Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод) - Джон Вэнс

— Одна? В степь?

— Лучше так!

— Я тебя не отдам, — сказал Рейш.

Он медленно направился к постоялому двору. Жрицы ожидали его у каменных ворот.

— О благородный мужчина! — выкрикнула мясистая Великая Мать. — Ты совершил достойное деяние! Ее цветок не тронут?

— Не твое дело.

— Как не мое дело? Что ты говоришь?

— Теперь она — моя собственность. Я отобрал ее у этих грех воинов. Иди к ним и требуй возмещения за убытки у илантов. У них, а не у меня. Я никогда не отдаю то, что взял.

Жрицы оглушительно захохотали.

— Ах ты, глупый петух! Верни то, что принадлежит нам по праву, иначе тебе придется худо! Мы жрицы Тайного женского культа!

— Если будете покушаться на мою собственность, станете бывшими жрицами.

Рейш проехал через площадь. Четыре черные фигуры молча глядели вслед. Он спешился, помог девушке сойти с коня. Сильно забилось сердце: теперь он осознал, почему, не размышляя, бросился за ней в степь, повинуясь инстинкту, а не доводам рассудка.

— Как твое имя? — спросил он.

Она задумалась, словно Рейш загадал трудную загадку, и неуверенно ответила.

— Мой отец — лорд дворца Голубого Нефрита. — Потом добавила, — Мы из касты Эгис. Иногда на приемах обо мне объявляют как о Голубом Нефритовом Цветке, в менее торжественных случаях называют Прекрасным Цветком или Цветком Кета... Мое цветочное имя — Илин-Илан.

— Довольно запутанно, — заметил Рейш.

Девушка серьезно кивнула, словно тоже считала свое имя чем-то сложным и очень важным.

— Как тебя называют приятели?

— Это зависит от их касты. Ты из знатного рода?

— О да, — сказал Рейш, не видя никаких причин утверждать обратное.

— Хочешь сделать меня своей невольницей? Тогда ты не сможешь звать меня так, как пристало друзьям.

— У меня никогда не было рабов. Правда, сейчас искушение очень велико, но я предпочту обращаться к тебе как твой товарищ.

— Можешь называть меня Цветок Кета — это обычное имя для моих знакомых; или, если хочешь, цветочным именем, Илин-Илан.

— Что ж, подойдет, по крайней мере пока. — Он осмотрел площадь, потом, взяв девушку за руку, привел ее в общую комнату постоялого двора и усадил за столик у задней стены. Окинул ее внимательным взглядом. Илин-Илан, Прекрасный Цветок, Цветок Кета…

— Не знаю, что с тобой делать.

На площади жрицы, окружив караванщика, что-то горячо ему объясняли, а он с мрачным и серьезным видом вежливо слушал.

— Тебя могут отобрать у меня, — произнес Адам. — Я не очень-то уверен в законности своих притязаний.

— В степи нет никаких законов, — возразила она. — Здесь правит только страх.

Траз уселся за их столик. Восхищенно оглядев девушку, он неодобрительно сказал:

— Что ты хочешь с ней делать?

— Если смогу, отвезу домой.

— Доставьте меня в Кет, и вы получите все, что пожелаете, — серьезно сказала Илин-Илан. — Я дочь знатных родителей. Мой отец построит для вас дворец.

Траз с большим одобрением посмотрел на своего спутника, потом перевел взгляд на восток, словно предвкушая путешествие в эти края.

— Да, такое возможно.

— Только не для меня, — возразил Адам. — Я должен найти разведывательный бот. Если хочешь проводить ее в Кет, собирайся, начни новую жизнь.

Юноша с сомнением посмотрел на жриц.

— Без оружия и отряда воинов как я смогу провести такую, как она, через всю степь? Нас сразу же захватят и продадут в рабство или убьют.

В общую комнату вошел старший караванщик Баоян и приблизился к ним.

— Жрицы просят меня поддержать их требования, — сказал он ровным голосом. — Я, конечно, не стану этого делать, поскольку обмен собственности произошел за пределами каравана. Но я согласился передать тебе их вопрос: каковы твои намерения в отношении девушки?

— Мои намерения их не касаются, — заявил Рейш. — Девушка теперь принадлежит мне. Если они хотят получить за нее компенсацию, пусть обратятся к илантам. Я не хочу иметь с ними дела.

— Разумные слова, — заметил Баоян. — Жрицы понимают это, они лишь оплакивают свое несчастье. Я склонен согласиться, что они оказались жертвами насилия.

Рейш внимательно посмотрел на караванщика, думая, что он шутит.

— Ты серьезно?

— В своих рассуждениях я руководствуюсь исключительно категориями права собственности и безопасности перевозки, — заявил Баоян. — Жрицы понесли большие убытки. Для их ритуала необходима определенная девушка, они проделали дальний путь, чтобы найти подходящую участницу таинства, и в последнюю минуту ее похищают. Что, если они заплатят тебе за ее возвращение соответствующую сумму — скажем, полцены за примерно такую же рабыню?

Адам покачал головой.

— Верно, они понесли убытки, но меня не волнуют их проблемы. Во всяком случае, они не выказали большой радости, когда я освободил ее.

— Подозреваю, что они вообще неспособны веселиться, даже в их самый счастливый день, — заметил Баоян. — Хорошо, я передам им твои слова. Без сомнения, они что-нибудь придумают.

— Надеюсь, создавшаяся ситуация не повлияет на наше соглашение.

— Разумеется, нет, — решительно заявил караванщик. — Я в высшей степени неодобрительно отношусь к воровству и насилию. Надежность и честность — вот мой девиз. — Караванщик поклонился и вышел.

Подошли Траз и Анахо. Рейш повернулся к ним.

— Ну, что там еще?

— Считай, ты уже труп, — мрачно сказал Траз. — Эти жрицы — ведьмы. У нас, эмблем, как-то завелось несколько таких баб. Мы их убили, и все сразу пошло лучше.

Анахо с бесстрастным любопытством, словно какое-то экзотическое животное, рассматривал Цветок Кета.

— Она из племени золотых яо. Очень древняя порода — гибрид первых краснокожих и белолицых. Полтора века назад они преисполнились гордости и решили создать несколько сложных машин. Дирдиры преподали им жестокий урок.

— Сто пятьдесят лет назад? Сколько дней у вас в году?

— Четыреста восемьдесят восемь. Не понимаю, какое отношение имеет календарь ...

Рейш задумался и стал подсчитывать в уме. Сто пятьдесят лет планеты Тчаи равняются примерно двумстам двадцати земным годам. Совпадение? Или предки Цветка Кета действительно послали в направлении Земли тот луч, который привел его на Тчаи?

Илин-Илан с ненавистью смотрела на Анахо.

— Ты субдирдир! — хрипло сказала она.

— Из шестого сословия. Прошу заметить, ни в коем случае не Безупречный!

Девушка повернулась к Рейшу.

— Они бросили бомбу на Сеттру и Баллисидрэ! Хотели уничтожить нас, и все из зависти!

— Зависть — неподходящее слово, — возразил Анахо. — Твой народ пытался играть тайными силами, заниматься тем, что выше его понимания!