Избранные циклы фантастических романов. Компляция.Книги 1-22 (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

– Вдобавок я терпеть не могу девственниц из хороших семей, – добавил Грегори. – Возни много, толку мало.

– Стало быть, мне ничто не угрожает, как вы и обещали Манфреду, – заключила я.

– Ты только сейчас это поняла? Я выражался недостаточно ясно?

– Вы все больше говорили о бойких крестьянках. И потом, вы ведь и голову откусить можете, а не просто юбку задрать! Откуда мне знать, что именно мне грозит?

– Ты невозможная девица, – покачал он головой. – Тебе слово, ты в ответ десять! Я бы на месте твоего брата давно бы от тебя избавился.

– Он и избавился, теперь ваш черед со мною мучиться, – невольно улыбнулась я. – Впрочем, я могу уехать домой, а Летти останется с вами…

– Нет, нет и еще раз нет! – воскликнул Грегори. – Я не выношу девиц, которые под романтическими фантазиями таят вполне здравый расчет! Ты хоть честно хотела убраться из своего курятника, разве нет?

– Да, – вздохнула я. – Сколько себя помню, то мной распоряжались, то я распоряжалась, но… сами понимаете, в доме брата я на тех же правах, что Хаммонд – в вашем. И то, он еще может собраться да уйти, ему есть на что жить. А мне куда деваться? – Я перевела дыхание. – Идти прислугой? Это еще поди устройся, да и позор на наше имя… Пожалуй, я бы смогла шантажировать брата этакой угрозой, мол, пойду судомойкой в трактир, если не обеспечит меня. А что еще, сударь? Швей, горничных и прочей прислуги полным-полно! Попроситься в обитель? Так туда тоже нужно принести что-нибудь, и немало… Да и не хочу я сидеть в четырех стенах до скончания века и работать, ничего не получая взамен! Я, уж простите, не слишком верю в то, что мне воздастся после смерти, я предпочитаю жить теперь, уж как получится, а не когда-то потом.

– Ты все-таки прочла Книгу Странствий! – засмеялся он. – А впрочем, я думал так же, еще не читая ее. Однако здесь ты ретиво взялась за дело…

– Я уже говорила почему, – ответила я.

– А мне показалось, тебе нравится распоряжаться в доме.

– Ну, если вы не желаете этим заниматься, почему не попробовать мне? Хаммонд – прекрасный управляющий, но он мало что смыслит в женских делах.

– Но для тебя ничего не изменилось, – напомнил Грегори. – Ты как занималась домом, так и продолжаешь. Еще и выдумываешь что-то, потому что под рукой нет привычных лавок, нет соседей, а мы все… своеобразны.

– Зато не скучно, – улыбнулась я. – И нет, сударь, вы сравниваете несравнимые вещи. Экономка в вашем доме, где мне подчиняются все слуги и где в моем распоряжении все хозяйственные дела, – это одно. Даже если я не получаю жалованья, а хозяин, как вы изволили выразиться, своеобразен и славится дурным характером, я все равно чувствую себя здесь куда свободнее, чем приживалкой в доме брата. – Я помолчала и добавила: – А еще там мои старания принимаются как должное. Я научилась вести дела – прекрасно, займусь еще и деловой перепиской, и ничего, что мне нужно досматривать за девочками и всем хозяйством! Я умею экономить – еще лучше… И да, не стану скрывать, кое-что я откладывала для себя. Курочка по зернышку клюет, слыхали о таком?

– Положить тебе жалованье, что ли? – усмехнулся он.

– Не нужно, – ответила я, досадуя на себя за такую откровенность. – Довольно того, что…

– Что?

– Мне показалось, будто мне здесь рады, хотя бы слуги, – осторожно ответила я.

Грегори молчал, глубоко задумавшись о чем-то, потом вдруг сказал:

– А ты ведь проспорила!

– Что?!

– Мы же спорили на желание, – напомнил он, – и я оказался прав. Твоя племянница все рассчитала, подпоила наших слуг, обманула меня… И ради чего? Чтобы сутками не отрываться от книг и мечтать о том, как я вдруг разгляжу в ней глубокую тонкую натуру, влюблюсь без памяти и заклятие падет? Смешно! Тобой хоть двигали вполне земные желания…

– Это какие же?

