Речи бунтовщика - Петр Кропоткин

На революціонныхъ собраніяхъ пролетаріи предъявляютъ свои права на всѣ общественныя богатства и требуютъ уничтоженія частной собственности, какъ для потребительныхъ, такъ и для производительныхъ цѣнностей. „Въ день Соціальной Революціи мы завладѣемъ всѣми естественными богатствами, всѣми цѣнностями, накопленными въ городахъ, и предоставимъ ихъ во всеобщее пользованіе”, говорятъ представители рабочихъ массъ.

„Пусть каждый беретъ изъ общей кучи все, что ему нужно, и будьте уверены, что въ житницахъ нашихъ городовъ хватитъ пищи, чтобъ прокормить весь міръ до дня объявленія свободы производства, достаточно одежды, чтобъ одѣть всѣхъ, и даже предметовъ роскоши хватитъ на весь міръ”.

Однимъ словомъ, пролетарскія массы требуютъ отъ революціи: немедленнаго введенія анархическаго коммунизма и свободной организаціи производства. Эти два пункта окончательно установлены. Коммуны надвигающейся революціи не повторятъ ошибокъ своихъ предшественниковъ, которые своими страданіями и пролитой кровью открыли человѣчеству путь къ лучшему будущему.

Относительно взглядовъ на правительство среди соціалистовъ существуютъ различныя мнѣнія.

Одни говорятъ, что въ дѣнь наступленія революціи надо учредить правительство и передать ему власть. Сильное и рѣшительное, оно произведетъ революцію, издавая соотвѣтствующія постановленія и строго слѣдя за ихъ исполненіемъ.

„Печальное заблужденіе!” — говорятъ другіе. — „Центральное правительство, составленное изъ разнородныхъ элементовъ и призванное управлять одной націей, будетъ служить помѣхой для революціи, такъ какъ въ силу самой природы власти оно должно быть консервативнымъ. Неспособное вселить революціонный духъ въ отсталыя коммуны, оно будетъ препятствовать развитію революціи въ коммунахъ, идущихъ впереди движенія. Внутри-же возставшей Коммуны правительство или будетъ санкціонировать факты, уже совершившіеся и слѣдовательно станетъ излишнимъ и даже вреднымъ; или же будетъ дѣйствовать по своей волѣ, т. е. регламентировать то, что должно быть свободно выработано народомъ, примѣнять теоріи тамъ, гдѣ должна дѣйствовать свободная творческая сила соціальнаго организма, создающаго новыя формы общественной жизни. Люди, облеченные властью, запершись въ канцеляріяхъ будутъ тратить на праздные споры тѣ способности и силы, которыя при совмѣстной работѣ съ народомъ могли-бы быть употреблены на основаніе новыхъ организацій Безсильное тамъ, гдѣ нужно настоящее дѣло, правительство будетъ служить тормазомъ для раціональнаго развитія человѣчества”.

Какъ бы естественно и справедливо не было это разсужденіе, оно сталкивается съ вѣковыми предразсудками и встречаетъ противодѣйствіе со стороны тѣхъ, кому выгодно поддерживать религію правительства на ряду съ религіей собственности и религіей божества.

Богъ, Собственность и Правительство — вотъ самыя опасныя препятствія для будущей революціи.

Однако, эти предразсудки уже сильно поколеблены. „Мы сами устроимъ свои дѣла, безъ вмѣшательства правителей. Намъ не нужна опека священника, собственника и правителя”, говорятъ уже пролетаріи. Анархисты въ свою очередь энергично борются съ поклоненіемъ этимъ принципамъ и надо надѣяться, что ко дню наступленія революціи они будутъ достаточно поколеблены, чтобъ не увлечь пролетарскія массы на ложный путь.

Однако, есть существенный пробѣлъ въ дѣятельности революціонныхъ союзовъ. Дѣло въ томъ, что почти ничего не сдѣлано для деревни. Все ограничилось городами. Деревня, казалось, не существовала для городскихъ рабочихъ. Ораторы даже избѣгаютъ упоминать въ своихъ рѣчахъ о деревнѣ и о землѣ. Не зная стремленій крестьянъ, они не рѣшаются говорить отъ ихъ имени. Нужно-ли доказывать, на сколько это опасно? — Эмансипація пролетаріата неосуществима, пока революціонное движеніе не охватитъ деревни. Возстаніе не продержится болѣе года, если оно не встрѣтитъ сочувствія среди крестьянъ. Когда налоги и подати будутъ уничтожены, конечно, крестьяне поймутъ преимущества революціи. Но было бы крайне неосторожно разсчитывать на то, что революціонныя идеи проникнутъ изъ городовъ въ деревни безъ предварительной пропаганды. Надо узнать, каковы стремленія крестьянина, каковы его взгляды на земельную собственность, какъ онъ понимаетъ надвигающуюся революцію. Надо познакомить его съ дѣятельностью городскихъ пролетаріевъ и доказать ему, что они не будутъ вредить земледѣльцу. Необходимо, чтобъ рабочіе привыкли уважать крестьянина и дѣйствовать съ нимъ за одно.

Рабочіе должны содѣйствовать пропагандѣ въ деревняхъ. Въ каждомъ городѣ должна быть маленькая спеціальная организація, вѣтвь Аграрной Лиги, для пропаганды среди крестьянъ. Необходимо, чтобъ къ этой пропагандѣ относились такъ же, какъ къ пропагандѣ въ промышленныхъ центрахъ.

Отъ этого зависитъ успехъ революціи. Только въ тотъ день, когда рабочій и земледѣлецъ, рука объ руку, пойдутъ завоевывать Равенство для всѣхъ, революція победитъ міръ и принесетъ счастье всему человѣчеству, какъ въ убогую хижину, такъ и въ богатыя сооруженія крупныхъ промышленныхъ аггломерацій.

