Лотосовый Терем - Тэн Пин

Рядом с ней ещё был окровавленный свёрток белого полотна — несформировавшийся младенец. Сань Гуай неожиданно сдёрнул вторую циновку — лицо человека под ней было изуродовано множеством порезов, но всё же угадывалось, что при жизни он обладал прелестной наружностью. Никто не знал его, но с первого взгляда все поняли, что это и есть “Цинлян Юй”.

Оказывается, он был привлекательным молодым человеком.

Сань Гуай ткнул пальцем в сторону Фэн Цина.

— Той ночью я ходил в гости к тётушке Сань, возвращался по темноте и в горах увидел как вы с ними дрались. Вы хотели вернуть эту девушку, а вот он не позволял, тогда вы отбросили её пинком, обломком копья пригвоздили мужчину к дереву, мечом отрубили ему руку, изрезали его лицо, зарубили его насмерть! Рубили, пока меч не сломался! Девушка была ещё жива, вы пинали её снова и снова, всадили наконечник копья ей в живот, у неё в руках тоже был меч, вы его отняли и вырубили её ударом рукояти по голове… Я всё видел! Посмотрели, что она лежит и истекает кровью, бросили её на земле и ушли! Я спас её и забрал к себе домой, лечил несколько дней. Ребёнка она потеряла, но сама ещё могла выжить, но вы убили её любимого, и она плакала каждый день. А однажды, когда я вернулся с рынка, увидел, что она перекинула через балку полосу белой ткани и повесилась.

Он указывал на Фэн Цина, дрожа всем телом.

— Она сказала, что вы, её родной отец, изнасиловали её, потому что она выросла слишком похожей на мать! Она сказала, вы боялись, что раз она сбежала со своим мужчиной, он раскроет всем ваши грязные дела, поэтому решили убрать свидетеля… Она называла ваше имя, да я не запомнил, знал только, что вы обладаете властью! Но это две жизни! Довели до смерти такую юную девушку и ещё человеком называетесь? Я не смирюсь, я всё видел, ни за что не смирюсь! Я, Сань Гуай, простой мясник, нет у меня ни знаний, ни способностей, но верю, Небо наверняка желает поведать об этом людям! Что это за дело?!

Он саданул по железной мясницкой стойке, так что она зашаталась, в мгновение ока явив силу, способную поднять тысячу цзиней.

— Я хотел найти честного чиновника, чтобы помог мне вас покарать! Поэтому подбросил двух свиней и придал им такой вид, подумал — кто-то наверняка приедет исправить эту чудовищную несправедливость! И Небеса правда далеко видят!

В лице Фэн Цина не было ни кровинки. Ли Ляньхуа молча смотрел на мертвецов и только спустя долгое время снова заговорил.

— На теле Цинлян Юя столько ран, нанесённых мечом, может ли герой Бай опознать эту технику?

Бай Цяньли пошатываясь отступил на несколько шагов — пусть он и не учился владению мечом, но у Фэн Цина была семейная техника “Тринадцать мечей Циюнь”. Все тринадцать приёмов были хитрыми манёврами, призванными застать врасплох, способы нанесения ударов совершенно отличались друг от друга, чтобы как можно сильнее навредить противнику. Больше десятка ран на лице Цинлян Юя, а также удар копьём в живот, выдавали технику “Тринадцать мечей Циюнь”.

Ли Ляньхуа поднял голову, наблюдая, как солнце медленно опускается к западу.

— Глава Фэн, и миллион подозрений — лишь подозрения, знаете, что именно убедило меня в том, что вы и есть убийца?

Фэн Цин холодно улыбнулся.

— Сухая веточка и лист бумаги, — неторопливо продолжил Ли Ляньхуа.

Фэн Цин не проронил ни слова.

— Когда я возвращался из владений “Ваньшэндао”, по пути предоставленная лошадь вдруг поранилась, поэтому вернулся я поздно. Вообще-то, когда перепуганная лошадь спотыкается, обычно заканчивается это плохо, однако мне немного повезло, так что удалось избежать гибели. Я уже попросил лекаря тщательно проверить, из-за чего лошади споткнулись, полагая, что здесь не обошлось без любви и заботы главы союза. — Ли Ляньхуа улыбнулся. — А когда вернулся в “Лотосовый терем”, внутри кое-кто поджидал, чтобы забрать у меня два предмета. Я удивился — Ван Баши и сам не знал, что у него в кармане, и когда вытащил плод акации, стручок и записку, видели это только я и герой Бай.

Бай Цяньли дрожал всем телом, но, изо всех сил сжимая в руках золотой крюк, кивнул.

— А когда мы прибыли во владения союза, то встретили главу Фэна, перед убеждениями которого я давно преклонялся. Герой Бай и Ван Баши снова рассказали об этих трёх предметах, герой Бай передал главе союза красный плод, однако я убрал сухую ветку и бумагу за пазуху. — Ли Ляньхуа улыбнулся. — Так кто же был тот человек, что спустился со второго этажа моего “Лотосового терема” и потребовал у меня две вещи? Кроме героя Бая, Ван Баши, меня и вас, никто о них не знал, и уж тем более — не знал, что они у меня за пазухой. — Он с лёгким сожалением покачал головой. — Возможно, вы полагаете, что странная записка таит секрет, который раскроет вашу личность, но на самом деле нет. Вы рискнули прийти и отнять её, однако этим и выдали себя — могли добраться до деревни Цзяоян раньше меня, обладали настолько высоким боевым мастерством и знали об этих двух вещах только герой Бай и вы. И очевидно, что “господин Е” — вовсе не герой Бай.

Фэн Цин надолго призадумался и наконец медленно растянул губы в улыбке.

— Как вы поняли, что “господин Е” — не Бай Цяньли?

— Я назвал его “господином Е”. Будь это правда герой Бай, он наверняка хлопнул бы по столу и снова повторил, что вообще-то его фамилия Бай… — с серьёзным видом сказал Ли Ляньхуа. — Глава союза прекрасно владеет навыками укрепления ци, я сразу был восхищён.

— Шифу! — с дрожью в голосе воскликнул Бай Цяньли.

Фэн Цин медленно повернулся.

Бай Цяньли стиснул зубы и долго сопротивлялся, пока наконец не задал чёткий вопрос.

— Эти предметы правда у вас? Ученик просит шифу… подтвердить личность…

— Ха-ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха… — расхохотался Фэн Цин, запрокинув голову, неторопливо нащупал за пазухой и бросил на землю три вещицы — красную горошину, сухую веточку и записку. — Я полжизни искоренял зло, не предполагал, что сегодня настанет и мой черёд. Ли Ляньхуа! По большей части твои догадки верны! Я отправился на юг Юньнани за бобами вовсе не из добрых побуждений. Я подмешал три ядовитых плода в суп из красной фасоли — думал, она выпьет и потеряет ребёнка, а этот негодяй Цинлян Юй всё испортил. Потом зажёг мускус, но его она тоже выбросила. Фэн Сяоци