Репетиция убийства - Фридрих Незнанский

— Все случившееся было слишком фантастичным. Думал: мне не поверят. Надеялся: вначале будут найдены настоящие преступники, после чего мои показания будут выглядеть совсем по-другому.

— Вы хоть понимаете, как ваши ложные показания затруднили работу следствия?! За это вы еще ответите перед законом, а пока вы задержаны.

Владимиров вызвал конвой. Когда Белова увели, Штур недовольно пробурчал:

— Как вы сначала все прошляпили, обсудим позже. Организуйте прослушивание телефонов управляющего и охраны, о санкции я позабочусь. Хотя, скорее всего, мы уже опоздали. Сейчас же повторно допросите задержанного охранника с учетом данных Беловым показаний. Пусть подтвердит, особенно то, что и раньше оставленные машины не осматривали. Все. Действуйте. Я к управляющему.

Денис Грязнов. 23 июня

В течение сорока минут Ольга с удивлением наблюдала, как из разных уголков ее квартиры на свет божий извлекаются маленькие и вполне безобидные на вид коробочки. Ее усадили в предварительно проверенное кресло и попросили просто подождать, а, чтобы было не скучно, симпатичный подчиненный Грязнова развлекал ее историями из собственного опыта. Детектива звали Николай, и историй у него было припасено предостаточно.

— При проведении досмотра на предмет обнаружения прослушивающей аппаратуры все спецслужбы мира действуют примерно одинаково, доверительным шепотом комментировал Николай действия балансирующего на пирамиде из столов и стульев Дениса. — Немцы, например, делят помещение на параллели, американцы — на квадраты. И начинают ощупывать каждый квадратный сантиметр. Больше всего внимания уделяют осмотру вверху. Осматриваются не только, вернее, не столько приметные места. Оглаживается буквально вся поверхность. Иную выемку глазом не заметишь, зато рукой почувствуешь.

Николай наклонился к самой ее щеке и дыханием горячо щекотал ухо, но Ольга не отодвинулась. Почему нужно поменьше шуметь и разговаривать как можно тише, Грязнов объяснил ей еще по дороге. При осмотре профессионалы вообще, как правило, работают молча, используя простую систему знаков. Найденные «жучки» сразу не убирают, а оставляют открытыми. И только после обнаружения и выключения записывающей аппаратуры можно разговаривать, ничего не опасаясь. Но Николай был уверен, что аппаратура (если таковая вообще отыщется) давно отключена, и, несмотря на осуждающие взгляды начальника, продолжал рассказывать:

— А наши люди и без всяких спецподготовок овладевают этой техникой. И на популярном русском языке называется она — армейский шмон. Как говорится, если один человек спрятал, другой завсегда найти сможет. Вот и учатся: одни — прятать, другие — находить. Мы, к примеру, второй ключ от каптерки хранили в лудке. Там, наверху, была тонкая глубокая щель, так что ключ, попадая туда, не прощупывался. А доставали — пинцетом. Или еще лучше на ЦДН у пэвэошников было с чайниками и кружками. У них там полным-полно СВЧ- и радиоаппаратуры. Как только «дух» на подоконнике свистнет о приближении опасности, они аккуратненько, но стремительно раскручивали панели радиоприборов и все хозяйство преспокойненько размещали внутри. После того как панели возвращались на свое место, никто уже ничего не мог заподозрить. Начсостав с ног сбился, рейды регулярно проводили по поиску чайника, кружек и т. д. Чуяли, что чай тут солдаты пьют, но найти не могли. А еще случай был…

Грязнов в сердцах шикнул на подчиненного. Под обоями обнаружились тоненькие проводки, которые уходили из квартиры куда-то в подъезд. Николай побежал проверять и, вернувшись буквально через минуту, отчитался:

— За распределительным щитом в подъезде заканчиваются. Но записывающей аппаратуры уже нет — сняли. Не понятно, почему в квартире «жучки» остались? — Он подошел к Ольге: — Ольга Александровна, вспомните как можно точнее, после смерти Минчева или незадолго до того кто-нибудь из посторонних бывал в квартире?

— Я не помню, — она только пожала плечами, — по-моему, нет. Был посыльный с повесткой к следователю. Но он дальше прихожей не проходил. А еще в день похорон приходил какой-то электрик из ЖЭКа, но я его не впустила, сами понимаете, мне тогда было не до электриков.

— А домработница? Может быть, она кого-нибудь впускала?

— Исключено, она убирала только в моем присутствии. Игорь не хотел, чтобы у кого-то еще, кроме нас двоих, был ключ.