– Я понял тебя так, будто ты хотела быть хозяйкой в доме не на словах, а на деле, и стало по-твоему, – улыбнулся Грегори. – В самом деле я этому рад, потому что сам не люблю этой хозяйственной возни. И если ты скажешь, что на кухне не хватает сковородки или там чугунка, я отвечу – прикажи купить и не лезь ко мне с такими глупостями! И нет, я не желаю вникать в то, чем один чугунок отличается от другого. Ты готовишь – тебе лучше знать, а меня интересует только мой ужин, и мне все равно, как и в чем он приготовлен. – Он перевел дыхание. – Трать на хозяйство сколько нужно. Только поступать как с братом со мной не надо…

– И в мыслях не было, – ответила я сердито и отвернулась.

– Неужто?

– Может, поначалу и думалось о таком, но вы же предупредили, что деньги ваши добра не приносят, – честно сказала я. – Да и… У меня и так достаточно, особенно теперь. Вас я обсчитывать не стану, не беспокойтесь. А Манфред… Манфред не торопился отдать меня замуж, а мое приданое – отец ведь оставил мне кое-что, – пустил в оборот. Я решила, что имею право на свои деньги!

– Не горячись так, – попросил Грегори. – Думаю, мы поняли друг друга. Я, повторяю, не желаю слышать о мелочах, разберешься сама. Но вот если ты скажешь, что неплохо было бы перекрыть крышу, я еще подумаю и взгляну сам, все ли так плохо, как кажется.

– В восточном крыле кое-где протекает, – машинально сказала я, взглянула на Грегори и невольно засмеялась. – Простите, я не нарочно!

– Уж конечно, – снова встряхнул он головой. – И не сбивай меня с мысли! Я, кажется, напомнил тебе, что ты проиграла пари…

– Да, верно…

– Стало быть, я загадываю желание, – серьезно сказал Грегори, уселся в кресло и уставился на меня немигающим взглядом, от которого у меня мурашки побежали по спине. – Так вот, я хочу… Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.

– Сударь, вы же обещали!.. – ахнула я.

– Я обещал не требовать чего-то непристойного, – напомнил он. – А что непристойного ты видишь в дружеском поцелуе?

– Ну что ж… – Я подошла к нему поближе и снова вспомнила щенков и котят.

Ведь всегда можно вообразить, что Грегори Норвуд – это просто очень большой котенок… с очень острыми когтями, большими клыками и прескверным нравом.

«Только не в нос! – подумала я, наклонившись к нему. – Он холодный и мокрый…»

Собравшись с духом, я выбрала место и поцеловала Грегори в переносицу – там у него шерсть была совсем короткой и мягкой. Он повернул голову, на мгновение прижался щекой к моей щеке и не стал удерживать.

– Спасибо, не в лоб, как покойника, – негромко сказал он. – И впрямь, рановато еще.

Признаюсь, мне захотелось ударить его по этому самому лбу, но я побоялась отбить руку.

– Могу я идти, сударь? – спросила я как могла ровно.

– Конечно. И не забудь прислать мне ключ от комнаты Летиции.

В сказках девушки никогда не слушаются своих пленителей, будь то дракон, великан или еще какое-нибудь чудовище, но я, видно, родилась не для сказки. У меня не было ни малейшего желания выслушивать оправдания Летти, придуманные на ходу, впопыхах… И, повторюсь, отлучившись из дома на несколько недель, я перестала узнавать племянниц! Неужели они в самом деле так опасались меня и не доверяли мне, что лгали все те годы, что мы жили бок о бок? Я была с ними строга, но не чрезмерно, а без строгости как удержишь в повиновении девочек, которые моложе тебя не более, чем на десять лет? Серьезных наказаний они не знали, вели себя, как мои подруги… И все это было неправдой?

Будь это чужие дети, а я – не их теткой, а воспитательницей, мне не было бы обидно. Теперь же выходило, что я оказалась для них ни тем и ни сем: ни близкой родственницей, к которой можно прийти ночью, чтобы поделиться мечтами и страхами, а то и поплакать в подставленное плечо, ни простой прислугой, мнение которой никому не интересно…

Мне показалось, что на пороге снова кто-то стоит, хотя я вроде бы заперла дверь. Или забыла? Я не думала об этом, право: что такое замок и задвижка для Грегори Норвуда!

– Это вы? – шепотом спросила я, подтягивая одеяло к подбородку.

– Я, – отозвался он.

– Ну так входите, что на пороге стоять? – выговорила я, и громадная тень, показалось мне, заполнила всю комнату. – Что вы бродите по ночам?