Камень 2. Продолжение - Алексей Юрьевич Булатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Приветствую, Иван, как там у вас дела?
— Дела хуже нет, мир сошёл с ума. Такое впечатление, что все только и ждали, чтобы начать войну. Я такого безумия даже в фильмах про войну не видел. Я не знаю, как мы будем из этого выбираться, по-моему, мы скатимся в глубокое средневековье и уже оттуда не выпрыгнем.
— Если бы не марсианская программа, то вероятность такого исхода была бы больше 50 %, но сейчас вероятность того, что человечество восстановит мир, выше девяносто процентов.
— Хигстон, я не знаю, как относиться сейчас к тебе и к твоему зеркалу, ваша вина в этой войне очень высокая. Правительства сошли с ума, когда выяснили, что весь ядерный потенциал планеты уничтожен.
— Он не уничтожен, всё было использовано для строительства ракетных двигателей марсианских челноков.
— Вот не нужно сейчас про благие намерения, ты понимаешь, какое число человеческих жизней принесено в жертву?
— Да, конечно, я произвёл точные расчёты.
— А что толку от твоих расчётов? Люди ведь гибнут!
— Спокойно, отец, спокойно. Тут нет прямой вины Хигстона, аналитики пишут, что эта война началась бы, даже если бы ядерное оружие не было бы уничтожено, её давно ждали. Вот только если бы оно было бы целым, то последствия для планеты могли бы быть на порядок сложней.
— Я спокоен, сын, я просто чувствую себя тоже виноватым, ведь это я его разбудил и на Землю доставил.
— Это было неизбежно, Иван, случайность была только в том, что Маруся проехала в зоне моего залегания на Марсе. Всё остальное уже было не изменить. Твоей вины нет.
— Ладно, я к вам с хорошими новостями, я сообщил на Марс информацию, как ты мне предлагал, и твои расчёты оказались верными. Колонисты приняли решение о том, что Марс — территория без войны, и наметили дальнейшие работы. Они решили использовать первый город для того, чтобы перебазироваться туда.
— Это верное решение, на тепло и воздух будет затрачено существенно меньше энергии.
— Да, так что я хотел вам пожелать удачи, я, наверное, теперь не скоро смогу на связь выйти.
— Постарайся перебраться на станцию под Берлином, там будет безопасно.
— Нет, я останусь в России, у меня есть мысли, как себя применить. Чёрт, самое страшное, что я не хочу участвовать в этой войне ни на одной из сторон, грёбаный дебилизм, а не война. Новости смотреть противно.
— Успокойся, Иван, человечеству это важно, это поможет ему эволюционировать.
— Твоя логика, Хигстон, твоя грёбаная математическая логика! Вчера бомбардировщик уничтожил музей имени Пушкина, в ответ наши разбомбили Лувр, это что эволюция? Это варварство!
— Да, это так, через темноту к свету, других путей человечество не признаёт.
— Ты прав, твой математический аппарат не может ошибиться, но как же тяжело всё это видеть.
— Пап, может, развернуть челнок?
— Зачем?
— Помочь вам?
— Чем ты можешь помочь? Твоя главная помощь будет там, на Марсе. Тут тебе делать нечего. Эта война не имеет смысла, и помогать тут некому. И не дай Бог, на Земле появятся сейчас радиоактивные элементы, из которых можно будет собрать бомбу.
— Я понял, отец.
Глава 9
Процесс начался, и главный обвинитель начал зачитывать свою речь.
— Уважаемые присяжные заседатели, это уникальный судебный процесс, такого ещё не было в истории человечества, на скамье подсудимых находится само человечество. В свидетелях и обвинителях оно же. Мы запланировали длительный и долгий процесс обвинения самих себя, с вынесением жесточайшего в истории приговора. Это очень серьёзный процесс, результатом которого будет вынесен приговор, который ещё не выносился ни разу. Но мы должны это сделать. Последняя война унесла две трети населения планеты и повергла планету в десятилетний хаос. Только сейчас мы начинаем осознавать всю глупость произошедшего, но впервые в мире мы решили осудить глупость человеческую. По результатам этого процесса будут сформированы требования к новому мировому правительству, задачей которого будет построение общества, которое не будет знать, что такое война. Задача очень сложная, как и весь наш процесс. Множество скептиков называют наше сегодняшнее заседание фарсом, народ требует повторения Нюрнбергского процесса с назначением конкретных виновных. И первое время это казалось вполне реальным выходом, но список обвиняемых оказался таким большим, и в него должны были войти члены правительств практически всех стран за редким исключением, и потому было принято решение судить всё человечество, всё до последнего человека. И вынести обвинительный приговор, всему человечеству, так как оно этого заслуживает. В прошлом мы пытались проводить такие суды, но выходило, что мы судили не содержание, а форму. Мы осудили когда-то нацистскую символику, оправдав при этом саму суть войны. Мы судили форму, но оправдали палачей. В этот раз мы должны провести суд правильно.
* * *
Трансляция судебного заседания транслировалась не только по всей Земле, но и была передана на Марс через восстановленную систему космической связи. Связь работала плохо, с помехами, так как за десять лет была уничтожена вся спутниковая система связи. То, что восстановили сейчас уцелевшую станцию связи и установили связь с Марсом, можно было считать чудом.
Сергей Козий просмотрел передачу с Земли и откинулся в кресле. «Дааа, — подумал он про себя. — На Земле было, конечно, не лучшее время за последние десять лет. Они там здорово, конечно, изменились, чтобы вот так устроить такое судилище над всем человечеством на полном серьёзе. Мы-то тут, считай, отдыхали по сравнению с ними. Хотя, конечно, столько всего произошло. Правда, чей теперь Марс, вот будет главный вопрос нашего первого нормального общения с мировым правительством Земли. Чей он? Он точно не наш, не земной, тут уже в колонии больше тысячи человек, из которых землян менее десяти процентов. В ближайшее время эта пропорция будет только увеличиваться не в пользу землян. Сколько же всего произошло за эти десять лет, наверное, не у каждого за целую жизнь столько событий бывает, сколько у нас тут произошло за это время. Сколько открытий, сколько событий, даже любовь и даже дети», — Сергей улыбнулся, вспомнив рождение первого ребёнка на Марсе. От мыслей его оторвала Мигта, которая тихонько вошла в кабинет и положила руку на плечо
