Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века - Александр Шубин

— А ты? — спросила Федерика.

— Мой дед здесь воевал в прошлом веке. Много рассказывал. Хочется посмотреть своими глазами. Ты не знаешь, как здесь арендовать автолет?

— Что?

— Ну автолет, флаер.

— А, да, да. Не знаю. Но меня встречать гид. У него легко будет все узнать.

Гид не заставил себя ждать. Им оказалась девушка лет двадцати, которая подверглась со стороны Василия столь же пристрастному анализу, как и Федерика. Лицо было необычным, вытянутым, с крупным подбородком, немного выпирающими зубами (впрочем, очаровательная улыбка, не сходившая с лица, сглаживала этот небольшой недостаток). Это с одной стороны. С другой — красивые черные волосы, большие искрящиеся весельем глаза и ощущение молодости. На этот раз аналитик решил вынести положительные оценки и не упускать знакомства.

Гульнара (так звали гида) нашла свою подопечную сразу — у нее была голограмма. Представилась и с ходу начала что-то объяснять по-испански. Василий понял только завершающую фразу: «Жаль, что вы не предупредили, что будете вдвоем. Об этом нужно было сообщить в гостиницу».

— Я не задвоилась, — ответила Федерика по-русски, — Ричард зазнакомился со мной только сейчас. Но у него есть для вам дело.

— Дело? Ко мне? Как интересно.

— Дело — это громко сказано. Я хотел узнать, как здесь арендовать автолет.

— К сожалению, это невозможно. Автолеты не употребляются в нашей стране.

— Почему? — Василий изобразил удивление (готовясь к поездке, он, разумеется, проштудировал основы законодательства Стана, и не только это).

— Видите ли, — в голосе Гульнары появилась привычная интонация гида, — наша страна живет в трудных условиях. Мы ведем борьбу с международным терроризмом и транзитом наркотиков. Рядом находятся агрессивные режимы. Опыт показал, что такие транспортные средства, как автолеты, могут использоваться преступными группировками и агентами иностранных спецслужб для подрыва безопасности наших граждан. Поэтому мы ограничиваемся автомобильным транспортом и государственными аэробусами.

— Но что же делать? — «Ричард» был в отчаянии. — Я не умею водить автомобиль! Неужели я зря приехал в страну?!

— Могу думать, не все так страшно, — спокойно заметила Федерика. — Сейчас ты гуляешь по Кабулу, а вечером заходишь в мой номер в гостинице. Я надеюсь, Гульнара не откажется и тоже заходит. Там она все разъясняет, и мы вместе все придумываем для тебя.

Гуля не стала возражать против такого покушения на ее свободное время, что Василия не очень-то удивило. Он привык к интересу со стороны женщин. Тем более он был иностранцем, приехавшим из процветающей страны. С чего молоденькому гиду отказываться от вечерних посиделок в присутствии двух новых знакомых.

А пока — Кабул. Метро пронесло Василия под новыми кварталами и выбросило в старый город. Тщательно отремонтированные и выглядевшие искусственными, эти дома помнили еще англичан и русских. Узкие улочки с множеством магазинов и магазинчиков, мечетей и полицейских. Поблуждав по лабиринту в медитативном забытьи, турист добрел до дворца Тадж Бек.

Зеленый холм почти скрыл светлый контур здания. Сейас в резиденции правителей Афганистана был музой. Его служители зазывали туристов, формировали из них колонны и отправляли наверх по склону. Что же, у Василия было время пройти по этой пропитанной кровью дороге. Экскурсия для иностранцев велась на русском и английском: «...там открывается вид на старые кварталы города. Именно здесь в 80-е годы XIX века английские захватчики входили в Кабул». Неужели среди экскурсантов нет англичан? Английский вариант, однако, отличался от русского: «Вы можете представить себе колонны солдат в алых мундирах, которые включили город в английскую сферу влияния в 80-е годы XIX века. Культурное влияние Великобритании способствовало ускорению развития страны». Какое двоемыслие! Но оно не могло продолжаться долго, поскольку в толпе туристов присутствовал американец, знавший русский язык: «Позвольте, вы сообщаете нам разную информацию. Я имею в виду, по-русски и по-английски вы говорите не одно и то же!»

«История никак не может отучить американцев по любому поводу качать права», — подумал Василий, не без удовольствия предвкушая битву ковбоя с моджахедом.

— Я просто не хотел оскорблять ваш слух однообразием, — учтиво отвечал экскурсовод. — Согласитесь, что повторение одного и того же недостойно просвещенного человека. Он всегда облекает мысли в новые формы.

— Не увиливайте, ваши формы ласкают слух русских и слух англичан порознь. Вы подыгрываете каждому по-своему, и тем самым водите за нос всех нас, скрывая, как там было на самом деле.

— Что можно скрыть от столь проницательных людей? То, что я говорю, правда. Англичане были захватчиками, и русские были захватчиками. Но и те и другие познакомили нас не только с жестокостью, но и со своей культурой. Мой прадед, сын борца с англичанами, учился в Оксфорде. Его расстреляли коммунисты. Мой дед учился в Москве. В тридцать лет он был революционером, в сорок — эмигрантом, а в пятьдесят — прагматиком, который восстанавливал страну. Может быть, исламский мир сегодня так могуществен и велик потому, что мы не только воевали, но и учились у незваных гостей...

Василий представил себе бегущих вверх по пыльной дороге десантников. Вооруженные просветители. Ему повезло, он не попадал ни на одну войну, современником которой был. Первая война, которую он застал, была Афганская. Последние выстрелы где-то бесконечно далеко от дома. Телевизионные репортажи о неведомом крае, где люди зачем-то убивают друг друга, а потом мирятся, обнимаются. И снова убивают, и снова мирятся. Так в его детском сознании формировался образ внешнего мира — бесконечно далекого, страшного и безумного.

Афганская война вскоре потухла. Но все это как-то запало в душу. Потом он расспрашивал об Афганистане взрослых и с удивлением выяснил, что им она запала в душу еще сильнее. Оказывается, мы тоже участвовали в этой далекой войне, и были еще живы ее старенькие ветераны. Мир оказался чудовищно тесным, и неосторожный выстрел на одном конце земного шара бил по судьбам людей на другом. С этим надо было что-то делать.

Позднее, когда Василий стал экспертом по локальным конфликтам и членом команды-чемпиона Калужской земли по военно-спортивным играм, он все также сторонился настоящих военных действий. Однажды Учитель сказал: «Драка — для дураков». И он запомнил эту фразу. Но вот сегодня этому Учителю угрожает настоящая опасность, и, похоже, дело может не обойтись без реальной драки. Мир стал еще теснее...

Пока американец и таджик оттачивали красноречие, у Василия запищал приемник компьютера. Пришлось отойти в сторонку. Из устройства выползла карта Великой пустыни. На ней красным были обведены фотографии воздушного корабля, перемещавшегося по дуге, выгнутой в сторону Полиса, где проводил свой отпуск Сергеич. Судя по всему, удалось договориться с военными и заполучить материалы проводимого ими тотального фотографирования. Момент выстрела сфотографирован не был, но время совпадало. Рядом не было других объектов, которые могли бы выпустить ракеты. Но на этом успехи заканчивались. Корабль терялся в совершенно заброшенном районе Караганды, на северо-западе Великой пустыни. В тамошних промышленных развалинах можно было бы спрятать тысячу воздушных судов.