Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

Сказано – сделано. Я удерживал поднятую шторку – жесткая, скользкая тварь так и норовила вырваться из рук – пока Том расстилал в дверном проеме кусок прозрачного пластика.

– Не наступи, – предупредил лисовин. – Так заорет – нас за борт выкинут.

– А если под незваными ногами заорет, не выкинут?

– Смотря чьи ноги явятся. У RF запрещено по чужим каютам шастать. Зайти к тебе имеет право капитан или первый помощник, а больше никто.

У меня немного отлегло от сердца. В общем-то, RF – и впрямь залог того, что на борту не самые плохие люди. От коктейля для влюбленных до убийства путь далекий… А насчет Хэндса Том все-таки мог ошибиться.

Лисовин давно уже спал, а ко мне сон не шел. Мешала светящая лампа, которую невозможно было выключить, качался на нитке металлический шарик с яркой точкой отраженного света, вибрировала палуба.

По коридору кто-то ходил. Внезапно я услышал у самой каюты:

– Здесь.

Меня так и подбросило. Хэндс!

– Ты шутишь? – А это Сильвер.

– Не шучу. Точно здесь.

– Слушай, надо выгнать.

– Ничего им не сделается. Пошли спать. Сил нет.

Ушли. Я перевел дыхание, унял колотящееся сердце. Сегодня нас убивать не собирались.

Потом я уснул, а проснулся, когда снаружи раздался голос:

– Подъем! Завтракать.

Через несколько минут мы явились в салон; для этого пришлось спуститься вниз на два витка спирали – на две палубы. В салоне было весело, мы еще в коридоре услышали громкий смех. Он оборвался, когда мы с Томом вошли.

Длинный стол был пуст, лишь с краешка нахохлился поюн; острые уши печально поникли. Народ сидел, стоял, ходил – ждали завтрака, который почему-то запаздывал. Космолетчики впервые были в летной форме: черные брюки, голубовато-серые рубашки и длинные черные шарфы, завязанные узлом. На мистере Смоллете был светло-серый китель с черными нашивками.

Двадцать пар глаз уставились на нас с лисовином. Сквайр Трелони был насуплен, доктор Ливси казался обескураженным, у мистера Эрроу в лице проступила тоска, капитан Смоллет отвернулся, встретившись со мной взглядом. Прочие усмехались, один Хэндс был серьезен.

– Юнга лисовин, ты знаешь анекдот про двух навигаторов, которые друг у дружки гостевали? – спросил пилот Мелвин О'Брайен. Его веснушчатое, словно осыпанное золотой крошкой лицо расплылось в широкой ухмылке.

– Слышал, – соврал Том. Ничего такого до наших с ним ушей не доходило.

– Так какого рожна ты к Джиму попер?

– Заскучал один.

Грянул бешеный хохот. Лисовин растерялся, затем усы на его маске сердито встопорщились. Он подождал, когда веселье утихнет.

– RF-полет еще не начался, – заявил он, – и я могу ночевать, где вздумается. Мистер Смоллет, разве я не прав?

– Не прав, – ответил ему первый помощник.

– А что случилось с навигаторами? – спросил я, желая понять, над чем потешается народ.

– Это дурацкий анекдот, – откликнулся Хэндс. – Лучше послушай про «Звездный охотник»; я на нем летал.

Сделалось тихо-тихо. Космолетчики подобрались, во взглядах появилась настороженность.

Хэндс присел на край стола, скрестил руки на груди. Спокойный, уверенный в себе. Я вспомнил, какая страшная рана у него на лице под маской. На чем пилот держится – на обезболивающем или на силе воли?

– Это было четыре года назад, – начал он. – Наш суперкарго забрел в каюту ко второму помощнику…

– По делу или сглупа? – перебил кто-то.

– Мне не докладывали. – Хэндс продолжил, обращаясь к нам с лисовином: – Парни зацепились языками, просидели в каюте несколько минут. И после этого их уже было не разогнать – куда один, туда и другой. Вместе работали, ели, спали.

– Спали? – тревожно переспросил Том.

– Вот именно. И ничем не поможешь: это RF. Корабль так устроен, что без жалости лупит по мозгам…

– Зачем? – спросил доктор Ливси.

Мне пришло на ум, что его смоляные волосы и черные глаза как нарочно подбирали под цвет стен и потолка. От этого доктор казался своим на RF-корабле – и при этом он был совершенно чужой: из яркого, разноцветного, здравомыслящего мира Энглеланда.

