Выпускной в Чистилище (СИ) - Хармон Эми

— Я просто хочу домой, Мэгги, — голос Джонни был едва громче ветра. — Просто хочу домой.

Глава 9

Время плакать

Уже гораздо позже Мэгги разбудили звуки ударов и таскания вещей. Ее комната находилась всего в нескольких лестничных пролетах от большого чердака, заполненного памятными вещами Ханикаттов, хранившимися десятилетиями. Она лежала в постели и прислушивалась, все еще слишком сонная, чтобы испугаться, но не в силах игнорировать тот факт, что на чердаке что-то или кто-то есть. Когда она притащилась из машины Джонни в тот вечер, то избегала Ирен, потому что не хотела делиться своей болью и знала, что не сможет ее скрыть. Она избегала даже собственного отражения, потому что знала, что это написано на ее лице. Девушка забралась в свою постель, а через некоторое время тетя заглянула к ней. Мэгги притворилась спящей, и Ирен ничего не сказала, только несколько долгих мгновений смотрела на нее, а потом закрыла дверь, слегка вздохнув при этом.

Теперь, несколько часов спустя, Мэгги вынырнула из сладкого забытья и почувствовала обиду на бугимена, нарушившего то немногое, что у нее оставалось. Сбросив с себя одеяла, она с ворчанием доковыляла до двери своей спальни и, шатаясь, поднялась по лестнице на чердак. Лестница была освещена, и Мэгги увидела, что на чердаке тоже горит свет.

— Тетя Ирен? — Девушка потерла заслезившиеся глаза и посмотрела на царивший вокруг беспорядок. Всего несколько месяцев назад она организовала каждый дюйм этого пространства. Теперь же здесь случилась катастрофа. Коробки были перевернуты, платья вытащены из защитных молний. Несколько шляпок были разбросаны по полу, а в углу, со слезами на глазах, на выцветшем кресле сидела Ирен Ханикатт в персиковом платье, причесанная и накрашенная. Мысли о диккенсовской мисс Хэвишем с первого курса английского языка невольно возникли в голове Мэгги, и она слегка вздрогнула от этого сравнения.

Платье было свободным в груди, в талии натянулось сильнее, чем следовало, но она умудрилась застегнуть молнию, несмотря на это. Выглядела она ужасно нелепо.

— Ирен? — повторила Мэгги, стараясь не реагировать на то, что невеста Франкенштейна плачет на чердаке посреди ночи.

— Привет, дорогая, — буркнула та, пытаясь выглядеть веселой и нормальной, но потерпев неудачу. — Просто хотела узнать, смогу ли я влезть в это старье… Тут искала проигрыватель Лиззи. Не знаю, что с ним сделала.

— Ты нарядилась. Макияж и прическа в три часа ночи, тетя? — Мэгги села рядом с Ирен на пыльное кресло и потянулась к юбке цвета персиковой зефирки.

— Давай, скажи, что я глупая старуха! — Женщина попыталась улыбнуться, но ее слова закончились всхлипом, и она вытерла глаза старым фланелевым одеялом для кукол.

Мэгги не ответила на это. Ирен не была глупой. Она была печальна и явно чем-то озабочена. Мэгги подумала, не связано ли это с тем, что днем раньше Джонни Кинросс вернулся из могилы и сидел во всем своем юношеском великолепии перед ее домом.

— Как красиво. Это то самое платье, в котором ты была на балу? Мне кажется, я узнаю его на одной из фотографий в альбоме Роджера.

— Забавно… Я помню, что надела красное на выпускной. Пришла сюда в поисках платья. Знаю, что у меня есть красное платье.

— Значит, ты пришла сюда не в поисках проигрывателя? — Мэгги ткнула в нее пальцем и постаралась не улыбнуться.

Ирен бросила на нее взгляд, который говорил о том, что она считает Мэгги грубой за то, что та указала ей на ее ложь. Однако слезы перестали капать, и она легонько шлепнула племянницу по руке.

— Нахалка! — Ирен хмыкнула, а Мэгги в открытую захихикала, заставив тётю тоже слегка улыбнуться.

— Теперь я вспомнила это платье. Ох, действительно старею. Я ведь его носила. Купила красное платье, но в последний момент струсила. Лиззи, моя младшая сестра, сказала мне, что никто не будет носить красное, и я буду чувствовать себя глупо. Она была права. Это был единственный раз, когда я послушалась модного совета десятилетней девочки. Самое смешное, что на выпускном балу другая девушка была одета в точно такое же красное платье. Я совсем забыла о ней. Она выделялась как бельмо на глазу, но выглядела прекрасно. Джонни танцевал с ней… — Глаза Ирен снова наполнились слезами, она замолчала и вдруг встала. — Это платье где-то здесь.

