Свет погасших отражений (СИ) - Нетылев Александр Петрович

А еще было в них нечто такое… Нечто такое, отчего Лана, едва взглянув в них, содрогнулась и поспешила отвернуться.

Когда-то давно задалась она целью нарисовать Время. Тогда у нее это так и не получилось. Сейчас она понимала, что достаточно было поймать, перенести на холст то неуловимое выражение глаз могучего существа. Эти глаза видели сам Закат. В отличие от Владык, дракон не провел эти тысячелетия в заточении: каждый век, каждый год, каждая секунда наполняли его мудростью и жизненным опытом.

От попытки представить, что творилось в его разуме, у Ланы закружилась голова.

Отведя глаза, чародейка увидела то, чему не полагалось быть в пещере. У дальних стен росли… деревья. Как вообще могут деревья расти в пещере?

Однако же, росли. Более того, казались эти растения ей знакомыми. Не потому что Лана уже рисовала их, нет. Дело в другом.

Она уже видела подобный дуб. Дуб, пытавшийся предупредить её, как бы нелепо это ни звучало для человека, чуждого магии.

— Рассвет Владык наступил.

Голос исходил от деревьев, но почему-то Лана знала, что говорят не они. Они лишь передают то, что хочет сказать дракон.

На лице исполинского ящера отразилось нечто, что могло быть только улыбкой. Он отметил ее узнавание.

— Буря началась, и вы в ее сердце. Приветствую. Я ждал вас.

Деревья говорили поочередно, но Лана уже не смотрела на них. Её взгляд был сосредоточен на настоящем собеседнике.

— Приветствую, — в тон ему ответила девушка, — Я Иоланта Д'Исса, и я пришла, чтобы говорить от имени Иллирии, Альбаны и повстанцев Идаволла.

— Я буду говорить не с ними, а с вами, Иолантадеисса, — ответил дракон.

Судя по тому, как произнесли это деревья, о таком явлении, как родовое имя, он не имел ни малейшего понятия.

— Зовите меня просто Лана, — попросила чародейка, — Как мне обращаться к вам?

Заминка.

— Я Дареламианиативираикс, — представился в ответ дракон.

— Позволите обращаться к вам Дарел? — тут же уточнила Лана.

— Позволю.

Что ж, по крайней мере, ей не придется произносить это языколомное имя. Деревьям, может, и нормально, а Лане было бы неудобно.

— Буря разыгралась, — продолжил Дарел, — Я призвал вас единственно потому что вы находитесь в ее сердце. От вас очень многое зависит; незначительные решения в вашей жизни обернутся колоссальными последствиями для мироздания.

Час от часу не легче.

«Но почему? Что во мне такого важного?» — обиженно подумала Лана. Наверняка кто-нибудь вроде адептов Ильмадики прыгал бы до потолка от радости, узнай он что-то подобное о себе. Но она — она никогда не просила о подобном. Она понимала, что означает это в первую очередь колоссальную ответственность. Она не желала для себя подобной судьбы.

Она никому такого не желала.

Вслух, однако, чародейка спросила иное:

— Вы видите будущее? — уточнила она.

Кто знает? Быть может, эта встреча поможет прояснить сомнения и неопределенности, что терзали ей душу уже давно.

— Никто не видит будущее, — ответил дракон, — Это невозможно, ведь будущее не предопределено. Я вижу узоры вероятностей. Колоссальную паутину переплетающихся взаимосвязей, по которой вы, люди, можете ходить лишь вслепую. Я вижу, что не случись катастрофа, положившая начало этой буре, мой народ никогда не имел бы надежды на будущее.

В первый момент эти слова показались ей бессмысленными. Но затем…

— Вы говорите об освобождении Ильмадики? — спросила Лана.

— Сладкий Яд обрела невиданную мощь, — ответил дракон, — Сейчас она гораздо могущественнее, чем была в период Заката. Сейчас её Рассвет. Но за этим могуществом скрывается слабость. Она допустила ошибки, которые могут привести к ее падению… А могут и не привести. Это зависит от того, как переплетутся многие и многие вероятности. Каждое решение, принимаемое на пути, приближает или отдаляет исход, желаемый каждым из нас.

