Оккупация - Андрей Щупов

По губам Дюгоня скользнула рассеянная улыбка, и Вадим немедленно отреагировал:

— Кажется, лечение людей кажется вам бессмысленным занятием?

— Ну, почему же…

— Да потому, что вы носите генеральские погоны. Такая уж суть у всех генералов, — мыслить человеческими категориями вам просто недосуг. Женщины рожают, генералы посылают молодых в пекло.

— Это не совсем так…

— Это так, Афанасий Николаевич! — жестко перебил Вадим. — Вам действительно в радость манипулировать полками и дивизиями. Так называемая стратегия высших целей и чужих жизней. Первое в обмен на второе. У меня же все наоборот: высшая цель видится как раз в сохранении чужих жизней. Да, да! Мне доставляет подлинное удовольствие, когда на моих глазах из дефектного страдающего существа получается здоровое жизнерадостное создание. Если есть желание, поинтересуйтесь статистикой «Галактиона». За время моей работы в центре нам удалось поднять на ноги более полутора тысяч маленьких инвалидов. О взрослом контингенте я уже не говорю. Там цифры значительно выше. Думаю, не всякая клиника способна похвастать такими показателями.

— Охотно верю.

— Кроме того, не забывайте, что я действующий психотерапевт — и в данном случае, угодив в лагерь, занимался еще и тем, что изучал психику преступников.

— Чтобы писать потом об этом в статьях?

— Не только чтобы писать, но случалось и такое. Когда обнаруживал что-либо интересное, брался за перо — почему бы и нет?

— Но обращались все-таки в зарубежные издания?

— Не старайтесь меня подковырнуть, Афанасий Николаевич. Да, обращался к западным издателям, поскльку что в наших весях я все еще никто — ни доктор, ни магистр, ни даже простенький кандидат, а таких, как известно, не печатают. Кроме того, к теоретизированиям вроде моих отечественные издатели интереса не проявляют. Куда большим спросом пользуются — карты Таро, дианетика и популярная йога. Вот и приходится сотрудничать с западом, который хватается за те или иные новации двумя руками.

— Они что-нибудь платили вам?

Вадим вздохнул.

— Насколько я знаю, кое-какие суммы на счет центра действительно перечислялись, но я ведь уже сказал, что от денег я мало завишу. Поэтому о деньгах лучше поинтересуйтесь в бухгалтерии «Галактиона». Мне это не слишком интересно.

— А сидеть за колючей проволокой было интересно?

— Представьте себе, да! Не забывайте, что России за колючей проволокой перебывало огромное количество великих людей. Мандельштам, Рокоссовский, Туполев, Мейерхольд, Губерман, Вельяминов — всех и не пересчитать. Признаюсь, мне было любопытно побывать в их шкуре. — Дымов на секунду задумался. — Ну, может, не совсем в их шкуре, но хотя бы где-то рядом.

— А как же «Галактион»?

— Для них это тоже было полезным испытанием. Мы так и договаривались: справятся — хорошо, а если нет… — Вадим вздохнул. — Если нет, то, пожалуй, что и плохо. Хотя тезис о незаменимости людей мне никогда не нравился. Так или иначе, но мы пошли на этот эксперимент. Да и отдохнуть, честно говоря, не мешало. Я ведь без отпуска уже который год. Вот и решил совместить приятное с полезным.

Над словом «приятное» Миронов со Шматовым враз хмыкнули. Речь Дымова действительно показалась бы большинству людей ненормальной. Дюгонь в отличие от офицеров сумел сохранить полную серьезность.

— Несколько щекотливый вопрос… — он в упор взглянул на Вадима. — Нужна ли вам пища?

— Пища? — Вадим улыбнулся. — Что ж, кажется, понимаю, что именно вас интересует. Но могу успокоить: в пище я нуждаюсь, как любой нормальный человек. В этом смысле моя физиология практически не отличается от обычной человеческой. Другое дело, что у жирного человека запас сала таков, что голодать в отличие от дистрофика он может вдвое и втрое дольше. Вот и мой энергетический запас несколько больше обычного.

— «Несколько» — это как?

— Ну, скажем, раз в десять-двадцать. Кроме того, я могу осмысленно переводить один вид энергии в другой. И если нет под рукой бутерброда, сумею добыть углеводы из чего-нибудь иного.

— Что ж, я вас понял… — Дюгонь опустил голову и как бы между делом поинтересовался: — Откуда вы черпаете знания, Вадим? Вы сами сказали, что у вас нет ни докторского, никакого иного звания. Тогда в чем же дело?

Спрашивал он намеренно равнодушным тоном, однако даже Шматову с Мироновым стало ясно, что именно ради этого вопроса затевалась словесная прелюдия.

