История второй русской революции - Павел Милюков

4

Брошюра подписана «членами президиума союза освобождения Украины М. Меленевским и А. Скоропись-Йолтуховским» и датирована 25 октября н. ст. 1917 г. в Стокгольме.

5

Хётч О. — германский специалист по истории России.

6

«Мой собеседник (фон Берген) спросил меня, — рассказывает Степанковский, — кто пользуется большим влиянием: Рада или же тайная организация в Полтаве... Я... ответил, что, по моему мнению, большим авторитетом пользуется Рада».

7

Существующего порядка вещей.

8

Порядка вещей, существовавшего до войны.

9

На неопределенный срок — до греческих календ (буквально).

10

Директор общества франко-русского завода в начале июня просил правительство не позже 15-го принять весь завод в свое распоряжение, слагая с себя всякую ответственность за дальнейшую оплату труда ввиду экономических требований рабочих, превышающих доходность предприятия, производительность которого к тому же упала на 50 %. Он сообщил об этом французскому послу и Совету рабочих и солдатских депутатов. 12 июня Гендерсон получил и передал Терещенко обращение фирм с «преобладающим английским капиталом» (Невская прядильная мануфактура, Невская стеариновая, Невская хлопчатобумажная, фабрики Воронина, Лютшь и Чешер, Спасская хлопчатобумажная, Калинкинский пивоваренный завод, русская нефтяная фабрика, Акционерное общество Уильям Хартлей) о «принятии контроля над предприятиями на основании существующего в Англии правительственного контроля» русским правительством, с тем чтобы последнее приняло на себя ответственность за определение прав рабочих, «разрешение вопроса о заработной плате», «обеспечило защиту от насилия над личностью и имуществом». Мотивы просьбы: «серьезное положение промышленности», «возможность, что много предприятий закроется», «остановка угрожающего разорения», «обеспечение безопасности личности и имущества». Срок контроля: «пока не наладится общее положение и, во всяком случае, до окончания войны». Вот тот документ, который в социалистической печати («Дело народа») был объявлен уроком отечественным промышленникам. Впрочем «Дело народа» тут же дало урок и английским предпринимателям. «Если они думают, — заявила газета, — что правительственный контроль в революционной России означает то же самое, что... в Англии, то они жестоко ошибаются. Государственный контроль за британскими фабриками и заводами, ограничив прибыли и хозяйские права капиталистов, вместе с тем крайне сильно урезал права рабочих, запретив им стачки, подвергая их перспективе административной ссылки за агитацию, сведя на нет действия фабричного законодательства. Этого Временное правительство, считающееся с нашей трудовой демократией, допустить не может». А в «этом» и была вся сущность английской регламентации производительности фабрик, работающих на оборону.

11

Временный успех.

12

Депутат 1-го пулеметного полка Жилин прибавил к этим лозунгам, нам известным, один новый: «Реквизиция золота в монастырях, церквах и особняках». Анархист Глейхман также заявил, что анархисты прибавят «кое-что и свое».

13

Сборник «Пережитое», кн. 1, ст. «На переломе».

14

В печати того времени были слухи, что во дворце Кшесинской с участием Ленина уже 2 июля был разработан сам план восстания и, между прочим, принято приведенное выше решение пулеметчиков.

15

В своем историческом очерке революции до Брест-Литовска Троцкий рассказал, что ему пришлось встретиться в «Крестах» с матросом, участвовавшим в попытке арестовать Чернова. Это был обыкновенный уголовный преступник, который уже раньше сидел в «Крестах» за кражу.

