Русский рай - Олег Васильевич Слободчиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну и глаза у вас, однако?! Сколь ни служу, не перестаю удивляться, – покряхтывая на весле, в голосе пробубнил Василий. – Говорят, какой-то особенный корень жуете?!
– Все едим! – равнодушно ответил Петька и отдалился. Слышно было только его поплескивающее весло, пропал жар тела.
Рассвет застал всех в заливе. Никто из партовщиков не пропал в ночном море. Нахохлившись, как мокрые воробьи, они сидели на берегу и по обычаю наблюдали рассвет. Потом, переговорив о том, каким будет день, сбросили перовые парки. Кадьяки стали плескаться в воде, недовольные, что она слишком теплая. Без этого у них не начинался ни один день на суше. Разве только на Ситхе, при непосильных работах, да на бриге они обходились без утреннего купания. Алеуты, войдя в воду по колени, черпали её пригоршнями, поднимали руки, вода стекала по их обнаженным телам. Со стороны казалось, что они кланяются заре-зарнице, красной девице, поднимавшемуся солнцу, метавшему первые лучи-стрелы на запад.
Сысой влез на скалу. Ветер стихал, но волны были высокими и пенистыми, бриг не виден. «Окейн» показался в море только на следующий день и забрал партию с добытыми мехами. Матросы на корабле были чуть живы от усталости. Войти в залив Виншипы не решились, а долго держаться в море против него при высокой волне экипажу было не по силам. Забрав партовщиков и передовщиков, бриг отправился дальше к югу.
На одном из обжитых островов капитан предложил высадить часть промысловиков. Передовщики решили оставить здесь чуницу Прохора с кадьяками тойона Петьки. Джонатан заверил их, что будет приходить к острову через каждые две недели.
Прохор раздал своим людям фузеи и тесаки, взял свою долю пороха, свинца и съестного припаса. Партовщики и их передовщики с оружием, отправились смотреть остров. Селение здешних островных индейцев встретило партию настороженно, но не враждебно. Передовщики одарили старейшин бисером и топорами. Чуница Прохора – третья часть партии – осталась на острове. Партовщики нашли место для лагеря вдали от здешних островитян и стали обустраиваться на долгие промыслы.
Считая дело решенным и оговоренным с местными жителями, чуницы Сысоя и Василия вернулись на бриг. Затем, таким же образом на острове высадились люди Василия. Сысоя с чуницей лисьевских алеутов под началом тойона Кыглая Виншипы оставили на безлюдном острове и, пообещав вернуться через неделю, ушли для торга в испанскую Калифорнию. Передовщик с четырьмя десятками добытчиков и четырьмя женщинами, обошел каменистый остров со скудной растительностью, выбрал место для стана и начал готовиться к ночлегу в палатке. Женщины собирали сухой плавник для костра, алеуты сели в байдарки, отправились промышлять и осматривать берега острова с моря. Вернулись они поздно, большую палатку не ставили, перевернули байдарки и улеглись на не выстывшем еще песке.
На другой день Сысой напек себе лепешек и начал строить полуземлянку из камней: промысел мог затянуться месяца на три. Алеуты промышляли и ловили рыбу возле острова и, пока позволяла погода, не ставили палатку. Позже, видимо по просьбе женщин, для укрытия от солнца и ветра, неподалеку от Сысоя они нашли сухой распадок ручья, накрыли его плавником и палаткой.
Бриг не вернулся ни через неделю, ни через месяц. Мука кончилась, в ней была нужда только у Сысоя, алеуты довольствовались своей природной пищей: мясом и рыбой. Но вскоре у них кончались табак и чай, без которых они сделались вялыми и ленивыми, стали поругивать «косяков», что приучили их к табаку, хотя и до прихода россиян курили смесь из трав с приятным запахом.
Вблизи острова каланов быстро выбили, байдарки стали ходить к материковому берегу, курсируя возле него. Прибрежные промыслы были удачными. Зешние каланы сильно отличались от алеутских, кадьякских и ситхинских по цвету меха и его ценности, но их добывали по многу. Конфликтов с народами других островов не было и алеуты под началом тойона Ивана Кыглая решили промышлять без огненного оружия, которое своей тяжестью сдерживало их лодки. Сысой оставался на острове с женщинами, мездрил и сушил добытые шкуры, продолжал обустраивать свое нное жилье.
Однажды он увидел в море байдарки алеутов, спешно возвращавшиеся на остров после полудня. За ними следовал куттер с косым парусом. Судно было тихоходным и отставало от легких лодок промысловиков.
– Гишпанса! – крикнул тойон Иван, выскакивая из двухлючки.
Его напарник так же торопливо выбрался с заднего сиденья, они подхватили байдарку и побежали к землянке, в которой хранилось оружие. Один за другим на берег высаживались другие партовщики и поспешно вытаскивали на сушу свои лодки. Куттер был еще далеко от острова, но явно следовал к нему. Из торопливых объяснений вернувшихся, Сысой понял, что на них напали испанцы и пленили двух партовщиков, захватив их байдарку. Алеуты, из-за того, что безоружны, не решились отбить товарищей и стали поспешно возвращаться к лагерю. Сысой велел им разобрать и зарядить ружья, а сам, с саблей на боку и пистолем за кушаком вышел к воде, поджидая куттер. Тот подошел близко к берегу, сбросил парус и развернулся бортом. На нем показались пятеро мужчин в суконной одежде, с бритыми лицами. По виду это были солдаты с офицером. Он и начал о чем-то кричать. Остальные озадаченно поглядывали на вооруженных людей, ощетинившихся стволами из-за камней.
Сысой тоже закричал, возмущаясь, что захвачены его партовщики. Офицер, разъяренно поорав, вывел на корму алеута со связанными руками. Стал тыкать его в грудь пальцем. Сысой закивал, стал делать знаки, чтобы партовщика отпустили на берег. Потряс шкурой калана, показывая, что готов его выкупить. Солдаты, не соглашаясь, продолжали о чем-то кричать. Пленённый алеут с равнодушным видом наблюдал за теми и другими, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Сысою надоела бесполезная брань, он пригрозил пистолетом. Солдаты разом прекратили ор и подняли парус. Алеут то ли с усмешкой, то ли с печалью махнул связанными руками. Куттер крутыми галсами направился к материковой суше. Партовщики с ружьями столпились вокруг Сысоя и тойона.
– Никого не грабили, – стал оправдываться Иван. – Промышляли. Высадились на берег пить чай. На нас напали, стали руки вязать…
Сысой, не зная как объяснить партовщикам нападение испанцев, начал оправдываться.
– По уговору Виншипы должны нас защищать, но брига до сих пор нет. Почему гишпанцы напали – не понимаю. Мы должны промышлять