— Знания? — Вадим сыграл бровями, однако никто не улыбнулся. Все напряженно ждали ответа. — Хотите верьте, хотите нет, но этого я не знаю.

— Как вас прикажете понимать?

— Да так и понимайте. Это не мое достоинство и не моя заслуга, это еще один дар, природу которого мне сложно постичь. Может быть, что-то вроде агрессивной телепатии, когда знания берутся из чужих голов, а может, и его величество информационный океан.

— Вы имеете в виду ноосферу?

— Если выражаться точнее, то не я, а Шарден, Леруа и Вернадский. Этим господам и впрямь интересно было копаться в этих туманных материях. Я же предпочитаю прятаться за откровенным незнанием. Все происходит само собой — сунул руку за пазуху и вынул. Бывает, до самого последнего момента понятия не имеешь — что же окажется в ладони. Но что-то в итоге все-таки оказывается. Откуда же берутся эти знания, я даже приблизительно не могу предположить.

— Забавно… — генерал пожевал губами. — А зачем вы отправились на сходку к паханам? Действительно пожалели эту шестерку?

— Представьте себе, пожалел. Зулус сам пришел ко мне за помощью, а я в таких случаях стараюсь не отказывать. Кроме того, с некоторых пор возле кочегарки начали собираться глоны, и мне это никак не могло понравиться.

— Глоны? — Дюгонь насторожился.

— Верно. Я уже рассказывал Потапу с Сергеем о том, что глоны способны чувствовать будущую кровь. Следовательно, можно было ожидать больших и малых потрясений на зоне, а она, как вы понимаете, уже перестала быть для меня чужой.

— Нельзя ли чуть подробнее насчет глонов?

— Видите ли, — неторопливо начал Дымов, — у Пикуля есть в книге любопытный эпизод. Он, если помните, служил в войну юнгой на флоте. И вот однажды, заступив на ночную вахту, он своими собственными глазами наблюдал интересную картину: по швартовым, протянутым с полубака американского корвета одна за другой на берег торопливо сбегали крысы. Чуть позже пробили боевую тревогу, и американский корабль вместе с русским вышел в море. Почти сразу корвет был торпедирован германской подлодкой, а молодой Пикуль тут же припомнил эпизод с крысами.

— Не очень понимаю, какая связь между крысами и глонами?

— Связь прямая. Корабль затонул, и спастись удалось очень немногим. Неведомым образом крысы сумели это предвосхитить.

— Да, но как?

— Откуда же мне знать? Мы вообще мало что знаем о категории времени. В каком-то смысле его можно уподобить дороге, по которой все мы движемся абсолютно вслепую. Кто знает, возможно, слепота наша целиком и полностью искусственного происхождения. Во всяком случае, будь у нас подобающее зрение, мы бы тут же увидели свой будущий день, а самые зоркие — и будущий год. — Вадим пожал плечами. — В самом деле, если геометрические пространства нам более или менее подвластны, почему бы не использовать аналогичную власть по отношению к временным пространствам? Тем более, что есть отдельные примеры вроде знаменитой Ванги, Нострадамуса и российских старцев, что в разные времена предсказывали те или иные российские катаклизмы.

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что глоны чуют кровь задолго до ее пролития, а потому подобно стервятникам спешат на место будущего ристалища.

— Они что же, вампиры?

— В каком-то смысле да. Их главная пища — дух умирающих. Своего рода электричество жизни, что покидает нас в смертельную минуту.

— Что-то вроде ауры?

— Что-то вроде… — Вадим улыбнулся. — Собственно, потому я и интересуюсь глонами. Видите ли, генерал, дело осложняется тем, что этим призрачным красавцам ничего не стоит втянуть человечество в войну.

— Каким это образом?

— О! Для глонов это проще простого. Хотите знать — как? Да хотя посредством электронных картинок, передаваемым разведывательными спутниками КН. Нарисовать, скажем, сотенку-другую ракет, нацеленных по главным городам соединенных штатов — и все! Этого будет вполне достаточно. Совет национальной безопасности тотчас поставит всю Америку на уши. И врежет в ответ.

— Куда? — воскликнул Дюгонь. — Куда он врежет?

— А это будет зависеть уже от желания глонов. Может быть, в качестве врага они изобразят Россию, а, может Иран или Корею… Как бы то ни было, но возле кочегарки эти твари начали собираться еще неделю назад. Я их увидел и сделал свои выводы. — Вадим улыбнулся. — Так что, когда мне выдали «черную метку», я был даже рад, что все наконец-то разъяснилось, и, конечно, дал авторитетам добро. Тем более, что появился неплохой повод поработать в качестве психотерапевта.