Охота на глухаря - Алексей Макеев

Он задал этот вопрос просто так, без задней мысли. Основная часть допроса была окончена, следовало как-то закруглить разговор. Но на его собеседника этот вопрос произвел неожиданное впечатление.

– Чего вы про оружие?! – воскликнул он. – Нет у меня никакого оружия! Все, что есть, – разрешенное! И нечего под меня копать! Лучше подумайте, как меня защитить!

– Самая хорошая защита – чистая совесть, – назидательно произнес Гуров и, повернувшись, отправился прочь. Прощаться он не стал – как он понял, Павел Петелин не обращал внимание на соблюдение правил вежливости.

Уже сильно смеркалось, но света еще хватало. И Гуров решил использовать оставшееся время для того, чтобы побродить по лесу, а если удастся, посетить сторожку здешнего лесного жителя дяди Лёши: тот мог видеть неизвестного, бродившего вчера по этим местам.

Но сначала он направился в деревню: надо было разузнать, как пройти к сторожке, а в дачном поселке этого никто толком не знал. В деревне Гуров побеседовал с одной пожилой женщиной, Дарьей Песчанкиной, и двумя мальчишками. Они-то и объяснили сыщику, где живет «дядя Лёша» и как к нему пройти. Сами они, по его словам, несколько раз были возле заброшенной сторожки, где обитал мастер.

– Он что угодно починит, если его попросить, – сказал Кирилл, один из мальчишек. – Мне спицы на переднем колесе заменил и передачу отрегулировал. Отца я допроситься не мог, а дядя Лёша сразу сделал!

– А мне он приставку починил, – сообщил второй мальчишка, которого звали Геннадий. – Два дня с ней возился, а сделал! И денег нисколько не взял. Да и откуда у меня деньги?

Следуя указаниям мальчишек, Гуров вначале пошел по укатанной тропе, которая вела к переезду. А затем, примерно в середине пути, приметил тропку, сворачивавшую вправо, и свернул на нее. Тропа, кое-где заваленная упавшими деревьями, вела его через небольшие овражки, один раз пришлось подняться на довольно крутой холм. После него тропа круто нырнула в овраг, на дне которого журчал ручеек. Через ручей был переброшен мостик, на другом берегу выложен настил из тщательно пригнанных деревянных плашек. Дальше тропа стала взбираться на пригорок. Здесь уже чувствовалось присутствие человека: на крутом подъеме в земле были вырублены ступеньки, а бурелом убран.

Гуров поднялся на пригорок и увидел сторожку. Она совсем не выглядела заброшенной: сгнившие доски на крыше были заменены новыми, стекла помыты, крыльцо, как видно, недавно чинили.

Лев поднялся на него и постучал в дверь. Ему никто не ответил. Тут он пригляделся и увидел, что дверь закрыта, на ней висел крохотный замочек; такой иногда в деревнях вешают на туалетах. Ясно, что открыть такой замок ничего не стоило, он был чисто символическим, хозяин просто показывал, что его нет дома.

«Интересно, где это ходит дядя Леша? – подумал Гуров. – В деревне его не было, в поселке тоже. Может, гостит на переезде, у Ани Прибытковой? Или бродит по лесу? Впрочем, ладно, поговорю с ним в другой раз».

Однако сразу он не ушел. Побродил вокруг сторожки, тщательно все осматривая. Позади сторожки обнаружился сарай, дверь у него была не заперта, и Гуров вошел. Здесь царил идеальный порядок. В углу стоял самодельный верстак, весь утопавший в стружке, как видно, хозяин недавно работал здесь. Рядом с верстаком стоял стул, блестевший лаком. Он казался совсем новым, но, приглядевшись, Лев обнаружил, что мебель старая, просто прошедшая капитальный ремонт. На стене над верстаком висели полки с инструментами. Ему сразу бросилось в глаза, что инструменты эти разнокалиберные, некоторые (например, рубанок) очень старые. Вряд ли их покупали в магазине – скорее, где-то находили, выброшенные прежними владельцами. Новенькими были только набор ключей да лерка. Последний предмет особенно заинтересовал сыщика. Он взял его в руки, внимательно рассмотрел, потом положил на место. «Нет, этой штукой дуло ружья не рассверлишь», – решил он.

Гуров вышел из сарая и вновь двинулся в обход дома. Внезапно ему в ноздри ударил знакомый запах, на который он вначале не обратил внимания. Это был запах креозота. Он принюхался, понял, что запах исходит из-под крыльца, и нагнулся, заглядывая под него.

– Вы что-то ищете? – раздался у него за спиной спокойный глуховатый голос.

Лев резко обернулся и распрямился. Неподалеку стоял человек примерно его лет. Он был чуть выше среднего роста, на загорелом лице, покрытом морщинами, выделялись живые черные глаза. Однако, несмотря на загар, складывалось впечатление, что человек этот чем-то болен.

