Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд. - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Научные исследования, проводившиеся Лысенко и его сторонниками, были четко нацелены на реальную отдачу и в ряде случаев уже приносили осязаемый практический эффект. Я имею в виду как повышение урожайности, так и внедрение новых, более перспективных сельскохозяйственных культур. Работы же Вавилова и его последователей каких-либо практических результатов не обещали даже в обозримом будущем, не говоря уже о тогдашнем настоящем».
Из дневника жителя Архангельска Филадельфа Паршинского, 1941-й год104:
«1 октября. Рис и пшено у меня кончились, но сегодня удалось купить в магазине №11 свежей капусты на 1 р. 93 коп. (около 1/2 кило) три кочанчика. Сегодня варил, да и сырую ел, но вареная лучше. Завтра прибавлю картошки. Лидия Хомякова дала мне кусочек сала приблизительно граммов пять. Это сало (свиное) я разрезал на кусочки. Котятам по 2 кусочка, а кошке 6 кусочков. Анастасия дала 5 селёдочек. Кошка не ест селедок. Я поэтому остальные три штуки съем сам завтра.
10 октября. Первый раз я стоял в очереди за «коммерческим» в новом коммерческом магазине (№10 Архторга). Досталось мне кило пшеничного 2 р. 30 коп. В денежном отношении повезло, а в питательности — это хуже.
Нет провизии! Это уже голод. Многие коммерческий хлеб обменивают на молоко, но не на рынке, а у городских молочных хозяек. То же будто бы и с овощами творится. В Андриянове, Вознесенье, Онишовой, в ластокурских деревнях очень мало родилось картошки, от колхозной ничего не осталось колхозникам, а есть только то, что собрано на индивидуальных огородах. Да, это уже голод!
20 ноября. Доел хлеб с остатками сливочного масла в 7 часов утра, а в 19 часов варил редьку, причем несколько ломтиков съел в сыром виде, не дождавшись варки.
22 ноября. Сегодня в 12 часов я удавил шпагатом кошечку. Мучилась около 5 минут. Но, что всего ужаснее, она ласкалась ко мне, когда я приготовлял шпагат, а когда завязывал мёртвую петлю, она заигрывалась шпагатом, и когда было уже на часах 12 ч. 10 мин. и взглянул на календарь, то только тогда вспомнил, что сегодня день моего рождения. Исполнится мне сегодня 54 года. Хорошо ознаменовался день моего рождения — убийством. Убил теплокровное, живородящее млекопитающее, которое ко мне ласкалось.
23 ноября. Печень, легкие, сердце и почки кошки я обмыл и сложил в кастрюльку малую. Буду варить. И есть…».
В четверг с утра злоупотребив положением, на служебном автомобиле подкинул свою Валентину Васильевну, а по уставу - красноармейца Истомину, поближе к трамвайной остановке - откуда она уже сама доберётся до своей воинской части…
Нехорошо понимаю, ну, дык, ничто человеческое мне не чуждо.
…И, тотчас в Кремль.
«Хлеб – всему голова», поэтому хотя раз в неделю - но я обязательно уделял толику времени сельскому хозяйству. В этот раз никаких совещаний в «широком составе» - отрывающих от дел множество чиновничьего люда. Короткая (на пару часов всего) производственная планёрка с строго ограниченным числом участников, на которой я ставлю вполне конкретные задания и ещё более конкретные сроки их выполнения.
К тому времени трудами моими тяжкими и усиленно-напряжённой мозговой деятельностью (но чаще по моему же наитию) - сложилась на мой взгляд. достаточно многообещающе-эффективная «вертикаль власти»:
Я, как Председатель Президиума Верховного Совета СССР (Председатель ГКТиО, Верховный главнокомандующий Вооружённых Сил или Председатель Совета народных комиссаров СССР) ставлю вполне определённые задачи.
Всеволод Николаевич Меркулов – мой личный секретарь-референт тут же оформляет их в виде официальных приказов от различных ветвей высшей государственной власти.
Глава «Секретариата Председателя Президиума Верховного Совета СССР», член «Государственного Комитета Труда и Обороны» - Поскрёбышев Александр Николаевич, подыскивает кадры для их исполнения.
Глава «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР) - комиссар государственной безопасности III ранга Богдан Захарович Кобулов, контролирует исполнение и если возникает необходимость, присылает на помощь исполнителю группу эффективных менеджеров с бейсбольными битами… Хм, гкхм…
С мандатами.
В сей раз, с последним был Начальник 4-го отдела – отвечающего за сельское хозяйство в целом и заготовки сельхозпродукции в частности. Фамилия незапоминающаяся, но лицо умное и волевое, а глаза проницательные.
Кроме этих четверых, в мой кремлёвский кабинет по очереди вошли: Андрей Януарьевич Вышинский и Иван Александрович Бенедиктов - заведующие департаментами иностранных дел и сельского хозяйства СССР.
Ну и, наконец-то изрядно задержавшись – я уж в душе исходя на «овно», на часы поглядывать начал, в мой кабинет вошёл один из виднейших советских учёных, стоящий на 93-м месте по значимости его открытий для человечества в вышедшей в 1996 году книге Джорджа Симмонса105.
Постучавшись сперва, он открыл дверь кабинета и с мягким южнорусским говорком:
- Извините, товарищи, припоздал я маленько…
- Это Вы нас извините, Трофим Денисович, что так долго ждали, а не послали за Вами сразу автозак… Хм, гкхм… Хотел сказать – служебную машину.
Тому, сразу стало так стыдно, что он аж заметно побледнел со стыда. Может, ещё от чего – пытать не стал, не для того тот приглашён был. Да и не предназначен сталинский кабинет в Кремле для пыток – здесь даже камина под кочергу нет и нормальной розетки под паяльник.
С единственным из всех поздоровавшись с ним за руку у дверей, проводил до места и вновь назвав по имени-отчеству, пригласил…
Нет, не сесть.
Для этого есть народный суд и там не приглашают сесть - а объявляют срок.
Я же, как можно вежливей:
- Присаживайтесь пожалуйста, Трофим Денисович и, располагайтесь поудобнее!
Понятно, про кого идёт речь, да?
Да, это он: Трофим Денисович Лысенко - Заведующий НИИ сельского хозяйства.
***
Буквально на пару минут отвлекусь от темы…
Как и все прочие «академии» и в первую очередь «Академию наук СССР», «Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени Ленина» (ВАСХНИЛ) - была разогнана буквально сцаным веником.
Почему?
При слове «академик», в моём воображении сразу возникает образ лощённого тунеядца, за заумными рассуждениями - скрывающего собственную полную никчемность для общества, за счёт которого он живёт. Все без исключения «академии» же, это хорошо организованные группировки таких тунеядцев. В данный исторический промежуток времени, «академики» внутри «академий» - грызутся меж собой, строчат доносы на своих коллег, сживают друг друга со света – борясь за «место под Солнцем» и
