Настойка мухомора для босса - Ольга Черных

– Ты не понимаешь… – бледными губами прошептал Ольховский. – Черт с ней с легендой, да и с этим дедом тоже. Дело не в этом.

– Так расскажи. Вдвоем мы обязательно что-нибудь придумаем, – предложил Костя.

Станислав тяжело вздохнул и достал из пачки новую сигарету. Он долго прикуривал, выпускал густые клубы дыма, и, наконец, прокашлявшись, сказал:

– После поездки в Польшу мене стали сниться странные сны. Я видел старинный замок с башнями и шпилями, утопающий в яркой зелени. Вокруг него копошились какие-то люди, но у них не было лиц, словно, это были тени. Потом появлялась Марыся. Она одна имела четкое лицо и выглядела точно так, как на портрете. Толстые косы, уложенные короной вокруг головы, и белоснежный кружевной передничек. Девушка смотрела на меня долгим грустным взглядом и молчала. Так продолжалось некоторое время и это не вызывало страха. Напротив, меня тянуло в ту жизнь. Я постоянно думал о своих снах и тех людях, которые в них присутствовали, часто рассматривал драгоценности и вещи из сундучка. Там нашел портреты своих предков и то, что им когда-то принадлежало: трубку, монокль, старинные часы на цепочке и всякие другие мелочи. Порой мне даже казалось, что все эти вещи еще хранят тепло их рук.

– Подожди, давай уточним некоторые детали – перебил его Костя. – Конечно же, эти встречи с прошлым происходили вечерами, после приличной порции коньяка или мартини?

– Ну, да, – ответил нехотя. – Я понимаю, на что ты намекаешь. Но, поверь, это не было пьяным бредом. Я хорошо осознавал, что все, что со мной происходит: чувства, сны и, неожиданно свалившееся наследство, ведет меня к меланхолии, все дальше и дальше оттесняя от реальной жизни. Осознавал, но ничего не хотел менять.

Воспоминания несколько отрицательно сказались на состоянии Ольховского. Он вдруг резко подхватился с дивана и принялся нервно отмерять шагами комнату. Лицо менялось на глазах. Его искажала гримаса боли и ужаса одновременно.

Костя курил и спокойно наблюдал за другом. Он знал, что именно теперь тот выложит все до мельчайших подробностей. Такие моменты за долгие годы работы в органах он не раз наблюдал в своем кабинете. И в этот раз не ошибся.

Стас, набегавшись по комнате, остновился и, оглянувшись, словно их могли подслушать, взволнованно прошептал:

– Потом все изменилось. Необъяснимо и страшно. Я стал терять рассудок. С каждым днем становилось все хуже и хуже.

– Пожалуйста, успокойся. Я сейчас принесу воды, а ты пока приляг. Нам нужно до конца разобраться в этой семейной истории. Только так мы сможем избавиться от нее навсегда. Ты веришь мне?

Станислав промолчал и, с жадностью выпив стакан «Боржоми», послушно опустился на диван. Костя присел рядом и обнял его за плечи.

– Что-то здесь не так. Давай оставим все потустороннее и нереальное, сны, видения, тяжелую карму, черную ауру над головой и вернемся к действительности. Теперь следи за моей мыслью. Сегодня мы вытащили тебя из «психушки». Это было наяву или во сне?

– Спрашиваешь? – обижено засопел Ольховский.

– Хорошо, что ты это понимаешь? А, как ты туда попал, можешь объяснить? Ну… только без всех этих штучек… Я хочу понять.

– В том-то и дело, что все, что потом стало происходить со мной, не поддается логическому объяснению. Если я расскажу правду, ты тоже будешь считать меня ненормальным и решишь, что мое место в дурдоме, среди таких же безумцев. Хотя… – он опустил голову, пытаясь скрыть истинные чувства, – последнее время, признаться, я и сам так думаю.

– Подожди, – насторожился Костя, – что значит «тоже»? Ты уже кому-то рассказывал эту историю?

– Никому. Тут похвастаться особенно нечем…

– Но Алисе ты все же рассказал?

– Рассказал. Ближе ее у меня никого нет. Она и ты.

Костя громко выдохнул.

– Ты рассказал ей всю историю сразу после возвращения домой?

– Не помню. Я тогда здорово выпил. Сам же сказал – стресс… Хотя, какое это имеет значение? – наморщил лоб Станислав. – Алиса все приняла близко к сердцу. Она так переживала за меня, не спала ночами, дежурила у кровати до утра. Бедняжка, совсем выбилась из сил.

– Давай о тебе, – бесцеремонно перебил Костя.

Однако прошло добрых полчаса, прежде чем Ольховский собрался с духом и заговорил.

– Раньше я видел только сны. Это можно сравнить с кино. Все, что происходило на экране, я видел со стороны, словно из зрительного зала. Но потом все стало не так… Мистика какая-то… – он с отчаянием поднял глаза на друга. – Не знаю, как и сказать, чтобы было понятнее? Короче, я стал ощущать себя участником всего, что уже давно свершилось.