– Да, знакомый запах почуял, – ответил Гуров. – Кажется, вы тут где-то креозот храните?

– Нет, не храню, – покачал головой мужчина. – Хотя, каюсь, немного взял его от дороги: столбики им пропитывал.

– Какие столбики?

– Да вот крыльцо делал, – махнул рукой в сторону крыльца мужчина. – Оно совсем сгнило, развалилось. Почва тут сырая, дерево быстро гниет. Ну, я думал, как сделать, чтобы столбики в земле не гнили, и сообразил: креозотом надо пропитать, он хорошо помогает. Недаром железнодорожники им пользуются, чтобы шпалы пропитывать. Сейчас, правда, уже мало используют, шпалы больше бетонные…

В разговоре наступила пауза. Гуров понял, что пора ему представиться.

– Я – полковник Гуров из Москвы, – сказал он. – Расследую покушение на Аркадия Кузьмича Тонких, совершенное вчера вечером.

– А меня зовут Степанов, Алексей Андреевич, – ответил его собеседник. – Деревенские зовут обычно дядей Лёшей.

– Вы слышали о том, что произошло вчера на озере?

– Да, Ирина Владимировна рассказывала, и баба Дарья, и еще люди.

– А где вы были вчера вечером?

– Я? – Дядя Лёша задумался. – Вначале ходил на переезд, к электричке. Электричка московская в шесть вечера прибывает. А я одному человеку, Николаю Ефимовичу, заказал в Москве набор ключей купить. Мне тут деньги за холодильник отдали, и я решил ключи купить. У меня есть ключи, я их собираю – то один раздобуду, то другой, но комплекта нет. А для ремонта все нужны. Мне, знаете, самую разную технику в ремонт дают…

– Давайте все же ближе к делу, – прервал его Гуров. – Что было после встречи с Николаем Ефимовичем?

– Ну, мы с ним немного поболтали… – продолжал вспоминать Степанов. – Потом я еще к Анне зашел, к дежурной по переезду, с ней поговорил. Спросил, не надо ли чем помочь, да… Ну, а потом сюда пошел, к себе.

– Во сколько вы ушли с переезда?

– А у меня часов нет, – развел руками дядя Лёша. – Я все больше по солнцу ориентируюсь. Ну, иногда у людей спрошу, сколько времени. Уж давно без часов живу, привык.

– Хорошо, пусть не по часам, по солнцу, примерно вы можете сказать, сколько тогда было времени?

– Ну, если я на переезде провел около часа… Пожалуй, восьмой час пошел.

– И после этого вы все время были здесь, в сторожке?

– Почему только в сторожке? Я выходил. У меня тут огородик небольшой, морковка растет, лук. Опять же хворост для печки надо собрать – готовлю я на печке, электричества здесь нет… – пояснил Степанов.

– А к озеру спускались?

– К озеру? Нет, зачем? Чтобы с удочкой посидеть – уже темно было. Я, знаете, люблю с удочкой…

– Не надо мне рассказывать о вашей рыбалке! – вновь прервал Гуров словоохотливого отшельника. – Значит, к озеру вы не ходили. А может кто-нибудь подтвердить, что вы все время были здесь? Вас кто-нибудь видел в это время?

– Нет, кто же меня мог видеть? – удивился дядя Лёша. – Люди ко мне ходят, это верно, но только днем. Чаще из деревни приходят, кому починить что-то надо. Вот давеча…

– А вы сами кого-нибудь видели после того, как ушли с переезда?

– Я? Нет, пожалуй, никого.

– Вы тут упомянули среди ваших деревенских знакомых Ирину Владимировну. Это случайно не та Ирина Владимировна, у которой сторожил дом один пришлый человек?

– Наверное, та, – кивнул Степанов. – В деревне Ирин вроде больше нет. А это вы про какого пришлого говорите – про Василия, что ли?

– Так вы его знаете?

– А как же, знаю, конечно, – ответил дядя Лёша. – И в деревне встречались, и в сторожку ко мне он заходил. Несчастный человек, ни дома, ни семьи…

– Так у вас и у самого, как я понимаю, дома нет, – заметил Лев. – Ведь эту сторожку домом трудно назвать.

– Нет, почему? – возразил Степанов. – У меня в Москве квартира есть. Маленькая, на окраине, но есть. Но я в ней только зимой живу. А летом мне в городе тесно, скучно. Летом я на природу переселяюсь.

– И куда же переселяетесь?

– А в разные места. Дачи у меня нет, да я и не стремлюсь ее завести. Дача, понимаете, это собственность, а собственность человека тяготит, к месту привязывает. Я поселяюсь в разных местах. В этом году вот Ключи освоил. Мне тут, надо сказать, понравилось. Вот холода настанут, я в Москву поеду. А весной снова сюда вернусь. Сторожку эту обустрою, может, сарайчик какой сооружу…