Остров преступников - Збигнев Ненацкий

Я подошел к своей палатке. Ганка пошла за мной, видимо хотела что-то сказать, но не знала, с чего начать. А я не собирался помогать ей.

Тогда она спросила:

— Вы не думаете, что нам надо поехать в Цехоцинк?

— Зачем?

— Как это — зачем? Надо посмотреть, стоит ли в паркинге та большая черная машина. А если стоит, то следовало бы узнать, чья она и чего на ней ездят по лесу ночью с погашенными фарами.

Я пренебрежительно махнул рукой:

— Это меня не касается.

— Но вы сами вспомнили про эту машину и сказали, что она показалась вам тогда подозрительной…

— Да, но разве это значит, что я должен ехать в Цехоцинк? Ваше поведение много удивительнее, чем у владельца той машины, а я не слежу за вами.

— Хорошо. Я расскажу вам, почему мое поведение кажется вам таким странным. Поехали в Цехоцинк. Жаль тратить время на разговоры, я могу исповедоваться и дорогой.

Я лгал, говоря, что не собираюсь ехать в Цехоцинк и меня не волнует обладатель черного лимузина. Теперь, когда Ганка обещала рассказать что-то интересное, я сделал вид, что только через ее просьбу решил ехать.

Выведя машину из брезентового гаража, я пригласил девушку садиться, и мы поехали.

— Ну, слушаю вас, — сказал я, когда улицы города остались позади и мы выехали на шоссе к Цехоцинку.

— Все очень просто, — сказала девушка. — Есть, видимо, много желающих, что услышав о сокровище помещика Дунина, стремятся их найти. К таким людям относятся: я, вы, вероятно, владелец черного лимузина, а может и еще кто-то нам неизвестный. Речь идет о том, чтобы не только искать самому, но и следить за конкурентами. Каждый хочет разбогатеть, разве нет?

— Нет, — сказал я. — Не каждый хочет разбогатеть таким образом. Что касается меня, если бы я нашел коллекции помещика Дунина, то не присвоил бы их. Вы мне не верите?

Я остановил машину у края шоссе, полез в портфель и достал из него листок бумаги.

— Прошу прочитать. Это — письмо из Народного музея о том, что мне поручено искать коллекции древностей помещика Дунина. В этом письме музей просит местные власти, и прежде всего милицию, помогать мне в тех поисках. Сокровища помещика Дунина — это народная собственность. Человека, который найдет их и не вернет народу, надо считать вором. Надо сказать, что я взялся за эти поиски бескорыстно, просто меня попросил мой друг, хранитель музея. Я решил заняться этим во время отпуска, меня влекло приключение. Поэтому я и ищу, хотя, кроме интересных переживаний, не имел никакой награды. Знаю, что вы не понимаете такого поведения, ведь я кажусь вам глупым и наивным.

— Неправда! — Воскликнула девушка. — Я хорошо понимаю.

В ее голосе было что-то такое, что заставило меня посмотреть на нее внимательно. «Нет, этой девушке сокровища помещика Дунина нужны не для того, чтобы разбогатеть, — подумал я. — Она не сказала правды».

Я спрятал письмо в портфель и мы двинулись дальше. Ганка молчала, я тоже не отзывался. Смотрел на дорогу и пытался разгадать загадку, какой была для меня эта девушка.

— Простите, — вдруг заговорил я, — можете ли вы мне сказать, почему ваш отец так разгневался, когда кто-то на острове закричал: «Ба- ра — Баш»? Ваше предыдущее объяснение этого удивительного факта меня отнюдь не убедило.

Ганка долго молчала, а потом я услышал ее шепот:

— Не спрашивайте меня об этом. Я не хочу врать, а сказать правду не могу. Но клянусь: это не имеет ничего общего с тем, что вас привело сюда…

Я взглянул на ее лицо. У нее на глазах были слезы.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Красоты Цехоцинка. — Господин с черной бородкой. — Опять девушка с автостопом. — Погоня за черным лимузином. — Куда идет господин Гертель? — Черный лимузин исчезает. — В лесу. — Три человека с железом. — Браконьеры. — Вильгельм Телль со своим отрядом. — Мы проучиваем браконьеров

Цехоцинк — очень хорошая, хотя в последнее время и не модная курортная местность. В лес отсюда далеко, гор поблизости нет, даже до Вислы нужно пройти немалое расстояние, километра два. Вокруг Цехоцинка раскинулись луга и пахотные поля. Чуть выше, там где стоит Рацонжек, издалека видно острый шпиль небольшого костела.

