом:

– Человек, как и мы с вами, но гораздо больше знающий об этих лесах и земле.

– Из чего я делаю вывод, что, когда вы прилетели, Витэр уже жил здесь.

– Зовите его Виллэром или хотя бы Вилл, пожалуйста, – настойчиво потребовала Джиллини, пусть и в просительной форме.

– Словно он способен услышать, – усмехнулся Рокотов. Джиллини, однако, шутку не поддержала. На ум пришло, как она позвала Витэра в лесу, и Рокотов сдался: – Хорошо, как скажете. Так я прав?