– По-другому RF не летает, – ответил ему Хэндс. – Это все, – пилот мотнул головой, имея в виду «Испаньолу», – заставляет нас работать… жить, воспринимать окружающее не по-человечески. Это корабль Чистильщиков, сэр, хоть его и строили люди.

– Ты не про то начал, – заметил навигатор Мэй с досадой.

Хэндс откинул со лба упавшую прядь – наверное, она раздражала рану под биопластом.

– Мы направлялись на Америго; ребятам было хорошо до самой посадки. Мы быстро разгрузились и без задержки взлетели. Но все равно – два часа без RF: парни успели опомниться и схватились за голову. Им возвращаться к женам, а они друг с другом кувыркались. Кругом виноваты.

– Почему их не оставили на Америго? – поинтересовался мистер Эрроу. – И куда смотрел первый помощник?

– Он не справился, – ответил Хэндс. – А на Америго оставаться нельзя. Жить невозможно – сплошная уголовщина. И иначе не выбраться: кроме RF, туда никто не летает.

– Обоих забрали Чистильщики? – подал голос сквайр Трелони. Он сидел туча тучей, постукивая пальцами по столу.

– Нет, сэр. Ребята не стали дожидаться счастья и рискнули вогнать себя в кому. Тридцать шансов из ста, что дотянешь до конца рейса и тебя вернут к жизни. RF-кома – совсем не то, что внизу… Оба погибли.

Мистер Смоллет взял со стола грустного поюна, посадил себе на плечо. Зверек распластался, как тряпочка.

– Капитаном на «Охотнике» был Джордж Грей? – спросил мистер Смоллет.

– Да, сэр, – отозвался планет-стрелок; девичий румянец у него на щеках стал гуще. – Его забрали в следующем рейсе. – Том Грей помолчал и добавил, опустив глаза: – Он мой дядя.

– Не вернулся?

– Мы о нем не слышали, сэр.

– А первый помощник? – спросил мистер Эрроу, озабоченный судьбой коллеги.

– Он больше не летает.

В наступившей паузе отчетливо прозвучало:

– Отсядь. – Это один охранник сквайра зашипел на другого.

– Особо-то не пугайтесь – в больших помещениях безопасно, – сказал мистер Эрроу. – По чужим каютам не бродите, вот и все.

– Да что это за хренотень?! – закричал вдруг сквайр Трелони, вскакивая. – Извращенцы, самоубийцы, Чистильщики, черт знает кто! Капитан, почему вы не сказали раньше?

– О чем? – холодно отозвался мистер Смоллет.

– Обо всем! Если б я только знал!..

– Вас никто не принуждал, дорогой сквайр, – оборвал его доктор Ливси. – Послушайте, господа, я врач, и я ничего не понимаю. Почему людям не дали простое снотворное? Чтобы спали по двадцать часов и не маялись чувством вины.

– Нельзя, – сказал мистер Эрроу. – Дэвид, поймите: это RF. Здесь все не так, как внизу.

Доктор прошелся вдоль длинного стола, круто развернулся.

– Кто у нас RF-врач?

– Дэниэл Эрроу. К вашим услугам, сэр. – У первого помощника губы дернулись в короткой усмешке.

– Будьте добры предоставить мне материалы по RF-медицине, – распорядился доктор Ливси.

– Нет.

– Почему это – нет?

– Запрещено, – произнес мистер Эрроу, но как-то не очень уверенно.

– Кем запрещено? Объясните, – потребовал доктор Ливси, как требовал бы ответа у сотрудника собственной клиники.

Первый помощник переглянулся с капитаном. Мистер Смоллет пожал плечами; распростертый поюн поднял голову и насторожил уши.

– Вся информация об RF засекречена, – повторил Хэндс слова, которые я уже слышал от Сильвера.

– Вздор, – доктор Ливси рубанул ладонью воздух. – Если речь пойдет о жизни людей… Александр, я настаиваю.

– Хорошо, – нехотя уступил капитан. – Но после Станции: иначе нас не выпустят в рейс.

Он погладил своего тезку по дымчатой шерстке; поюн тихонько вздохнул:

– Ах-ах.

– Где твой хозяин с завтраком? – спросил у него мистер Смоллет.

Александр смолчал.

Капитан ткнул кнопку связи на воротнике:

– Джон Сильвер, ответьте Александру Смоллету. Вы собираетесь морить нас голодом?