– Это как?

– Как? Хороший вопрос. Даже не знаю, как тебе и ответить… Я перестал быть собой, потому что стал Вольдемаром Ольховским. Зачесывал перед зеркалом волосы так, как это делал он, носил его монокль, доставал сигары из его портсигара, но самое отвратительное, что я ухаживал за Марысей. Когда я ее видел, животная похоть овладевала мной, и я всячески пытался ее соблазнить. Сознательно мне совсем не хотелось этого делать, но какая-то неведомая сила подчиняла меня своей воле и заставляла в точности повторять все, что когда-то делал пан Вольдемар. Каждую ночь в комнате звучала старинная музыка – это был орган. Мы с Марысей танцевали. Иногда мне все же казалось, что я это вижу со стороны. Но, при этом, я реально обнимал девушу, вдыхал запах ее волос. Они пахли какой-то дурманящей травой или свежим сеном. В этом запахе было еще что-то непередаваемое, что вызывало сильное головокружение. А потом, помнится, я подвел ее к трюмо, открыл шкатулку с семейными драгоценностями и подарил те самые серьги. Все происходило, как по давно написанному сценарию. Я лишь в точности повторял то, что произошло сотни лет назад. Серьги сверкали в свете свечей, а восторженный блеск в глазах девушки, вселял реальную надежду на то, что победа уже ждет меня, – он судорожно сглотнул слюну.

– Красивый сон, – сказал Костя, решив немного поддержать, взволнованного друга. – Мне порой еще хуже снится. Только ты ухаживаешь за девушкой, а я постоянно догоняю какого-нибудь маньяка или убийцу, что согласись, одно другого не лучше. Так что, тут еще неизвестно, у кого проблемы с психикой, – он развел руками.

– Сон? – вдруг встрепенулся Станислав. – Ты говоришь, сон? Но этот сон повторяется каждую ночь, продвигая меня все дальше в реальных фантазиях. Как будто начинается новая серия в долгоиграющем сериале. Ночь за ночью я настойчиво добивался близости с Марысей. Она лукаво играла со мной, не допуская к себе. И это еще больше распаляло желание… Я скажу тебе страшную вещь. В этом я даже себе не решаюсь признаться, – он замолчал, собираясь с духом и, спустя несколько минут, продолжил: – Понимаешь, дружище, я стал раздваиваться. С какого-то момента моя жизнь уже состояла из двух половинок. Днем я оставался Станиславом Ольховским, возглавляющим фирму «Антей». Любил Алису и каждый вечер ложился с ней в постель. Ночью же, помимо своей воли, я превращался в Вольдемара, сердцееда и ловеласа, и уже любил Марысю. Проводил с ней время и настойчиво пытался соблазнить. Я измучился, не высыпался, боялся поднять глаза на Алису, вспоминая ночные ухаживания за другой девушкой. Жизнь превратилась в сущий ад, но от меня, ровным счетом, ничего не зависело. Со временем я уже перестал понимать, где мне лучше и чего я больше хочу – дня или ночи? Короче, мне удалось соблазнить горничную, и теперь каждую ночь я подвергался сладострастному истязанию. Мы погружались в омут сумасшедшей страсти, которая меня настолько опустошала, что утром я не мог подняться с постели, не то, что ехать на фирму и заниматься делами. Каждый день я давал себе слово прекратить безумие, но не знал, как это сделать? Я засыпал в объятиях Алисы, и вскоре оказывался в объятиях Марыси. Она полностью владела моим телом. Я не знаю, откуда у меня появлялись новые силы, чтобы всю ночь заниматься с ней любовью? Хочешь, верь, а хочешь, нет, но близость наша была настолько реальной, что утром в ванной я находил ее следы на своем теле. Я понимал, что медленно схожу с ума, но, удивительное дело, уже не мог дождаться следующей ночи, чтобы снова быть с ней. Дневные дела и заботы раздражали, фирма стала обузой и все, что было связано с ней, больше меня не интересовало. Ночь и Марыся теперь были моей настоящей жизнью. Я этого безудержно хотел. Более того, мне хотелось остаться с ней навсегда. Жить в своем замке, отдаваясь ее безумным ласкам и неистовой любви. Однако несмотря ни на что, я хорошо понимал, что все, что происходит – ненормально. В конце концов, я смирился. Бороться с собой не было сил, да и не хотелось. Меня затягивало все больше и больше. И однажды я понял, что самостоятельно уже не выберусь. Тут мне стало по-настоящему страшно. Правда, Алиса всегда была рядом. Она, понимала, сочувствовала, поддерживала, но ничем помочь не могла. Двойная жизнь, вернее, ночная жизнь стала для меня главной, – Стас огорченно покачал головой. – Хорошо, что Янис принял на себя часть забот о фирме, не позволяя делу всей моей жизни превратиться в полный крах.