Аграрный вопросъ.

Вопросъ первостепенной важности предсталъ сейчасъ передъ Европой и требуетъ немедленнаго разрѣшенія. — Аграрный вопросъ, вопросъ о томъ, какова должна быть новая форма владѣнія и обработки земли? Кому будетъ принадлежать земля? Кто будетъ ее обработывать и какъ? Никто не станетъ отрицать всей важности этого вопроса. Тѣ, которые внимательно слѣдятъ за крестьянскимъ движеніемъ въ Ирландіи, въ Англіи, въ Испаніи, въ Италіи и въ нѣкоторыхъ частяхъ Германіи и Россіи, знаютъ, что въ деревняхъ, среди всѣми презираемаго класса земледѣльцевъ, готовится сейчасъ грандіозная революція.

Соціалистамъ все еще продолжаютъ возражать, что соціальные вопросы интересуютъ исключительно городскихъ рабочихъ, не затрагивая крестъянъ. Если уничтоженіе частной собственности и экспропріація фабрикантовъ и заводчиковъ встрѣчаютъ сочувствіе въ городахъ, то дѣло обстоитъ совершенно иначе въ деревняхъ. Крестьяне не довѣряютъ соціалистамъ и, если когда-нибудь городскіе рабочіе захотятъ привести въ исполненіе свои планы, то деревенскіе жители сумѣютъ помѣшать имъ.

Это возраженіе имѣло дѣйствительно нѣкоторое значеніе лѣтъ трідцать, сорокъ тому назадъ. Тогда крестьяне, менѣе нуждающіеся и болѣе покорные, не выражали признаковъ неудовольствія и предавали себя на волю Божію. Теперь дѣло обстоитъ совершенно иначе. Концентрація недвижимыхъ имуществъ въ рукахъ богачей, развитіе все растущаго деревенскаго пролетаріата, тяжелые налоги, подавляющіе земледѣліе, вторженіе машиннаго производства, конкурренція Америки и Австраліи и, наконецъ, быстрый обмѣнъ идей значительно измѣнили положеніе дѣлъ за послѣдніе тридцать лѣтъ. Теперь вся Европа охвачена сильнымъ аграрнымъ движеніемъ, которое растетъ съ каждымъ днемъ и придастъ будущей революціи значеніе, какого она никогда-бы не достигла, если-бы ограничилась только большими городами.

Кто изъ насъ не знаетъ, что происходитъ сейчасъ въ Ирландіи? Возстаніе противъ помѣщиковъ охватило больше половины страны. Крестьяне не платятъ владѣльцамъ земли арендныхъ денегъ; если-бы между ними и нашлись желающіе это сдѣлать, то они не посмѣли-бы ослушаться Аграрной Лиги — могучей тайной организаціи, имѣющей свои отдѣленія во всѣхъ деревняхъ и строго карающей за неисполненіе своихъ приказаній

Помѣщики не рѣшаются требовать слѣдуемыхъ имъ денегъ, такъ какъ пришлось бы прибѣгнуть къ вооруженной силѣ, а это неизбѣжно вызвало бы возстаніе. Если-бы кто-нибудь изъ помѣщиковъ вздумалъ изгнать крестьянина за невзносъ платы, то на защиту послѣдняго выступили-бы тысячи вооруженныхъ крестьянъ. Да и ферма такого помѣщика не нашла бы себѣ арендатора, такъ какъ Лига или какая-нибудь другая тайная организація приговорили-бы измѣнника къ смерти, а крестьяне сожгли-бы его нивы и истребили скотъ. Положеніе становится невыносимымъ для самихъ помѣщиковъ; въ однихъ уѣздахъ стоимость земли пала на двѣ трети, въ другихъ помещики являются лишь номинальными владѣльцами своихъ имѣній: они не смеютъ даже показаться крестьянамъ безъ охраны полиціи. Земля остается невоздѣланной, и, по словамъ Financial Reformer за 1879 годъ, цѣнность урожаевъ пала на 250 милліоновъ франковъ, а количество обрабатываемыхъ земель уменьшилось на 33.000 гектаровъ.

Положеніе дѣлъ принудило Гладстона дать ирландскимъ представителямъ формальное обязательство представить въ парламентъ проектъ закона, по которому владѣнія крупныхъ помѣщиковъ будутъ отчуждены и употреблены на общественныя нужды, земля будетъ объявлена собственностью націи и продана народу на условіяхъ ежегодныхъ погашеній въ теченіи 25 лѣтъ. Такой законъ не могъ быть, конечно, вотированъ англійскимъ парламентомъ, такъ какъ онъ нанесъ бы смертельный ударъ принципу земельной собственности въ Англіи. Уладить конфликтъ мирнымъ путемъ не предвидится никакой возможности. Повсемѣстное возстаніе крестьянъ можетъ быть предотвращено еще разъ, какъ въ 1846 году; но не далекъ тотъ день, когда ирландскій народъ выйдетъ, наконецъ, изъ терпѣнія после столькихъ ненужныхъ страданій и обманутыхъ надеждъ. Какъ только произойдетъ малѣйшая дезорганизація власти въ Англіи, ирландскій крестьянинъ, подстрекаемый тайными обществами, поддерживаемый мелкой деревенской буржуазіей, жаждущей для своей выгоды наступленія новаго 1793 года, выйдетъ изъ своихъ берлогъ и осуществитъ все то, о чемъ ему говорили агитаторы. Онъ подожжетъ дворцы, завладѣетъ хлебами помѣщиковъ и захватитъ земли, о которыхъ онъ мечтаетъ уже столько лѣтъ.