В разные стороны? - Мэхелия Айзекс

Что ж, маска и впрямь сброшена! Волосы, что и в лучшие времена упрямо отказывались укладываться в аккуратную прическу, в беспорядке рассыпались по плечам, и без того короткий топ бесстыдно задрался. Распутная женщина после ночи любви...

Надо что-то сказать... Надо найти слова, которые помогут ей с честью выйти из скверно ситуации. Бесполезно отрицать, что ласки Паоло оставили ее безразличной. Но если сделать вид, что она ничуть не смущена и стыдиться ей нечего, возможно, и удастся не ударить лицом в грязь перед бессовестным интриганом и соблазнителем.

– Извини, – произнесла Бенедикта, обеими руками отбрасывая волосы со лба и на мгновение, задерживаясь в этой позе, хотя отлично знала, что тем самым привлекает внимание к затвердевшим, дерзко приподнявшимся соскам и к припухшим от поцелуев губам. – Боюсь, я про Фредди совсем забыла. Ну не ужасно ли? – Она изобразила улыбку. – Какая я гадкая! Так что ты говорил? Что-то насчет моего брата, который якобы желает свести нас вместе...

В темно-синих глазах Паоло промелькнуло нечто похожее на восхищение. И от взгляда Бенедикты это не укрылось. Он жестом указал ей на бутылку с вином, предлагая выпить еще, но молодая женщина решительно покачала головой. На сегодня довольно. Сейчас ей необходимы ясная голова и способность рассуждать логически.

– Итак, – невозмутимо продолжила Бенедикта, усаживаясь на диван и скрещивая вытянутые ноги, – может, именно тебе известна истинная подоплека поступков Фредди?

Не торопясь с ответом, Паоло поднес бокал к губам. И Бенедикта заставила себя отвести глаза: незачем ей любоваться каждым его движением! Возможно, вино необходимо ему для храбрости... А если так, значит, происшедшее между ними затронуло не только ее. Паоло Ланци тоже едва не потерял голову. Похоже, в какой-то момент невозмутимый итальянец оказался рабом собственных чувств точно так же, как и она, Бенедикта!

– Браво! – похвалил владелец яхты, отставляя пустой бокал и усаживаясь в кресло напротив. – Ты обращаешь мои же собственные слова против меня, надеясь, что я забуду, кто начал этот неприятный разговор, так?

– Положим, начала разговор не я, – пробормотала Бенедикта.

Она втайне порадовалась, что Паоло устроился не в опасной близости от нее. Хотя все на свете имеет свои плюсы и минусы. Теперь она оказалась под прицелом его внимательного, неотрывного взгляда – точно в луче прожектора. Бенедикта облизнула пересохшие губы и заговорила намеренно небрежно:

– Я надеялась, что ты мне скажешь, чего Фредди так боится. – Молодая женщина помолчала и, не дождавшись ответа, продолжила: – Ты ведешь себя так, словно ты в курсе всех местных тайн и интриг. Может, объяснишь мне, что к чему?

– Я в курсе всех местных тайн и интриг? С чего ты взяла? – Паоло вопросительно изогнул темные брови.

И Бенедикта поняла: откровенности от этого человека ей не дождаться! Самое большее, на что она может рассчитывать, – это на случайные обмолвки. Но Паоло Ланци слишком умен, чтобы по неосторожности выболтать ценные сведения.

– А как же насчет грабежа со взломом в квартире Фредерика? – осведомилась молодая женщина. – Тогда, в беседе с синьорой да Фабриано, ты изобразил полное неведение, но мне дал понять, что тебе известно многое, очень многое.

– Неужели?

И вновь лицо Паоло Ланци превратилось в бесстрастную маску. Бенедикта с досадой ударила кулаком по колену. Ей просто не верилось, что лишь несколько минут назад они с Паоло танцевали, тесно прильнув, друг к другу. Грудь ее, до сих пор сладко ныла от его бесстыдных ласк, а на шее горел след от укуса... Однако Паоло Ланци держался с невозмутимым, холодным спокойствием, как и всегда. Ощущение было такое, будто молодой женщине все пригрезилось.

