Лотосовый Терем - Тэн Пин

посередине четыре части, а сверху от первой из них есть ещё одна часть и снизу от четвёртой есть ещё одна часть, и возможно… Таким предметом может быть куб. Это крестообразный лист бумаги, сложенный несколько раз, так что получился куб. — Ли Ляньхуа развёл руками. — Может быть, есть и другие подобные записки, которые можно склеить в такие же кубики.

Фан Добин удивлённо уставился на склеенный бумажный кубик.

— Да даже если существует десять тысяч способов склеить такой куб, какой в этом смысл?

Ли Ляньхуа пожал плечами.

— Не знаю, потому и говорю, что это любопытная вещица. — Затем он с наслаждением качнул головой влево-вправо, разминая шею, и уютно устроился в кресле. — Записку нашли у Фэн Сяоци за пазухой, а она украла меч “Шаоши”, чтобы помочь Цинлян Юю кого-то спасти. По пути их обоих убил Фэн Цин и отнял меч — очевидно, того человека так и не спасли. Думаю, этот кубик как-то связан с тем, кого хотел спасти Цинлян Юй. Очень интересно, ради кого мог Цинлян Юй с огромным риском таиться в “Ваньшэндао” три месяца, чтобы похитить “Шаоши”, — с серьёзным видом проговорил он.

— Неужели записка — ключ к спасению человека? — задумался Фан Добин. — Она указывает на какое-то место? Или на способ, как взломать какой-то механизм?

— Ты и правда очень умный… — немедленно похвалил Ли Ляньхуа.

— Ты что, уже додумался до разгадки и не говоришь мне? — покосился на друга Фан Добин.

— Нет-нет, на этот раз я правда с тобой согласен, — поспешно замотал головой тот.

Фан Добин презрительно фыркнул, совершенно не поверив.

— Ты что, решил отправиться спасать кого-то вместо Цинлян Юя?

Ли Ляньхуа бросил взгляд на устроенный как на алтаре меч “Шаоши” и усмехнулся.

— “Шаоши” не самый острый меч. Если чтобы открыть что-то, без него не обойтись, значит, главное не в самом мече, а в человеке, который им владеет.

— Человек, который им владеет? — поразился Фан Добин. — Ты о Ли Сянъи? Но его десять лет как нет в живых, пусть Цинлян Юй и украл этот меч, но уже слишком поздно.

— Твои слова верны… — согласился Ли Ляньхуа. — Однако я имел в виду, главное — в человеке, а не в Ли Сянъи.

— Так что главное-то? — уставился на него Фан Добин.

Ли Ляньхуа кивнул.

— “Шаоши” необыкновенно прочный и упругий, без него не обойтись там, где требуются исключительно сильные и резкие удары, которых не выдержит обычный меч.

Фан Добин всё разглядывал прославленный меч.

— Неужели Цинлян Юй с риском для жизни выкрал его, чтобы отдать какому-то безумцу, который воспользуется им как булавой?

— Вариантов много, — кашлянул Ли Ляньхуа. — Возможно, у него потребовали меч “Шаоши” в обмен на чью-то жизнь, или же он посчитал, что этим мечом можно взломать какой-то механизм, или же в материале меча содержится что-то невероятное, и если его измельчить и съесть, можно спасти жизнь…

— Съесть? — не удержался от крика Фан Добин, перебивая друга.

— А может, этот меч оставил как залог какой-то улиньский старец, и если его вернуть, то он исполнит желание, ну и так далее… — невозмутимо продолжал Ли Ляньхуа.

Фан Добин бросил на него странный взгляд, но Ли Ляньхуа спокойно сидел, не сочтя это за обиду.

— Да я умом тронулся, что сижу здесь и слушаю твой бред, — наконец пробормотал он. — Мой отец заставляет меня учиться, чтобы сдать экзамены и получить звание, отец моего отца заставляет меня жениться на принцессе, у меня столько дурацких дел, а я как безумный прибежал к тебе… — Он хлопнул по столу. — Хочешь развлекаться с этой бумажкой — развлекайся, не хочешь рассказывать, что произошло в деревне Цзяоян — ну и ладно! Не желаешь говорить про меч “Шаоши” — не говори, незачем сидеть здесь и врать мне, я ухожу!

— Э-э… — Ли Ляньхуа хотел было сказать, что у нынешнего императора есть лишь один наследник и больше никаких сыновей и дочерей, неужели недавно родилась ещё принцесса? Но если так, она же совсем младенец и по возрасту не годится в жёны.

Не успел он договорить, как Фан Добин встряхнул рукавами и непринуждённо выпорхнул через окно. Ли Ляньхуа проводил взглядом его изящный силуэт.

— Когда говорю серьёзно, ты не веришь, зато когда несу чепуху, слушаешь увлечённо… — вздохнув, пробормотал он, поднялся, намереваясь убрать меч с этого алтаря, но потом понял, что не знает, куда его переложить, снова вздохнул и в итоге оставил на подставке.

Возможно, после стольких лет мечу “Шаоши” суждено лишь лежать на возведённом для него алтаре, чтобы люди могли почтить память.

В конце концов, его владельца уже много лет нет в живых.

Фан Добин вовсе не хотел становиться фума*, и, со злости покинув Лотосовый терем, стремительно направился к горе Суншань в шаолиньский монастырь. Он не предполагал, что отец гораздо умнее его: заранее догадался, что непослушный сын непременно укроется у монахов, и направил людей к подножию горы Суншань, чтобы его поймать и немедленно доставить в императорский дворец.

Фума — муж принцессы, зять императора.

Император назначил Фан Эръю младшим воспитателем наследного принца, а отец Фан Добина, Фан Цзэши, занимал должность шаншу* Подворной части*. Недавно его величество пожаловал дочери Ван Ичуаня, шаншу Военной части*, титул принцессы Чжаолин и сосватал ему. Кто посмел бы откладывать бракосочетание, высочайше дарованное сыном неба? Поэтому стражники семьи Фан запечатали своему молодому господину двадцать восемь точек по всему телу и гнали лошадей два дня и две ночи, чтобы срочно доставить его во дворец Великой добродетели.

Шаншу — высший в делах, министр

Подворная часть — ведала учетом земель Поднебесной (и их категорированием соответственно плодоносности почвы), народонаселением, поступлениями в казну и вообще порядком в циркуляции зерновых и денежных масс, распределением дани и податей)

Военная часть — ведала проведением отборочных экзаменов на занятие воинских должностей, картографией, лошадьми и колесницами, а также военным снаряжением, латами, вооружением и пр.

Фан Добин никогда не встречал Ван Ичуаня — пусть его отец и служил чиновником при дворе, но Фан Цзэши жил в столице, а Фан Добин — во владениях клана Фан и с восемнадцати лет путешествовал по цзянху, редко возвращаясь домой. Он не был особенно близок с отцом и, тем более, не встречал шаншу Военной части. Он не знал даже, как выглядит Ван Ичуань, что уж говорить о его дочери. И тут на тебе — жениться! А вдруг эта принцесса уже тридцати лет, ростом восемь чи, а в талии как бочонок? Да и будь она прекрасна как фея,