Тайны английской разведки (1939–1945) - Дональд Маклахлан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И снова, в который уже раз, начальнику разведывательного управления ВМС приходилось настойчиво внушать тем, кто действовал на местах, что предварительный опрос, даже преследующий чисто тактические и местные цели, может причинить больше вреда, чем сделать пользы. Почти всегда получалось так, что предварительные опросы делали очевидцев непригодными для последующих опросов специалистами. На предварительных опросах очевидцев, как правило, заставляли быть более конкретными и точными, чем позволяла наблюдательность; в их головы как бы вкладывались идеи и выводы; в результате они становились предубежденными в пользу тех объяснений, которые предпочитал услышать первый опрашивавший их офицер. Классическим подтверждением вышесказанного был случай со спасенными с английского вспомогательного крейсера «Равалпинди», происшедший в начале войны, когда в таких делах у нас еще не было опыта. 23 ноября 1939 года, когда место нахождения немецких линейных сил все еще оставалось тайной, «Равалпинди» донес, что он обнаружил линейный корабль «Шарнхорст», а позднее внес поправку, что он видел не «Шарнхорст», а карманный линейный корабль «Дейчланд». Эти донесения вызвали путаницу и замешательство в адмиралтействе, а когда были допрошены спасенные с «Равалпинди», путаница усилилась. Вот как рассказывает об этом Годфри:
«Было очень важно установить название или хотя бы тип корабля, потопившего «Равалпинди». Единственным источником информации были спасенные с этого корабля.
Старший по чину из них — главный старшина — был направлен в адмиралтейство и после нескольких опросов на пути предстал перед адмиралом Паундом, который задал ему ряд очень важных вопросов. К тому времени, когда старшина появился в разведывательном управлении ВМС, он был настолько запутан вопросами, что не мог уже быть объективным очевидцем событий. За это время он услышал так много различных предположений, что его личное представление о силуэте и размерах немецкого корабля стало абсолютно неясным».
Разведка других видов вооруженных сил. Англичанам потребовалось время, чтобы понять (а немцы и итальянцы так никогда полностью и не поняли этого), что разведка одного вида вооруженных сил может оказать неоценимую помощь другим видам вооруженных сил, или, выражаясь точнее, что взаимодействие между оперативными органами одного вида вооруженных сил и разведывательными органами другого вида вооруженных сил оказывается весьма эффективным. Так, например, информация, собранная разведкой военно-воздушных сил Великобритании о составе и передвижении немецких авиационных частей и соединений, всегда одновременно указывала и на намерения военно-морских сил противника, будь то в Норвегии, в проливе Ла-Манш или в восточной и западной частях Средиземного моря. Для обороны портов, для перехвата блокадопрорывателей, шедших с Дальнего Востока в порты Бискайского залива, для защиты арктических конвоев обмен разведывательной информацией между ВВС и ВМС имел большое значение и производился непрерывно; то же самое можно сказать о несомненном значении информации морской разведки, например данных о протраленных проходах и о маршрутах конвоев, для операций ВВС по минированию тех или иных вод противника.
Информация о передвижении и неосторожных действиях агентов абвера содержала признаки намерений немецкой армии; информация о планах немецкой армии, касающихся, например, использования коммуникаций с армией Роммеля, одновременно содержала весьма полезные данные для английских подводных лодок, действовавших против конвоев противника на линии между Италией и Северной Африкой. Пожалуй, самой сенсационной из всех была информация о 8-й английской армии, добытая немецкими дешифровальщиками, которым удалось раскрыть дипломатический шифр, использовавшийся американским военным атташе в Каире для связи с Вашингтоном и информирования американского руководства о планах и диспозиции английских войск.
Интересы адмиралтейства распространялись на весь мир, и их невозможно было предсказать заранее, поэтому разведывательному управлению ВМС приходилось поддерживать тесный контакт с разведкой министерства иностранных дел, министерства обороны и министерства ВВС. Только при таком контакте данные разведки приобретали должное значение, в противном случае они значили очень немногое. Разработка противником новых типов самолетов, казалось бы, должна была интересовать только ВВС, однако разведывательные данные могли, например, выявить, что определенный тип самолета предназначается для борьбы с нашим судоходством; кроме того, те же данные могли пролить свет на другую информацию, остававшуюся для адмиралтейства пока неясной. Информация о немецких ВВС позволила в 1940 году предсказать намерения гитлеровской армии. Аналогично этому, пытаясь оценить мощь сил союзников, готовящихся к вторжению в Нормандию в 1944 году, немцы нашли полезные данные в перехваченном радиообмене наших ВВС и в донесениях гестапо, наблюдавшего за французскими группами Сопротивления.