Ирен начала доставать пакеты с платьями с длинной, отдельно стоящей вешалки, расстегивая в своих поисках чехлы и вытаскивая все на свет. Мэгги поспешила за ней, приводя в порядок брошенные предметы одежды, которые тётя оставила после себя.

— Вот! Я знала, что это где-то здесь, — радостно воскликнула женщина и вытащила охапку красного из пакета с платьем, зажатого между двумя другими. Завитая и заколотая прическа Ирен представляла собой крысиное гнездо, а макияж глаз был размазан, но она выглядела чрезвычайно довольной собой, поэтому Мэгги не стала ничего комментировать.

— Посмотри на это, Мэгги! Оно великолепно. А вот туфли и клатч! Я даже не успела их надеть! — горестно причитала тётя. Выбравшись из созданного ею беспорядка, она направилась вниз по лестнице. Красное платье висело на одной руке, туфли и маленькая серебряная сумочка были зажаты в другой. Мэгги в отчаянии огляделась по сторонам. Покачав головой, она оставила этот хаос на другой день и потянула за длинные нити на усталых лампочках, скрывая беспорядок Ирен темнотой. Осторожно спустившись по лестнице, она отправилась на поиски. Теперь ей не уснуть, когда ты в таком перевозбуждении.

Она нашла Ирен в своей спальне. Та сидела за богато украшенным туалетным столиком в углу, поправляла размазанный макияж и приглаживала взлохмаченные волосы. Мэгги ни разу не бывала в ее комнате и оглядела девичью обитель тревожными глазами. Над большой кроватью из красного дерева был поникающий балдахин с длинными шторами, которые можно было закрыть на ночь. Постельное белье было выцветшего розового цвета, с подушками такого же цвета и пожелтевшей кружевной юбкой, свисающей под ним. Мебель была хорошо сделана и изящна. Небольшой женский письменный стол с тонким мягким стулом украшал одну стену. Картины в розовых рамках украшали комод и туалетный столик. Даже на обоях был выцветший узор бледно-розового цвета. Мэгги не видела в комнате ничего от Роджера и задавалась вопросом, спали ли они отдельно.

Мэгги опустилась на кровать, и смятые простыни почувствовали запах лаванды и талька.

— Это всегда была ваша комната, тетя Ирен? — тихо спросила Мэгги.

— Хм? О, нет. Не всегда. Когда мы с Роджером вернулись в дом после смерти папы, мы делили главную спальню. А когда он умер, я вернулась сюда. Гас, Шэд и еще несколько человек помогли мне перевезти все мои вещи с чердака. Выглядит почти так же, как в детстве. Я люблю это. Это заставляет меня снова чувствовать себя молодой.

Мэгги еще минуту наблюдала за своей тетей. Ирен заплела распущенные волосы и припудрила нос. Затем она встала и потянулась к красному платью, кучей валявшемуся на толстом бежевом ковре.

— Тетя? Зачем ты это делаешь?

Ирен застыла на полпути, пытаясь расстегнуть молнию персикового офисного костюма и надеть красное платье. Ее руки упали по бокам, и она посмотрела на Мэгги полными печали глазами.

— Это потому, что ты видела сегодня Джонни? — продолжила девушка мягко. — Он сказал мне, что приехал сюда, потому что это одно из немногих мест, которые все еще выглядят по-прежнему.

Ирен бессильно рухнула на туалетный столик, ее плечи опустились в унынии. Через мгновение она кивнула головой, сдаваясь:

— Когда я увидела его, на мгновение забыла, что выгляжу уже не так, как парень. Он же не постарел ни на день. Я была напугана, потому что все это не имеет никакого смысла. Только когда он ушел и меня перестало трясти, я вошла в дом и увидела себя в зеркале прихожей. На мгновение не узнала себя, Мэгги. Мое отражение было отражением старухи, и я осознала, может быть, впервые, что моя жизнь… окончена. Я больше не влюблюсь. Мужчина не будет смотреть на меня со страстью в глазах. Меня никогда больше не поцелуют так, как хочет женщина. Я старая женщина. Но я не чувствую себя старой внутри. Внутри я все еще красива и молода. Все еще та девушка, которая хотела надеть это платье, но в последнюю секунду не осмелилась.