16

В 1920 г. в Echo de Paris появились разоблачения по поводу колебаний Керенского в вопросе об арестах. По этому поводу господин Борис Никитин, «генерал-квартирмейстер штаба Петроградского военного округа того времени», выступил со статьей (в «Отечестве», № 1, перепечатана в ревельских «Последних известиях», апрель 1921 г.): «Кто же Керенский?». Оставляя в стороне полемический тон этой статьи, нельзя не остановиться на следующих утверждениях автора. А. Ф. Керенский в ночь на 7 июля отменил аресты Троцкого и Стеклова-Нахамкеса. Штаб Петроградского округа протестовал по адресу министра юстиции, но последний через два часа, в 3 часа утра 7 июля, официально подтвердил распоряжение Керенского об отмене двух упомянутых арестов. Стеклов бежал в Мустамяки, где у него жил и Ленин, был арестован там по ордеру штаба, привезен в Петроград, но немедленно приказом Керенского изъят из ведения штаба и через несколько часов освобожден. На разборе дела об аресте Стеклова присутствовал в штабе президиум Совета депутатов: Чхеидзе, Сомов и Богданов. После того, 10 июля, Керенский официально отнял у штаба право ареста большевиков. 11 июля он приказал генералу Половцову, главнокомандующему округом, прекратить разоружение большевиков. По этому поводу Никитин объясняет, что у большевиков имелись склады оружия на различных заводах, которые после провала июльского выступления большевики начали разносить по квартирам. Штаб приступил к изъятию оружия и успел обезоружить «несколько десятков городских большевистских организаций», приступив к изъятию оружия на крупных заводах. Сестрорецкий завод уже был обезоружен, и склад оружия оттуда вывезен, когда Керенский приказал прекратить разоружение и заменить эту меру опубликованием воззвания о добровольной сдаче оружия гражданами. Генерал-квартирмейстерская часть отказалась писать порученное ей воззвание. Тогда Керенский приказал штабу разработать техническую сторону воззвания, разделить Петроград на районы, назначить сборные места, приемщиков, время сдачи и т. д., а воззвание написал сам. Оно было расклеено, но, по словам Никитина, «подействовало только на старых доверчивых буржуев: сданными оказались только несколько пистолетов и сабель эпохи русско-турецкой войны. Все перевозочные средства и приемщики вернулись ни с чем — пустыми».

Керенский, отвечая на разоблачения Echo de Paris, утверждал, что ему не пришлось освобождать Стеклова, так как его никогда не арестовывали. («Общее дело», № 66, 1920).

17

По принятой здесь терминологии мы говорим о кабинете, составленном 24 июля, как о второй коалиции, не вводя в счет коалиционных кабинетов того состава правительства, который установился 8 июля. Со дня распадения первой коалиции до образования кабинета 24 июля мы считаем власть находившейся в положении кризиса. Мы говорим поэтому о «первом кризисе власти» (3-24 июля) и о «второй коалиции».

18

Телеграмма подписана председателем исполнительного комитета Юго-Западного фронта Дашевским, товарищем председателя Колчинским, Никольским, Гуревичем, председателем армейского комитета XI армии Кириенко, помощником комиссара Чекотиса и членом исполнительного комитета крестьянских депутатов Пьяных.

19

Вероятно, к этому моменту относится и телеграмма, полученная, по воспоминаниям В. Н. Львова, всеми членами Временного правительства от центрального комитета союза офицеров при Ставке за подписью полковника Новосильцева. В этой телеграмме Союз офицеров «в торжественных выражениях поддерживал требования Корнилова, добавляя, что в случае неутверждения мер все члены Временного правительства отвечают за это головой (?)».

20

О своих отношениях к Завойко Корнилов показал следственной комиссии следующее. «С B. C. Завойко я познакомился в апреле этого (1917) года в Петербурге. По имеющимся у меня сведениям, он несколько лет тому назад был предводителем дворянства Гайсинского уезда Подольской губернии, работал на нефтяных промыслах в Баку и, по его рассказам, занимался исследованием горных богатств в Туркестане и Западной Сибири. В мае он приезжал в Черновицы и, зачислившись добровольцем в Дагестанский конный полк, оставался при штабе армии в качестве личного при мне ординарца, отлично владеет пером. Поэтому я поручил ему составление тех приказов и тех бумаг, где требовался особенно сильный художественный стиль».

21

На этом заседании Савинков перефразировал и угрозу, высказанную в корниловской телеграмме 7 июля. Призывая перейти от слов к делу, он указал на тот огромный сдвиг вправо, который произошел на фронте. «В этом отношении, — говорил он, — в Петрограде едва ли слышат то, что говорится на фронте, едва ли знают, кто, где и что там готовит. Ясно одно, что, если полной власти не возьмут органы революционной демократии, ее возьмут другие. Возьмут и растопчут свободу. Опасность близка, и каждый день подобен смерти».