Агенты-двойники. Подробно рассказать о той роли, которую сыграли агенты-двойники в добывании информации, по вполне очевидным причинам невозможно. Агент-двойник как источник информации появился чуть ли не с первых дней существования разведки.
Во время последней войны метод использования разведкой агентов-двойников получил большее распространение и стал более совершенным благодаря появлению сложной аппаратуры для радиосвязи. Где, когда и кто вел радиоагентурные игры, остается тайной, но польза от таких игр с точки зрения получения позитивной информации, несомненно, была, правда, о ней мало что известно.
Указания, направляемые агенту-двойнику, который создал себе неплохую репутацию, иногда выдавали намерения его первоначальных хозяев. Упор на определенный характер запрашиваемой у агента информации (например, данные о повреждениях, причиненных бомбардировкой) отражает тактическое мышление тех, кто добивается такой информации. Если агента-двойника перебросили, подготовив его для действий по нескольким вариантам, то вопросы, которые поставят ему его новые хозяева, подскажут, какому варианту из нескольких следовать. Осенью 1940 года, когда над Англией нависла угроза вторжения противника, именно такой радиообмен между находившимся в наших руках немецким агентом и его руководителями в Европе убедил начальника разведывательного управления ВМС в том, что Гитлер отложил операцию «Си-Лайон» («Морской лев») на неопределенное время.
Военно-морские атташе. Военно-морских атташе мы рассматриваем в этой главе последними потому, что в военное время всякий представитель разведывательного управления ВМС за рубежом, особенно если он находится в важном районе какой-то страны или в ее столице, фактически становится руководителем разведывательной сети, состоящей из различных источников. По этой причине сравнивать или оценивать такого представителя с любым другим из упомянутых выше источников не представляется возможным. В разное время разведывательное управление ВМС получало от военно-морских атташе данные разведки нейтральных стран; сведения, извлеченные из перехвата радиообмена немцев с Берлином; информацию, полученную от лиц, приезжавших из Японии, Италии и оккупированных стран Восточной Европы; от журналистов нейтральных стран; от друзей из среды торговых моряков, рыбаков, и торговцев и из многих других источников. Все они приносили ту или иную пользу; о некоторых результатах работы с такими источниками будет рассказано в особой главе.
Наиболее эффективно наши военно-морские атташе работали в столицах нейтральных стран, где противник и представители союзников действовали, так сказать, бок о бок, в неприятном, но корректном соперничестве. Как источник информации, интересующей военно-морские силы, Стокгольм занимал среди столиц особое место ввиду близости его к Балтийскому морю и к оккупированным Норвегии и Дании. Мадрид с его необычным политическим обликом и как наблюдательный пункт за Гибралтаром, западной частью Средиземного моря и Северной Африкой сыграл несколько иную роль, и из него поступала информация совсем другого рода. Анкара и Стамбул скорее имели такое же значение, как Мадрид, чем как Стокгольм. Основное достижение здесь — участие Турции в войне на стороне союзников; как и в Мадриде, военно-морской атташе здесь был занят больше политикой, чем разведкой, хотя его информация об обстановке и характеристика важных личностей балканских стран, которую он собирал в Турции, пригодилась нам в 1944 году.
Специфическое положение военно-морского атташе в Вашингтоне быстро утратило свое значение, поскольку между морским министерством США и английским адмиралтейством начало развиваться тесное сотрудничество и взаимодействие. Обязанности военно-морского атташе по информации адмиралтейства о состоянии и действиях американского флота все больше и больше перекладывались на группу специалистов, связанных с адмиралтейством через 18-й отдел разведывательного управления ВМС; передача же американцам опыта англичан и данных их разведки осуществлялась через постоянных представителей адмиралтейства в Вашингтоне, которые были открыто направлены туда после нападения японцев на Пирл-Харбор.