Берсеркер - Фред Саберхаген

Мэлори промолчал, подумав, что, наверное, скоро сможет встать на ноги.

Бутон (имя казалось столь неуместным, что вполне могло оказаться настоящим) слегка подстроил небольшой аппаратик, извлеченный из кармана и почти целиком скрывшийся в его огромной ладони. И спросил:

— Сколько еще кораблей-маток, кроме этого, пытаются защищать «Надежду»?

— Не знаю, — солгал Мэлори. Кроме «Юдифи», больше ни одного корабля в эскорте не было.

— Как тебя зовут? — Пришелец все еще смотрел на спрятанный в ладони прибор.

— Иан Мэлори.

Бутон кивнул, на его лице не проявилось никаких эмоций, сделал два шага и пнул Мэлори в живот — точно и с ужасающей жестокостью.

— Это за попытку солгать мне, Иан Мэлори, — смутно донесся откуда-то сверху голос палача сквозь серую пелену, застлавшую сознание Мэлори, барахтавшегося на палубе в тщетной попытке втянуть воздух в легкие. — Пойми, я безошибочно могу определить, когда ты лжешь. Ну, сколько еще кораблей-маток?

Мало-помалу Мэлори набрался сил, чтобы снова сесть и выдавить из себя:

— Только этот.

Располагал ли Бутон настоящим детектором лжи или только пытался создать видимость такового, задавая вопросы с заранее известными ответами, но Мэлори решил отныне говорить только правду от слова до слова, не отклоняясь ни на йоту. Еше пара подобных ударов — и он станет беспомощным и бесполезным, а машины прикончат его. Он вдруг обнаружил, что ни в коем случае не готов расстаться с жизнью.

— Какова твоя должность в экипаже, Мэлори?

— Я штатский.

— Какого рода?

— Историк.

— А почему ты здесь?

Мэлори попытался было подняться на ноги, но решил, что эти усилия ничего не дадут, и остался сидеть на палубе. Если бы он дал себе волю хоть на миг вникнуть в ситуацию, то перепугался бы до такой степени, что не смог бы думать связно.

— У нас имелся проект... видите ли, я привез с собой с Йати ряд так называемых исторических моделей — блоков с запрограммированными откликами, используемых нами в исторических исследованиях.

— Помнится, я что-то такое слыхал. И что же это был за проект?

— Попытка использовать личности военных в качестве рандомизаторов боевых компьютеров на одноместных истребителях.

— Ага, — подтянутый и собранный, несмотря на свой затрапезный вид, Бутон присел на корточки. — И как же они зарекомендовали себя в бою? Лучше, чем подсознание живого пилота? Уж об этом-то машины знают все.

— У нас не было возможности попробовать. А что, все остальные члены команды погибли?

Бутон небрежно кивнул:

— Абордаж прошел легче легкого. Должно быть, ваша автоматическая система обороны отказала. Я рад, что мне удалось найти в живых хоть одного человека, да притом достаточно умного, чтобы согласиться на сотрудничество. Это поможет моей карьере. — Он бросил взгляд на дорогой хронометр, красующийся на его грязном запястье. — Встань, Иан Мэлори. Нас ждет работа.

Поднявшись, Мэлори последовал за человеком к взлетной палубе.

— Мы с машинами тут осмотрелись, Мэлори. Эти девять маленьких истребителей, еще оставшихся у вас на борту, слишком хороши, чтобы пропадать попусту. Теперь берсеркеры наверняка настигнут «Надежду», но на ней имеются автоматические системы обороны, думаю, куда более мощные, чем на этой посудине. Машины понесли массу потерь в этой погоне, так что намерены воспользоваться этими девятью корабликами в качестве резерва, в военной истории, несомненно, ты разбираешься?

— Немного. — Вообще-то Мэлори преуменьшил свои познания, но ответ сошел за правдивый. Детектор лжи, если таковой и имелся, уже отправился обратно в карман. Но Мэлори по-прежнему не собирался рисковать без надобности.

— Тогда ты, наверно, знаешь, как некоторые генералы на старой Земле пользовались своими резервами. Гнали их перед надежными, испытанными войсками, где резервы ждала верная смерть, если они попытаются отступить, но они же и принимали удар противника на себя.

Придя на взлетную палубу, Мэлори не увидел почти никаких признаков разрушения. Девять надежных корабликов, дозаправленных и довооруженных для боя, дожидались пилотов в своих салазках. Об этом позаботились в первые же минуты после их возвращения с последнего задания.

— Мэлори, я тут осмотрел аппаратуру управления этих истребителей, пока ты был без сознания, и пришел к выводу, что в совершенно автономном режиме они работать не могут.

— Верно. На борту должен находиться какой-то управляющий рассудок или рандомизатор.