Глаза наполнились слезами, и Бенедикта часто-часто заморгала. Нельзя, ни в коем случае нельзя показывать, как ей больно, как она унижена! Да, она презирает себя, но Паоло Ланци знать об этом незачем.

– Итак, – первым нарушил затянувшееся молчание хозяин яхты, – может, это ты расскажешь мне о своих подозрениях, милая Бенедикта? Ты тоже считаешь, что в доме твоего брата и его жены поработали подростки-наркоманы, которым срочно понадобились деньги? Или, может, это... предостережение? Что, если у твоего брата есть враги, о которых мы и ведать не ведаем?

– Какие враги? – в ужасе спросила Бенедикта.

– Кто знает? – уклончиво произнес итальянец. – Может, тебе стоит задать этот вопрос брату?

– Я задаю этот вопрос тебе. – Молодая женщина нервно сглотнула.

– Я слышу. Но я не могу тебе ответить.

– Не можешь или не хочешь? – Бенедикта еле слышно всхлипнула. – По-моему, ты надо мной просто издеваешься.

– Каким же это образом?

– Да таким! Сбиваешь меня с толку. Пугаешь до полусмерти. Говоришь, что ограбили брата не просто так... – Невзирая на все усилия Бенедикты, голос ее беспомощно дрогнул. – Отчего бы тебе для разнообразия не быть со мною откровенным – хотя бы раз в жизни?

– То же самое я могу сказать тебе, – тихо промолвил Паоло.

– О чем ты? – оторопела молодая женщина. – Когда это я с тобой лукавила?

– Неважно, – отмахнулся он и спросил, меняя тему: ~ Не хочешь ли еще вина?

– Я ничего не хочу. Ничего, кроме правды, – срывающимся голосом произнесла она и, набрав в грудь побольше воздуху, решительно сказала: – Хорошо, если про ограбление со взломом ты рассказывать не желаешь, тогда изволь объяснить, отчего вдруг у Фредерика с Джованной возникли проблемы в семейной жизни? Мой брат уверен, что его жена с кем-то встречается. Скажешь, ты тут ни при чем?

Паоло возмущенно фыркнул.

– Ну и воображение у тебя, моя Бенедикта! – произнес он. – Уж не намекаешь ли ты, что это я сбиваю с пути истинного малютку Джованну?

– Допустим, что в это мне и впрямь верится с трудом, – неохотно признала молодая женщина. – Но тогда не знаешь ли ты, с кем у нее роман?

– Откуда бы мне это знать? – пожал плечами Паоло. – Право, Бенедикта, ты меня удивляешь!

– Ты с ней очень близок, – стояла на своем Бенедикта. – Джованна тебе вроде бы доверяет.

Если кому и известно, что у девочки на сердце, так только тебе.

– Ты мне льстишь. – Неуловимо-изящным движением Паоло поднялся на ноги. – А будь это и так – заметь, я ничего не утверждаю, я лишь делаю допущение, – я уж конечно не стал бы злоупотреблять ее доверием. Я уважаю Джованну ничуть не меньше, чем тебя...

– Меня? – негодующе воскликнула Бенедикта. – Да ты никогда не относился ко мне с уважением! Ты даже всерьез меня никогда не воспринимал! Ты лишь позаботился о том, чтобы у меня никогда не было де...

Бенедикта осеклась. Боже, она чуть было не выболтала величайшую тайну своей жизни – и кому? Главному своему обидчику, виновнику всех своих несчастий! Ослепленная гневом, она на миг забыла обо всех торжественных обещаниях, что дала себе на больничной кровати... так ей хотелось стереть с лица итальянца эту самодовольную ухмылку!