Пещера невольницы-колдуньи - Шахразада

— К счастью, госпожа, плохих новостей нет. — Он сразу заметил темные круги под глазами, но пока решил не расспрашивать девушку, надеясь, что она расскажет все сама. — Надеюсь, ты понемногу привыкаешь к своей новой жизни.

Эриния уселась на скамью и попыталась собраться с мыслями, все еще не готовая к тому, чтобы делиться с кем-то своими опасениями, пусть этот кто-то — ее старый и мудрый учитель. Быть может, позже…

— Да, немного. Однако Нюкта без устали мечется по своей клетке, потому что она привыкла к большей свободе, которую я не могу ей предоставить здесь, в Александрии.

— Это было бы неразумно, — согласился Урия, улыбаясь, словно представил себе нечто смешное. — Если разрешить Нюкте свободно гулять по дому, все твои слуги в ужасе разбегутся.

— Трудно решить, что же с ней делать.

Урия задумчиво посмотрел на нее:

— Тебя ведь заботит вовсе не судьба кошки, верно?

Эриния подняла на него взгляд.

— Есть кое-что, что сильно тревожит меня, и я не знаю, как мне поступить.

— Ты хочешь посоветоваться со мной?

Эриния нерешительно расправила обшитое голубой каймой платье.

— Помнишь ли ты о ромеянине Рахмане, который плыл со мной на «Белом коршуне»? Я рассказывала тебе…

— Да, помню.

— Так вот, когда я покинула тронный зал, Рахман догнал меня и… и угрожал мне.

— Он знает, кто ты?

Эриния испуганно смотрела, как брови Урии сошлись на переносице, когда он нахмурился.

— Да, знает. Мое имя объявили, когда представляли царю. И имя отца…

Тревога на лице Урии усилилась.

— Это очень могущественный вельможа. Если он захочет отыскать тебя, то обязательно найдет.

— Ты ведь не думаешь, что я преувеличиваю, правда? Не думаешь, что я трушу просто потому, что попала в столицу из забытого захолустья?

— Возможно, он уже сейчас тебя ищет. — Урия еще больше помрачнел. — Быть может, существует какой-то заговор, и он знает, что ты можешь выдать его связь с ромеями. Значит, можно предположить, что скоро он найдет сюда дорогу.

— Ты считаешь, мне нужно покинуть Александрию?

— Да, и думаю, что следует отправляться в дорогу немедленно! — Он посмотрел в сторону дома, как бы соображая, с чего начать. — Нельзя терять ни минуты. Ты по неведению оказалась замешанной в какую-то грязную историю. Нам следует торопиться!

— Но куда же я могу отправиться? Где я смогу укрыться, чтобы он не смог меня найти?

Урия на мгновение закрыл глаза; когда он открыл их, то взглянул на Эринию с беспокойством.

— Я знаю место, где ты будешь в безопасности. Но оно очень далеко, и тебе следует приготовиться к долгому тяжелому путешествию через пустыню. Это будет нелегкий путь.

Урия не успел договорить, как раздался стук в парадные ворота и послышался громкий голос, требующий их открыть.

— Подожди здесь, — предостерег девушку Урия. — Спрячься в тени и не показывайся, пока я не узнаю, грозит ли тебе опасность.

Но Эриния уже не сомневалась, что это владыка Рахман нашел ее.

Кто еще мог постучаться в ее ворота, разве что Баррак?

Девушка вздрогнула, услышав звон мечей. Должно быть, верный Тараджин схватился с незваными гостями. Она бросилась к парадным воротам, опасаясь за жизнь своего стража.

Урия заступил ей дорогу и крепко схватил за руку.

— Ты должна немедленно уходить вместе со мной! — Льняные одежды старика путались у него в ногах, когда он поспешно потащил Эринию к конюшне. — На воинах, пытающихся пробиться мимо твоей охраны, царская форма с бронзовыми доспехами, и они несут с собой знамя владыки Рахмана. Торопись, торопись! Нам нельзя терять ни минуты!

Рахмана сопровождали пять его личных телохранителей, и они легко одолели Тараджина и еще двоих охранников, храбро сражавшихся, чтобы защитить свою хозяйку.

— Задержите их, если понадобится, но по возможности не причиняйте им вреда, — приказал Рахман, направляясь к дому.

Когда он собрал домашних слуг и попытался их расспросить, где хозяйка, его встретило угрюмое молчание. Одна из служанок, женщина, назвавшаяся Абдаль, не скрывая враждебности, даже осмелилась приказать им покинуть усадьбу. Люди Рахмана обыскали каждую комнату, сдвигая мебель и разбивая посуду. Сердитый окрик Рахмана остановил разрушение, и его воины смиренно расставили по местам мебель, которую перед этим перевернули.

Когда Рахман понял, что Эринии здесь нет, он снова собрал слуг и выстроил их возле стены.

— Кто из вас согласен рассказать мне за вознаграждение, где находится госпожа Эриния?

— Никто ничего тебе не скажет! — заявила Абдаль.

— Каждый, кто сообщит необходимые мне сведения, получит в награду дюжину серебряных монет. — Рахман кивнул женщине, назвавшейся Абдаль — Что скажешь? Тебе хотелось бы иметь свое собственное серебро?

— Презренная собака! Я ничего тебе не скажу, и другие тоже ничего не скажут. Тебе придется уйти ни с чем.

Рахман устремил взгляд на молоденькую кухарку, трепетавшую от страха.

— А ты? Тебе что-нибудь известно?

— Нет… господин. Последнее, что я знаю о хозяйке, — она вышла во двор.

— А как давно это было?

— Как раз перед тем, как ты пришел.

Вошел один из воинов, волоча за собой мальчишку не старше десяти лет. Он вытолкнул чумазого парнишку вперед.

— Он говорит, госпожа уехала верхом в сопровождении старика по имени Урия.

— Это правда? — спросил Рахман мальчика, дрожащего от страха.

— Да, господин.

— Ты знаешь, куда они отправились?

— Я слышал, ты обещал награду, — сказал парнишка, старательно избегая взгляда важного господина.

Рахман улыбнулся: «А вот и крыса, попавшаяся на приманку!»

— Да, если ты сообщишь мне то, что я хочу знать, я тебе хорошо заплачу.

Мальчик опустил голову, разглядывая свои ноги.

— Если я скажу, меня сурово накажут. Тараджин вырвет мне глаза и скормит их воронам.

— Я заберу тебя отсюда, если ты будешь мне помогать. — Рахман заметил облегчение на лице мальчика. — Расскажи мне все, что знаешь.

Паренек вытер чумазое лицо не менее грязной ладонью.

— Я слышал, как Урия говорил о том, что нужно присоединиться к каравану, — вот и все, что я знаю.

Рахман наклонился и посмотрел мальчику в глаза.

— Он сказал когда?

— Нет, он не говорил ничего такого… Наверное, это было раньше.

— Из города уходит множество караванов. Который из них я должен искать?

— Я не знаю, господин. — Мальчик посмотрел на Абдаль, сверлившую его убийственным взглядом, и неловко поежился. — Правда, я не знаю.

— Свяжите его и возьмите с собой, — приказал Рахман. — Если он говорит правду, то получит свободу и обещанное серебро. Если он лжет, то не доживет до следующего рассвета.