Алхимик в Пустыне - Лана Туулли

Ей показалось, или действительно воздух стал еще более прохладным? И каким-то… как же правильно сказать… вольным?

Рука, ощупывающая стену, провалилась в пустоту. Далия нервно облизала пересохшие губы и выше подняла свой импровизированный светильник.

Спустившись с лестницы, алхимичка рискнула сделать еще несколько шагов и увидела огромную мраморную голову.

Она выплывала из темноты — то нос, то часть щеки, то исполинский глаз, обращенный в никуда, то окладистая, уложенная ровными кольцами борода… То кончики крыльев…

Наткнувшись на едва живые, чудом не рассыпавшиеся в прах, деревянные перильца, Далия выяснила, что вышла на некую галерею, кольцом опоясывающую большую пещеру. Она повела кристаллом из стороны в сторону — и, о чудо! Вдоль галереи стали зажигаться вязь древних заклинаний.

— Надо скопировать, — решила Далия. — Фри-Фри меня убьет, если я не дам потешиться ему над расшифровкой этих закорючек!

Но вместо того, чтобы достать блокнот и прилежно перерисовать иероглифы, она двинулась дальше.

— Это должен быть Тиглатпалассар, — бормотала сапиенсологиня. — Нет, это действительно должен быть он! Крайне маловероятно, чтобы здесь стояла чья-то другая статуя…

Колосс следил за передвижениями алхимички мертвыми, пустыми глазами.

— О боги, — тихо ахнула Далия, спустившись чуть ниже.

Величественный царь, облаченный в застывшие неподвижными складками мраморные одежды, стоял на небольшом постаменте, вытянув вперед левую руку. Он действительно был крылат — древний скульптор постарался, изображая за спиной правителя размашистые крылья, ремни, которые удерживали летательную конструкцию на теле человека, — и вторые крылья, которые принадлежали сидящему у ног Тиглатпалассара сфинксу.

Статуя казалась незавершенной — по крайней мере, мэтресса подумала так из-за того, что на скульптуре не было золотых и драгоценных украшений, являвшихся непременным атрибутом проводов в загробную жизнь. Всего-то золотые блестки на ошейнике сфинкса — у того же Эпхацантона даже у придворных наплечные украшения богаче, не говоря уж об охотничьих леопардах…

Всё золото древнего царя Империи Гиджа-Пент было потрачено на постройку Золотого Города. Бесконечно прекрасного города, где улицы выложены золотыми слитками, крыши домов покрывает золотая черепица, а сами жилища выстроены из золотистого камня. Города, где поднимаются к небесам золотые деревья, увенчанные тончайшими ажурными золотыми цветами; где шумят золотые птицы, где шумят золотой прохладой фонтаны, где воды реки переливаются бесконечным золотым потоком…

Он был бесконечно прекрасен, этот Золотой Город, располагающийся в огромном стеклянном шаре, который удерживал царь Тиглатпалассар на вытянутой руке.

Далия не смогла сдержать сдавленного смешка. Так вот в чем дело! Вот он, город из золота! Действительно! Натурально! В полном смысле слова — здесь даже кирпичи и кучки, оставленные собаками, сделаны из благородного металла!

Вот только никто не предупреждал, что это потайное сокровище будет трех локтей в диаметре.

Хихикающая, донельзя довольная собой, Далия вытащила блокнот и огрызок карандаша и принялась копировать надпись, сделанную на постаменте. Сказать Фриолару — не поверит! Эх, как пожалеет охваченная копательной манией Напа Леоне, что не увидела подобное чудо собственными глазами!

А ты, Тиглатпалассар, оказывается, ох как не прост! Ну, удружил! Ну, учудил!

Сбегав вниз, к постаменту и скопировав иероглифы там, Далия вернулась на ступеньки, ведущие к галерее, и принялась снова рассматривать Золотой Город, убеждаясь, что он манит, завораживает, очаровывает. Он настолько правдоподобен, что хочется хотя бы на пять минут очутиться на его улочках, посидеть под сенью садов, поговорить с людьми, застывшими на порогах своих домов, напиться водицы из его колодцев. Золотой Город так прекрасен, что хочется прожить остаток жизни, присев на край обрамленного золотой плиткой фонтана и любуясь ярко-оранжевым закатом, на котором горела одинокая золотая звезда. Выстроенный в стеклянной сфере идеальный город был великолепен, как мечта…

Она поднялась наверх, к галерее и остановилась, не в силах попрощаться с великолепным зрелищем.

— Привет, — едва слышно прошептал кто-то над ухом Далии. — Ты не представляешь, как я рад нашей встрече!

XV. Вперед, к победе

Вольно раскинув крылья, грифон парил над ущельем. Не слишком высоко — всего лишь на высоте расколотых, потерявших остроконечные шапки пирамид. Внизу мелькал панцирь Золотого Жука, время от времени среди туч поднятых соревнующимися существами пыли виднелась крона упрямого дерева, спины лошадей, темный от пота мех разнообразных животных… Рыжик спустился чуть ниже. Теперь он слышал громкое дыхание своих конкурентов. Да-да, конкурентов — в какой-то момент гонки по Пустыне Рыжик понял, что играть с ним никто не собирается. Хорошо еще, что не съели, хотя сфинкс несколько раз порывался. Где он, кстати сказать?

Грифон чуть шевельнул крыльями и хвостом, меняя направление полета.

Это движение спасло ему жизнь.

Размахивая крыльями, будто хотел разрезать нависшие над ущельем тяжелые свинцовые облака на куски, сфинкс бросился на вожделенную добычу. В ход были пущены все средства — и острые когти, и тяжелые лапы, и гибкий львиный хвост… и пятеро дружков, поднявшихся в воздух следом за главным охотником.

Удар сверху! В правый бок! В глаз! Когтистая лапа рвет тонкую, нежную кожицу носа! Удар!

Почувствовав тяжесть, резко опустившуюся ему на спину, грифон резко «нырнул» вниз, на лету изогнувшись — так, что на краткое мгновение оказался летящим вверх животом. Давящая тяжесть сменилась сильнейшей болью — атаковавший сфинкс счел необходимым вцепиться когтями в шкуру хитрой добычи, но ему не повезло — с возмущенным шипением тварь рухнула вниз.

Я победил!

Издав пронзительный крик, грифон бросился на следующую добычу. Удар лапой, еще удар — и резкий выпад клюва. Второй серо-рыжий дикий сфинкс захлебывается собственной кровью и выбывает из дальнейшей драки. Знай наших! Трепещите, твари, грифоны в небе!

Забывшись от счастья, Рыжик пропустил тот миг, когда четыре оставшихся сфинкса развернулись и сообща бросились на него.

Атака была идеальной — сверху, снизу и сразу на оба крыла. Правое тут же откликнулось едкой, вкрадчивой болью, левое удалось спасти от лап нападающего — лишь посыпались вниз черные, с рыжими пятнами, перья. Грифон извернулся — но его снова зажали атакующие кошки. Отчаянно заработал лапами, отпихивая врагов. Удар клювом, удар хвост, удар крыльями — удар, еще удар!