Мост - Анна Константинова

цикл дневников, а я лежал в тишине, и в полутьме закрытой кровати смотрел на нашу переписку. Черные буквы были почти не видны, но красный цветок алел как будто еще ярче. Кровать имела встроенную систему дезинфекции, но мне казалось, что я чувствую Ее запах. Она так недавно лежала здесь же, на этой самой подушке! Я видел ее и почти ощущал. Она спала спокойно, как ангел. Я никак не мог придумать для нее имя. Все человеческие имена были недостаточно чисты для нее. Потому что она идеальна. Она не похожа на других людей. И мне все равно, что я ее наполовину выдумал.

Утром я встал пораньше, чтобы успеть сказать ей что-нибудь. Взял свой черный маркер, сел у кровати, отключил систему сигнализации, чтобы не трезвонила при открытой крышке, и приготовился писать. Так много хотелось сказать! Например: «Привет! Мне очень важно знать твое имя, но я боюсь обидеть и испугать тебя. Расскажи мне, о чем ты мечтаешь? Я хочу знать о тебе все! И я безумно хочу тебя увидеть!»

Я усмехнулся невесело, потому что не мог решиться написать такое. Возможно, когда-нибудь потом… Я оставил после себя кривоватую черную строчку: «Желаю спокойной ночи и удачного дня!». Сегодня быстро справился, не больше семи минут ушло. Но потом я долго смотрел на буквы, пытаясь понять, что я вообще творю и зачем.

Очнулся я, когда понял, что настало время уходить. Багровое солнце медленно падало за темные горы многоэтажных зданий, и мне пора было собираться на выход.

Далекий Мост сегодня мигал так ярко, будто на нем включили праздничную иллюминацию.

5.2

Микрособрание сегодня запаздывало. Мы в полном составе нашей микрокоманды сидели на тесных стульях микрозала, иногда ерзали, поглядывали на закрытую дверь, но не разговаривали. Михалыч заставлял нас ждать, и такой факт с трудом укладывался в голову.

Я судорожно успел уже измыслить несколько вполне приличных вариантов дополнительной слежки, о которых должен был сейчас отчитаться, пришел к выводу, что они никуда не годятся, и придумал новые, а собрание все не начиналось.

Шизик громко, продолжительно зевнул.

Элеонора внимательно посмотрела в его сторону. Я почти увидел, как под черными кудрями поползли длинные списки правил нашего внутреннего распорядка. Подходящий пункт нашелся быстро, и она протянула с хорошо скрываемой улыбкой:

— Уважаемый коллега, хочу напомнить, что параграф 11, блока «С» из раздела «Создание и поддержание рабочей атмосферы» запрещает издавать резкие и неожиданные звуки, не связанные с предупреждением о текущей угрозе жизни или здоровья окружающих. За исключением мест, предназначенных для отправления биологических нужд и оборудованных индивидуальными кабинками. Вынуждена оформить вам нарушение, хотя меня это и огорчает.

Шизик отреагировал быстро и радостно:

— Уважаемая коллега, я рад вас успокоить. Можете не надрывать свое нежное сердце. Приведенный вами параграф имеет еще одно дополнение. Там сказано… — Он начал цитировать, полузакрыв глаза: — А также за исключением звуков, создаваемых при непроизвольных человеческих рефлексах либо процессов, протекающих в организме самопроизвольно и не подчиняющихся управлению свободной воли индивида.

Элеонора несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем нашла, что сказать.

— Но зевание является контролируемым процессом! — заявила она наконец.

— Вовсе нет! — парировал Шизик. — Согласно исследованиям Института мозга, это рефлекс практически неконтролируемый, он способствует насыщению мозга кислородом и улучшению когнитивных функций. Вы ведь не собираетесь оспорить мое право на саморазвитие? С результатами исследований вы можете ознакомиться самостоятельно.

— Ваши когнитивные способности, несомненно, нуждаются в развитии, — прошипела она.

— Уважаемая коллега! Мне показалось, будто вы только что сделали попытку принизить мои возможности…

Урабан тоже коротко зевнул, но быстро прикрыл рот рукой.

— Вот видите, — быстро переключился Шизик. — Данный рефлекс, к тому же, способен передаваться по сообществу, запертому в ограниченном пространстве.

Мы ожидали уже шесть с половиной минут.

Элеонора яростно сверлила глазами дверь. Мне стало страшно за Михалыча. А я ведь эту даму на обед пригласил! Сегодня! За себя мне тоже стало немного страшно.

За тридцать секунд до истечения времени микрособрания наш начальник, наконец, появился.

Я вздохнул с облегчением, Элеонора разочарованно, Шизик радостно вскочил и зааплодировал, а Урбану, погруженному в себя, было все равно.

Михалыч как будто еще больше осунулся со вчерашнего дня. Его худоба уже походила на болезненную, а неестественно-прямая спина делала его похожим на пластикового игрушечного робота.

— Микрособрание было перенесено на семь с половиной минут и начнется прямо сейчас. Время совещания расширено до неопределенного, требующегося для достижения результатов, — как всегда не совсем понятно объявил Михалыч и глянул на Элеонору. — Об этом существует особое распоряжение по нашему микроотделу, можете ознакомиться с ним в папке текущих документов.

— Но о переносах собраний мы должны быть предупреждены не позднее, чем за полчаса, — возмутилась она.

— В экстренных случаях это правило может быть скорректировано согласно пункту 22/5 Инструкции о поведении сотрудников в нештатных и особых ситуациях, с последующим отчетом о произведенной корректировке. Вы отнимаете у нас время, — вежливо отреагировал Михалыч.

Слово «Экстренный» заставило всех слушать внимательно. Даже Урбан открыл глаза.

— На нашем участке произошел исключительный случай, который мы не смогли классифицировать в соответствии с принятой системой стандартизации ситуаций, так как аналогичных фактов нарушений в базе найдено не было, — начал Михалыч и включил видео-отчет.

Свет в микрозале потух, и в темноте, на экране, стали сменяться кадры и куски отснятых материалов с домовой техники слежения.

— Жители многоквартирного домового строения номер 7894 вчера, в конце активной фазы ночников получили приглашения, разосланные, якобы, их домоуправлением.

На экране крупным планом возникла фотография сообщения на общеквартирном коммуникаторе:

«Вы пригашаетесь на личную беседу с руководством дома в рамках общественного обсуждения благоустройства дворовых территорий. Просим немедленно спуститься в общедомовой конференц-зал: помещение: «3А», этаж: «-2»

— Данная встреча подразумевала, несомненно, личный контакт с небольшим количеством лиц, поэтому ничего не подозревающие жители спустились вниз и пришли в указанное помещение, не подготовившись к тому, что их там ожидало, — монотонно продолжал рассказывать начальник.

Я представил себе, что их там ожидало. Обычный многоквартирный дом — это несколько тысяч отдельных. Пусть даже половина жителей не решились или не смогли пойти по ложному приглашению, их там должно было собраться несколько сотен. И все эти люди не ожидали, что они окажутся в толпе!

На экране мы увидели самый обычный дом, а затем — фото громадного пустого помещения со множеством сидений.

— А в наших домах есть конференц-залы? — удивился я.

— Разумеется, — подтвердил Михалыч. — На минус втором этаже каждого дома имеются места для общих собраний, общедомовых развлечений, а также спортивных