Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд. - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лётчик-майор Сергей Михайлович Романов, кроме всего прочего рассказывает:
«В Канаде вокруг аэродрома в Хусвее мелкий хвойный лес. Среди работающих на аэродроме много украинцев. Осматривали наш самолет. Один сказал:
– Перший раз бачу такой велыкий литак…».
Сразу видно – человек правду говорит!
А то – «двойной таран», пАнымаешь…
Курам на смех!
В общем, этот полёт тяжёлого четырёхмоторного бомбардировщика «Пе-8» с «железным» наркомом на борту в Америку – единственное достижение советской боевой авиации за весь 1942 год.
Да и на том сасибо.
***
Осенью Симонов едет на Сталинградский фронт и снова знакомая нам уже до боли сердечной «песТня»:
«Ясный осенний день. Берег вовсю бомбят. Земля под ногами то сильнее, то слабее содрогается от разрывов. Кругом все смешалось – развалины домов, рухнувшие бараки, изогнутые рельсы, рваные железные бочки, доски, обломки мебели, утварь…
…Снова начинается бомбежка. Начальство завтракает там под бомбежкой и показывает друг другу свою выдержку. А нам с Коротеевым выдержку показывать некому, а бежать куда-то в другое место, чтобы основательно спрятаться от бомбежки, далеко и неудобно. А здесь, на самом берегу, в общем-то, прятаться некуда. И мы тоже сидим и ждем, чем все это кончится… Продолжается это около часа.
…Влезаем на паром, добираемся до середины реки. Над головами появляется немецкий бомбардировщик и начинает бомбить нас. С парома никто не стреляет – ни пулеметов, ни орудий нет. Бомбардировщик заходит три раза подряд, кладет бомбы вокруг нас, улетает».
Обычно, «серьёзные» историки пишут что немцы всегда налетали «численным превосходством», что мол нашим немногочисленным соколикам и не сунуться – сразу смахнут с неба как докучливую мошку… А тут смотрите: один-единственный немецкий бомбардировщик - без всякого истребительного прикрытия безпредельничает над нашей территорией как хочет и, нет ни одного советского - хотя бы фанерно-перкалевого «Ишачка» рядом, чтоб устроить ему укорот.
Вам не кажется, что нам уже больше восьмидесяти лет - рассказывают про какую-то другую войну?
Не про ту, которая на самом деле была.
Вот писатель уехав из самого Сталинграда, прибывает на командный пункт 1-й гвардейской армии генерала Москаленко, пытающейся наступать во фланг немецкой 6-ой армии Паулюса…
Здесь вообще, творится что-то за гранью добра и зла:
«…Добравшись затемно, до рассвета, на наблюдательный пункт Москаленко, мы просидели на нем около восемнадцати часов до наступления полной темноты. Дело происходило в степи, и наблюдательный пункт этот был устроен даже не на холме, а просто на какой-то почти незаметной складке местности, врыт в эту складку и хорошо замаскирован.
Боюсь оказаться неточным, но в моем тогдашнем ощущении от этого наблюдательного пункта до передовой было утром перед возобновлением наступления, наверно, метров семьсот-восемьсот, не больше.
Справа и слева от нас сосредоточивалась пехота и потом несколько раз за день переходила в атаки.
А в небе с утра до вечера висела немецкая авиация и бомбила все кругом, в том числе и еле заметную возвышенность, на которой мы сидели.
День был настолько тяжелый, что даже не лежала душа что-нибудь записывать, и я, сидя в окопе, только помечал в блокноте палочками каждый немецкий самолет, заходивший на бомбежку над степью в пределах моей видимости.
И палочек в блокноте к закату набралось триста девяносто восемь. Каждый десяток палочек я соединял поперечной чертой и писал вместо них десять. И таких десяток в темноте набралось тридцать девять. И еще восемь палочек, не успевших составить последнюю десятку.
А когда потом мы шли с наблюдательного пункта обратно через это поле, на котором сосредоточивалась и с которого переходила в наступление пехота, вокруг было страшное зрелище бесконечных воронок и разбросанных по степи кусков человеческого тел.
В эти самые дни на участке армии Москаленко был убит тот генерал-лейтенант, артиллерист, Корнилов-Другов, которого мы когда-то встретили под Москвой у Говорова…».
И опять возникает вопрос:
- А где же советские истребители?
А вот они, полюбуйтесь:
«В Камышине на аэродроме, когда мы садились в «дуглас», я увидел Марину Раскову, а с нею несколько девушек из ее бомбардировочного полка, летавшего на пикирующих бомбардировщиках. Они провожали летчика-истребителя Героя Советского Союза Клещова; он был из того полка, который сопровождал на бомбежки полк Марины Расковой. Раненного в воздушном бою, его отправляли в госпиталь прямо в Москву, и Марина Раскова и ее девушки трогательно заботились о нем. Смотрели, хорошо ли закреплена в самолете его койка, клали ему под руку кулечки с яблоками на дорогу».
Мда… После описания кусков человечины разбросанных по полю, слова про «кулёчки с яблоками» - звучат откровенной издёвкой.
Как говорится – «без комментариев», хотя так и хочется выразиться матом в адрес «лётчика-истребителя».
(От автора:
Не хочу оскорбить ни самого Клещова, ни всех лётчиков-истребителей разом… Но имеются вполне обоснованные сомнения насчёт боевых счетов некоторых из них. Вот например, что пишет Евгений Мариинский «Я дрался на Аэрокобре»:
«Оставшимся на аэродроме летчикам и техническому составу на фоне серого сумеречного неба отчетливо было видно, как наша шестерка с набором высоты шла на юг, к переправам, а им навстречу, гораздо выше, шла в плотном строю девятка немецких «Хейнкелей-111». Один из наших истребителей задрал нос и с огромной дистанции открыл огонь в сторону врага. Это не произвело на немцев ни малейшего впечатления.
В том же плотном строю они сбросили бомбы на переправу и спокойно ушли обратно.
Стали возвращаться и наши истребители… Тем временем первый из приземлившихся подрулил к КП полка и выключил мотор. Из кабины выскочил командир полка Бобров. Он тут же подозвал техника самолета:
– Сбил, сбил, сбил! Рисуй звездочку, рисуй звездочку!».
Однако!
Это уже конец 43-го года, а германские «стервятники» бомбят наши переправы как ни в чём не бывало и не подозревают, что ВВС КА перехватило у Люфтваффе «господство в воздухе».
Кстати, Бобров – участник боев в Испании, за которые был награжден орденом Ленина. Возможно Константин Симонов, о таких «технологиях» и про таких «героев» - знал гораздо больше нас с вами, но не доверял такие записи даже собственному дневнику…
Ведь, мало ли что, правда?).
Такое ощущение, что из всей советской авиации по-настоящему воевал лишь самолёт, который в «Дневниках» упоминается чаще всего…
Угадайте, что это за машина?
Правильно:
«Я поехал к «кукурузникам», как тогда называли У-2.
