Соло для няни - Королева Людмила Александровна

— Вы нам очень нужны, — тихо произнесла я в трубку. Не могла же я сказать, что он мне нужен. — Мэри выпила весь сок, и у нас совершенно пустой холодильник.

— Так мне приехать? Говорите, что нужно привезти, огласите, пожалуйста, весь список!

— Каши «Беби-Ситтер», гречку и овсянку, пюре мясное «Бичинат», только индейку, сок предпочтительно банановый, вот, пожалуй, и все, — перечислила я то, что было нужно девочке.

— А для вас что привезти? Пирожные, это я помню, а что еще?

Опять про пирожные вспомнил. Убей не помню, когда же я ему про них говорила?

— У вас по пути будет магазин «Седьмой континент», у них там отличная икра грибная, вот ее мне и привезите, если вас не затруднит, — попросила я.

— Грибы в любом виде. Как же я мог забыть? — засмеялся Володя. — Буду через час, ждите.

Я попрощалась, положила трубку, подумала: «Как же замечательно, что он такой заботливый, деликатный, не надо говорить каких-то лишних слов, необязательных фраз, он понимает все мои интонации».

Мэри проснулась, потерла кулачками глазки и сразу спросила:

— Папи?

— Еще нет. Так и мы еще не готовы. Ну-ка, быстренько умываться, одеваться, кушать. — Надела на нее платье, тоненькое как паутинка, из последней коллекции Сони Рикель — папин подарок. Мэри ест аккуратно, кашу по тарелке не размазывает, так что урона внешнему виду не нанесем, потом переоденемся во что-нибудь «попроще» от Диор или Живанши.

Через час раздался звонок по домофону, и Мэри радостно запрыгала:

— Папи, папи!!!

Я взглянула на часы и слегка ее разочаровала:

— Это не папа, это Володя еду нам привез.

Весь увешанный пакетами, он с трудом протиснулся в дверь, стал все сгружать на стол.

— Вот то, что вы просили для Мэри, а это для вас, — протянул мне несколько свертков. — Я поехал за Майклом в Шереметьево.

Я посмотрела на него с удивлением:

— Кто-то же говорил про выходной?

— Кто-то говорил, это точно, но не с нашим счастьем. Позвонила диспетчер и сердечно попросила меня съездить за Майклом в Шереметьево, сначала привезти его к вам, а потом доставить домой на Остоженку. Я вам больше не нужен? Так я поеду? — Он вопросительно посмотрел на меня.

— Вы нам очень нужны, — повторила я. — Если бы не ваша продовольственная помощь, мы погибли бы от голода, во цвете лет, — вложила я в мою интонацию капельку иронии.

Володя засмеялся:

— Пока я рядом, вам это не грозит.

Папа приехал. Мэри медалью повисла на его шее, дрыгая ногами и не переставая щебетать:

— Папи, папи!

Личико ее раскраснелось, и я забеспокоилась:

— Мэри, что доктор сказал, помнишь? По кровати не прыгать, по папе тоже не стоит, температура может подняться.

Майкл удивленно уставился на меня.

— Какой врач, почему врач? — Он, когда нервничает, плохо говорит по-русски, но понять его можно. — Что, Мэри болела?

— Да, два дня поднималась температура до тридцати девяти. Мы сдали анализ крови, он не показал ни малейшей патологии, все спокойно. Кроме высокой температуры, никакой симптоматики.

— Когда заболела Мэри? Жанна Владимировна знает? Почему вы не позвонили мне? — Майкл с ходу забросал меня вопросами.

И в какой последовательности мне отвечать? Начну, пожалуй, от печки, не всегда у меня это получается, но, как говорят: попытка — не пытка.

— Мэри заболела в тот день, когда Жанна Владимировна привезла ее ко мне. Я померила малышке температуру и позвонила маме на мобильный, сказала, что у Мэри высокая температура.

Майкл непонимающе уставился на меня.

— Жанна Владимировна знает, что Мэри больна? — раздраженно переспросил он, нервно расхаживая по комнате из угла в угол.

Глухим вроде никогда не был, удивилась я и повторила:

— Знает. Она предупредила меня, что вы прилетаете через два дня, привезете медицинский полис и контракт на обслуживание ребенка.

— Почему вы не позвонили мне?

— Да, и что бы это изменило? Потом такой команды — вам сообщать от Жанны Владимировны не поступало, а я не сторонница всякой самодеятельности.

Майкл непонимающе посмотрел на меня и переспросил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Недосторонница, это что?