— Мы с тобой должны подготовить из них резервы берсеркеров, Иан Мэлори. — Бутон снова бросил взгляд на часы. — У нас не больше часа, чтобы придумать хороший способ добиться этого, и всего пара часов в запасе, чтобы проделать всю работу от начала до конца. Чем быстрее, тем лучше. Если мы затянем дело, то поплатимся за это страданиями. — Казалось, эта мысль его потешила. — Что ты предлагаешь?

Мэлори открыл было рот, но не произнес ни слова.

— Конечно, об установке твоих военных личностей не может быть и речи, а то они могут не подчиниться, когда их погонят вперед как простое пушечное мясо. Полагаю, они были какими-то полководцами. Но у тебя, наверно, имеются личности из других сфер деятельности, более миролюбивых?

Мэлори, без сил рухнув в свободное противоперегрузочное кресло офицера технической службы, заставил себя тщательно обдумать слова, прежде чем раскрыл рот.

— Так уж получилось, что на борту имеются некоторые личности, к которым я питаю особый интерес. Пойдем.

Мэлори направился в свою тесную холостяцкую каюту, а Бутон шагал за ним по пятам. Увидев, что в каюте совершенно ничего не изменилось, Мэлори был даже немного ошарашен. На койке лежала его скрипка, на столе — музыкальные записи и несколько книг. И здесь же, сложенные аккуратной стопкой в своих футлярах из кожзаменителя, находились некоторые из личностей, которые ему больше всего хотелось изучить.

Мэлори приподнял верхний футляр:

— Этот человек был скрипачом, каковым, хотелось бы верить, являюсь и я. Вряд ли его имя вам что-нибудь скажет.

— Я никогда не был специалистом в музыковедении. Ты мне лучше расскажи.

— Он был землянином, жившим в двадцатом столетии ХЭ, и очень набожным человеком, насколько я понимаю. Мы можем подключить его личность и спросить, что он думает о войне, если у вас еще есть подозрения.

— Именно так мы и поступим.

Как только Мэлори показал Бутону нужный разъем рядом с компьютерной консолью тесной кабины, тот собственноручно подключил кабели.

— А как с ним общаться?

— Просто устно.

— Как тебя зовут? — резко бросил Бутон в сторону футляра из кожзаменителя.

— Альберт Болл. — Голос, донесшийся из динамика терминала, звучал куда человечнее, чем голос берсеркера.

— А как бы ты отнесся к предложению повоевать, Альберт?

— Омерзительная идея.

— А ты поиграешь для нас на скрипке?

— С удовольствием. — Но музыка не последовала.

— Нужно подключить дополнительные блоки, если вы действительно хотите услышать музыку, — вставил Мэлори.

— Пожалуй, это нам не понадобится. — Бутон отстыковал Альберта Болла и начал просматривать остальных, насупившись при виде незнакомых имен. Всего там было двенадцать-пятнадцать футляров. — А это кто такие?

— Современники Альберта Болла. Его коллеги-виртуозы. — Мэлори, пребывая на грани беспамятства, позволил себе опуститься на койку, чтобы передохнуть хоть несколько секунд. Потом поднялся и подошел к Бутону, стоявшему перед стопкой личностей. — Это модель Эдуарда Мэннока, слепого на один глаз и не сумевшего пройти ни одну медкомиссию, принимавшую на военную службу того времени. — Указал на другой: — Этот человек, насколько припоминаю, какое-то время служил в кавалерии, но конь то и дело сбрасывал его, и вскоре его списали в фуражиры. А это хрупкий, туберкулезный юноша, простившийся с жизнью в возрасте двадцати трех стандартных лет.

Бутон бросил рассматривать футляры и повернулся, чтобы еще раз осмотреть Мэлори с головы до ног. Мэлори невольно ощутил, как ноющие мышцы живота пытаются сжаться в тугой комок в предчувствии очередного яростного удара. Это было бы чересчур, еще один такой удар просто прикончит его...

— Ладно. — Бутон нахмурился, снова сверившись с хронометром. Потом поднял голову и усмехнулся. Как ни странно, улыбка сразу же превратила его в чертовски хорошего парня. — Ладно! Музыканты, по-моему, антитеза военным. Если машины одобрят, мы установим их и отправим истребители. Иан Мэлори, не исключено, что я увеличу твою плату. — Его доброжелательная улыбка стала шире. — Возможно, мы только что выиграли для себя стандартный год жизни, если дело пойдет так, как я рассчитываю.

Через несколько минут робот прибыл на судно снова. Бутон поклонился, изложив ему суть плана, а стоявший позади Мэлори, охваченный мучительным ужасом, поймал себя на том, что тоже кланяется.