— Ну, теперь все понятно…

— Ничего не понятно, — возразил Денис. — Как-то же эту аппаратуру установили. И заметь, Николай, не просто к телефонному кабелю в подъезде приклеились, кто-то умудрился не только насовать микрофонов во все дырки, но даже обои отодрать и обратно аккуратненько приклеить.

Всего в квартире обнаружили одиннадцать «жучков»: у основания бронзовой статуэтки, за лепным карнизом в гостиной, в телефонной трубке, в люстре, в полой ножке стола в кабинете и прочих укромных местах. За картиной, за широкой и толстой рамой, лежал диктофон sony, без кассеты.

— Неужели с помощью этих игрушечек можно слышать все, что происходит в такой большой квартире? — недоумевала Ольга, разглядывая маленькие, величиной с рубашечную пуговицу, и чуть больше, в четверть спичечного коробка, трофеи Дениса.

— Еще как можно, — заверил Николай. — Вот смотрите, ВЧ-передатчик, его, как правило, вставляют в телефонную трубку. Он использует микрофон самой трубки и питание от телефона. В телефонной розетке микрофон маскируется под конденсатор. А эти «жучки» с реле: на момент разговора он включается, если нет сигнала — выключается. Эти вот «пистоны» суют обычно в корпус радио, или телевизора, или компьютера. Оптимально: по три «жучка» на комнату. Была, доложу я вам, не просто слежка, а очень хорошо организованная слежка, правильно я говорю, а, шеф?

— Правильно, — согласился Денис. — Могу только добавить, что работали не кустари, а профессионалы. Зачем только им понадобился диктофон за картиной? Не вписывается это в общий расклад. Грубая работа. Ну да ладно, проколы и у профессионалов бывают. Даже обезьяны иногда с деревьев падают.

— Точно, точно, проколы у всех бывают, — подхватил Николай. — Как-то на заре перестройки, когда финансирования нормального не было уже, а работа еще кой-какая велась, двое агентов госбезопасности вышли на работу с удочкой. Представляете, вычислили расстояние от выхода вентиляционной шахты на крыше до интересующего их окна и спустили радиомикрофон к вентиляционному отверстию кухни на удочке. Сами же засели в машине, которая стояла во дворе, и благополучно слушали и записывали все разговоры. Каково же было их удивление, когда однажды вечером к ним в машину ворвался их клиент, тот, кого они слушали, со своим соседом и намял им бока. Потом выяснилось, что соседский сынишка, юный радиолюбитель, вращая ручку настройки на средних волнах, явственно услышал разговор в соседней квартире. Мальчик рассказал об этом папе, а папа — владельцу той самой квартиры. Самое грустное для этих несчастных…

— Значит, я все-таки была права. — Ольга жестом остановила Николая на полуслове. Его истории надоели ей до смерти, голова раскалывалась. От того, что ее подозрения подтвердились, вдруг стало очень страшно. — Денис, скажите, Игоря убили?

— Сам факт слежки еще ничего не доказывает, — ответил Денис. Обложили вас, конечно, плотно. Ваш муж занимался серьезным бизнесом, а о собственной безопасности заботился из рук вон плохо. Можно даже сказать, не заботился совсем. Обратись он вовремя к специалистам по защите информации, все сложилось бы иначе. Но его совсем необязательно убили. Может, у него сдали нервы и он действительно застрелился, а может… Будем продолжать расследование. Если позволите, ноутбук мы возьмем с собой. Файлы с него наверняка скачивали. Нужно уточнить у нашего специалиста по компьютерам, как это можно было осуществить.

В. А. Штур. 23 июня

Кто он вообще, этот управляющий, размышлял Вениамин Аркадьевич по дороге в Покровское-Глебово. Главный холуй новорусских дворян, за которого, случись что, никто не заступится? Или все-таки фигура, имеющая некоторый вес?

Как себя с ним вести?

Может, вообще зря поехал? Надо было тащить негодяя под конвоем в прокуратуру, там «родные стены» уже не помогли бы.

Хотя, с другой стороны, если за управляющим стоят большие люди, Гигантов излишнюю жесткость наверняка не одобрит…

Вот так всегда. То дело раскрой любой ценой, то не задень случайно неосторожным словом или подозрением какую-нибудь важную персону. А если эти две вещи несовместимы? Чем, спрашивается, жертвовать?

Хотя — стоп. Как же это раньше ему в голову не приходило? Ведь если бы Гигантов собирался блюсти покой шишек, не стал бы он поручать дело Вениамину Аркадьевичу. Назначил бы кого посговорчивее, а тот рассыпался бы в реверансах направо и налево, не снимал бы белые одежды, глядел бы только под ноги, чтобы, не дай бог, кому на любимую мозоль не наступить, а через полгодика сообщил бы, что расследование реальных перспектив не имеет.