Мало того что, волнуясь, он начинает плохо говорить, Майкл еще перестает слышать русскую речь или слышит только то, что хочет, сделала я для себя неутешительный вывод без надежды перевести ему то, что он не понял. Сообразить бы еще, что его так злит — моя безотказность или пофигизм Жанны?

Пока мы энергично выясняли, кто что знал и кто что понял, Мэри перемерила все привезенные ей наряды и пошла по второму кругу активной примерки.

— Мне, что ли, примерить, может, подойдет что-нибудь? — проговорила я в раздумье, глядя на это дизайнерское великолепие.

У Мэри принцип: что мое, то — только мое и ничье больше. Лукаво покосившись на меня, она принялась распихивать все по коробкам, припрятывать, а то еще взбредет няне в голову примерить. Зато и бесконечное дефиле наконец-то прекратилось.

— Мы где с Мэри будем обретаться: здесь или на Остоженку переберемся?

Майкл удивленно поднял брови. Слово «обретаться» никак не переведет в своем мозговом компьютере.

— Нам перебираться? — переспросила я, тихонько прошептав, он же все равно не поймет. «Только не на Магадан, енто мне не по годам, я пока туда доеду, опасаюсь — дуба дам». — «Мы» на Остоженку или здесь останемся?

— Если вы будете с Мэри на Остоженке, я смог бы отпускать вас вечером домой, — неуверенно ответил он.

Такая перспектива меня чрезвычайно обрадовала. Майкл ответственный папа, все сделает как надо, ничего не напутает, да и Мэри очень по нему соскучилась. Но вдруг температура опять поднимется? Стоит ли везти ее в машине, ведь не понятно, почему температура скачет. Сергей Николаевич предположил невротическую этиологию, и мне так кажется.

— Майкл, давайте подождем денечек, а завтра с утра или лучше к вечеру, если все будет спокойно, мы приедем на Остоженку, — предложила я. — Здесь хоть погуляем на свежем воздухе. Я сама могу ее привезти, вспомнив, что Володя хотел взять выходной.

— Не выдумывайте! Ваша щепетильность к месту не сейчас. Вас привезут назад и вперед, — разгорячился Майкл.

Опять занервничал. Сам-то хоть понял, что сказал?

— Жанна Владимировна деньги вам оставила, или как всегда, вы своими расплачивались?

— Оставила, не волнуйтесь, только полис привезти не успела, — решила я не усугублять ситуацию. Потом у Жанны возьму, за анализы.

Майкл недоверчиво посмотрел на меня.

— Точно оставила? — переспросил еще раз.

— Майкл, — неуверенно начала я, стараясь побыстрее проскочить денежную тему, — меня сейчас другое беспокоит. У Жанны Владимировны на лице синяк. Вы что, ударили ее? Я не ради любопытства спрашиваю, врач предполагает невротический характер таких резких температурных скачков у Мэри. Надо понять, почему это происходит.

— Я ее не ударял, я просто прикрыл лицо рукой, когда она попыталась… — не договорив, он замолчал.

«Ну, прямо бои без правил», — мелькнула у меня мысль.

— И Мэри это видела?

— Да. Она очень плакала, долго не могла уснуть, я сам в тот вечер ее укладывал, — сообщил он совершенно убитым голосом.

— Не могли же вы столбом стоять, тогда синяк был бы у вас, — отозвалась я, пытаясь сообразить, как бы поделикатнее перевести разговор в более шутливую плоскость. — Ну, поскандалили, в какой семье не случается.

— Вы не знаете, когда приезжает Жанна Владимировна? — спросил Майкл.

— Нет, мне она ничего не говорила. Возможно, Володя знает, он ее отвозил в аэропорт.

Майкл задумчиво походил по комнате, рассеянно переводя взгляд с предмета на предмет, затем стал собираться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так что же мы решаем? — спросил он.

— Давайте посмотрим, как пройдет сегодняшний вечер, будет ли температура опять подниматься. Если нет, завтра к вечеру мы приедем на Остоженку, — повторила я компромиссный вариант.

Наконец он уехал. Мы с Мэри разложили все наряды по полкам и шкафам, хорошо, что большую их часть папа увез домой. Только я присела, чтобы наконец-то что-нибудь съесть, раздался телефонный звонок. С кем же я еще сегодня не общалась? На экране высветился номер Жанны. Если она не уложится в десять минут, голодный обморок мне обеспечен. Что же это я икру грибную в холодильник не убрала, скосив глаза на баночку, пожалела я. Жанна уложилась в отведенное ей время, и все десять минут я была вынуждена слушать печальную повесть о том, какой Майкл козел и какая она золотая.