— И какого же исхода желаете вы? — спросила чародейка.

Дракон выпустил из ноздрей пару струек дыма, что, видимо, должно было быть эквивалентом пожатию плечами:

— Это очевидно. Я желаю исхода, где мой народ освободится от силы, что породила его и что убивает.

Лана промедлила, не решаясь задать следующий вопрос. Дарел, однако, понял её правильно:

— Вы хотите спросить, есть ли в исходе, желаемом мной, место для вашего народа. Это… зависит. Это зависит от многих факторов. Есть исход, где человечество будет уничтожено самим собой, и мой народ унаследует Землю. Есть исход, где наши народы смогут жить в мире. Есть вариант, где мы вытесним вас на юг и поделим Полуостров.

— Я предпочла бы второй вариант, — отметила чародейка.

— И в этом одна из причин, по которым от вас так много зависит, — подтвердил он.

Девушка устало потерла переносицу. Не переносила она, когда люди пытаются напускать на себя демонстративно-загадочный вид. Они считают, что это придает им эдакой опасной харизмы. Но как обычно, на практике получается лишь омерзительное позерство.

Впрочем, дракон, такое впечатление, не пытался. Он искренне не знал, как выразить более конкретно то, что он просто чувствовал.

Лане это ощущение было знакомо лучше, чем кому-либо на целом свете. И она решила попробовать ему помочь.

— То обещание, что я дала на переговорах с серафимом, я смогу его выполнить? — задала наводящий вопрос девушка.

— Нет, — на этот раз дракон вполне по-человечески покачал головой, — Земля не в вашей власти. Это не ваше предназначение. Вы прекрасный целитель, но это не исцеление. Это владычество.

Лана не поняла, при чем тут владычество, но все же решила не заострять на этом внимание.

— И все же, вы сказали, что исход, где наши народы смогут жить в мире, существует.

— Да, существует, — подтвердил Дарел, — Вероятности переплетаются, рождая новые вероятности. Каждый человек идет своим путем, но пересекаясь между собой, пути сходятся в единый путь.

— Начало знаю, а итог узнаю как-нибудь… — пробормотала Лана строчку из Дозакатных стихов, услышанных как-то от Килиана. Она сама не знала, почему вспомнила ее сейчас.

Рассуждение дракона на несколько секунд поставило её в тупик. А затем её вдруг осенило:

— Вы хотите сказать, что я не могу исцелить эту землю. Но я могу сделать что-то, что косвенно приведет к цепочке событий, ведущей к исцелению этой земли.

Дракон не ответил. Но почему-то Лана почувствовала, что попала в точку.

— В таком случае, какой мой первый шаг на этом пути? — спросила она.

Шаги в темноте. Именно так. Она не видела дорогу, и все, что ей оставалось, это шагать вслепую. А не шагать нельзя.

Кто остановится, погибнет.

— Первым делом — не умрите сегодня.

Дракон сказал это без какой-либо иронии, но почему-то Лане такой совет показался издевательским.

— Вероятность, что вы не доживете до заката Солнца, велика. Вы можете слегка уменьшить её; для этого снимите амулет и переложите в карман.

С некоторой опаской Лана последовала совету. Мелькнула мысль, а не пытается ли создание Порчи обмануть её, чтобы сделать уязвимой перед какой-то болезнью. Но это было бы глупо: если бы он хотел убить её, мог бы просто напасть. Противостоять ему чародейка не смогла бы.

— Амулет должен принять на себя удар, предназначенный мне? — осведомилась девушка.

— Золото — мягкий металл, — ответил Дарел, — Оно никого не защищает. Но амулет не должен потеряться. Он должен быть при вас в нужный момент. Тогда вероятности переплетутся наиболее благоприятным образом.

— И какова же будет вероятность того, что я выживу? — уточнила чародейка.

— Ноль целых тридцать одна сотая, — невозмутимо сказал дракон.

Что-то не радовала её такая оценка. И все же, Лана постаралась остаться невозмутимой.

— А в более дальней перспективе? Что главное, что я должна сделать, чтобы вероятности переплелись благоприятным образом?

И дракон ответил:

— Слушать свое сердце. В решающий миг лишь оно подскажет правильный выбор.