Молодежь не интересуется Цехоцинком, она любит отдыхать у моря или в горах, над озерами или на берегу реки, там где есть пляж и байдарки, или там, где можно отправиться в долгую интересную прогулку.

Зато в городе много пожилых степенных людей, приезжающих отдыхать и лечиться. Это для них здесь построены санатории и купальни с соляными и грязевыми ваннами. Это прежде всего для них построили знаменитую цехоцинкскую градирню, в которой течет минеральная вода, насыщая воздух целебным йодом. Летних курортников вполне устраивает красивый парк, где в пруду плавают лебеди, а по газонам горделиво расхаживают павлины, а с цветников несутся запахи роз; устраивает их кафе в парке, прогулки по тенистым заасфальтированными улицам, они охотно любуются великолепными фонтанами и бассейнами.

В самом центре Цехоцинка, у большого фонтана, разместился паркинг — платная автостоянка. Черный лимузин был там среди нескольких машин. Увидев его, я подъехал к будке часового.

— Можно поставить у вас машину? — Сказал я, указывая на «сам».

— Прошу поставить только в конец вашу… машину, — ответил он, колеблясь, называть ли «сама» машиной.

Я сделал вид, что только увидел черный лимузин, и восторженно воскликнул:

— Боже, какой красивый автомобиль!

— А конечно, хороший, — согласился сторож, взглянув на мой рыдван, потом на черный лимузин. Разница была такая поразительная, такая вопиющая, что мой восторг не удивил часового.

— Это, наверное, машина какого-то иностранца? — Спросил я.

Часовой пренебрежительно пожал плечами.

— Вы не видите, что номер варшавский? Какой то господин из Варшавы приехал сюда отдыхать.

— Интересно, сколько стоит эта машина, — сказал я. Часовой снова посмотрел на моего «сама».

— На вашу машину хозяин, видимо, не поменяется. Можете его сами спросить, — засмеялся часовой, считая, что высказался очень остроумно. — Он как раз ушел в «Источники». У него маленькая черная бородка. А вдруг он поменяется с вами машиной. Предложите ему!

Я сделал вид оскорбленного и поставил «сама» не в паркинге, а с края тротуара за фонтаном.

Перед входом в «Источники» Ганка остановилась.

— Идите сами, — сказала она. — Это, кажется, хороший ресторан, а я плохо одета. Посмотрите на меня, разве можно заходить туда в таком платье?

— Не говорите глупостей. У меня тоже не изысканный вид.

Вечерело. Посетители медленно заполняли «Источник». Уже играл оркестр и на паркете кружились несколько пар, но много столиков в огромном зале еще были свободны. Мы заняли небольшой столик у двери, чтобы осматривать весь зал и одновременно видеть всех, кто входит и выходит.

В зале был только один человек с маленькой черной бородкой, лет сорока, красивый и элегантный. Он сидел в обществе легко одетой упитанной блондинки и молоденькой рыжей девушки. Эту девушку я будто где-то видел. «Да это Тереза, девушка с автостопом, которую я подвозил к Цехоцинку, — вспомнил я. — А пожилая дама, видимо, ее тетя, к которой она ехала».

Они только закончили ужинать и бородач искал глазами официанта.

— Чего господа желают? — Официант подошел к нашему столику.

А вдруг господин с черной бородкой сейчас заплатит и уйдет? В такой ситуации нам нельзя было заказывать много блюд.

— Две большие чашки кофе и два ломтя торта, — сказал я. Кельнер недовольно поморщился.

— В такое время, пан, у нас блюда нужно заказывать обязательно не менее чем на тридцать злотых с человека.

— Ну так дайте ужин на двоих, — сказал я смущенно, потому что к господину с бородкой подошел официант.

— У меня при себе ни копейки, — шепнула мне Ганка.

— Ничего, я немного богаче.

Оказалось, что мужчина с бородкой позвал официанта, чтобы заказать что-то еще. Заиграл оркестр и он пригласил на танец Терезу. Тетя сияла от удовольствия — владелец замечательной машины, наверное, казался ей хорошей «партией» для племянницы. О, я хорошо знаю этих пожилых женщин, которые, как только девушка подрастет, уже выглядывают, за кого бы это ее выдать.

— Потанцуем? — Спросил я Ганку.

— Что? В таком платье? — Возмутилась она.

— Нам надо вблизи присмотреться к тому господину, — сказал я вставая, поклонился Ганке и мы пошли танцевать.

Рыжая девушка сразу же узнала меня и заговорщицки подмигнула так, что этого не заметили ни господин с бородкой, ни тетка, пристально следившая за девушкой.

— Вы прекрасно танцуете, — сказала Ганка.

— Неужели? — Удивился я, хотя знал, что танцую хорошо.