Добрым демоном и револьвером - Харитон Байконурович Мамбурин

успев перехватить трость, а от волны после него — нет. Вновь пришлось лететь кувырком черте знать куда кверх тормашками. Подскакивать, уклоняться, вновь прыгать, радуясь тому, что обезумевший от злобы Таканаши вкладывает всю силу в удары, сам катаясь по полю после их применения. Зеленым Кей больше не светился, вместо этого сосредоточившись на усилении техниками себя.

— «Кажется, он планирует разорвать тебя на несколько частей», — поделился со мной наблюдениями внутренний демон.

— «Я бы на его месте именно это и сделал», — согласился с ним я, отправляясь в заслуженный полет. За две секунды до этого обмена мыслями, мне пришла в голову мысль вогнать клюв ворона на набалдашнике моей трости в плечо мимопролетающему Герою. Кей взревел раненным бандерильей быком и сотворил на голой воле нечто похожее на стену из черного льда, улетевшую в мою сторону на приличной скорости.

— «Это было похоже на мухобойку».

— «Попробую забыть!», — огрызнулся я, выпуская из левой «любимой шлюхи» три пули по орущему от ярости парню. Два промаха, одно попадание вскользь. Отлично.

— «Думаешь, я тебе позволю?».

Ответить я не успел — непрестанно уже орущий от злобы японец воткнул обе руки в землю, каким-то образом беря почву под контроль. У меня под ногами начали появляться глубокие провалы, от которых пришлось спасаться всерьез. Если расчленение мне не опасно, то вот погребение в недрах совсем наоборот!

Злой как тысяча голодных пуделей Таканаши стоял буквально на четвереньках, вбив руки в землю и рыча от злости. Мне приходилось отбегать всё дальше и дальше от пацана, который буквально с каждой прошедшей секундой улучшал свой контроль над формированием провалов. Выгадав пару секунд, я выстрелил в сторону засранца, надеясь, что под угрозой огнестрельного оружия он перейдет к более мобильной и безопасной для меня форме нападения, но этим сделал хуже только себе — Кей тут же послал в мою сторону двухметровый земляной вал, продолжая формировать дырки в земле. При этом он не переставал выражать миру всю полноту своего негодования.

Нужно было что-то предпринять.

Режим Посланника, умения Героя, вообще все эти японские техники управления энергией — всё это опасно для человека. Мы всесильны, потому что слабы. Цивилизация, прогресс, бомбы и порох, поезда и дирижабли, движущиеся крепости, что отпугивают или убивают сибирских существ, способных вырезать за ночь целый город, всё, что построил человек, всё, чем он доминирует, всё оно — результат его слабости. Получая личное могущество, слабую уязвимость, возможность производить по своей воле убийственную энергию — мы забываем о том, что слабы по одиночке, но всесильны вместе.

Бросаем социум, чтобы упиваться собственным эго. Разум, умение делать выводы, идти на просчитанный риск, союзники — вот что вывело на вершину странную корявую обезьяну, а не могучего тигра или мамонта.

Сейчас, как бы иронично это не звучало, но мне нужно было пойти на риск. Слишком сообразительный и сильный мне попался мамонт. Зато — у меня были союзники.

Шесть килограммов — не так уж много для млекопитающего, но очень серьезный вес для птицы. На размерах, из-за пустотелых костей, это сказывается самым серьезным образом, поэтому Арк — неестественно крупное и сильное создание, достигающее в холке метра с лишним и способное поднять и утащить в когтях вес, близкий к своему собственному. Разумеется, что его здоровенный вороний клюв полностью соответствовал всем остальным габаритам.

Приземлившись на поясницу стоящему на карачках Таканаши, Арк вцепился своими когтями в его обнаженное по случаю позы тело, а потом с размаху погрузил свой огромный клюв… в правую ягодицу Героя. Вырвал его назад, тут же отталкиваясь и быстро взлетая вертикально вверх. К моменту, когда покачнувшийся Кей заподозрил, что с ним сделали что-то членовредительское, ворон уже был на расстоянии с десяток метров, продолжая стремительно удаляться.

Герой вскочил, хватаясь за пострадавшие места и панически озираясь по сторонам. Услышал хлопанье крыльев.

Посмотрел вверх вслед продолжающему набирать высоту ворону. Смотрел он долго.

Медленно повернул голову ко мне, спокойно стоящему в трех десятках метрах от него, на взрыхленной и разорванной земле.

Я ухмыльнулся, прикуривая сигарету.

Таканаши Кей непонимающе мигнул несколько раз, наклонил голову на бок, посмотрел на свои запачканные грязью и кровью руки. Потом снова взглянул на меня. В его глазах боль и растерянность постепенно сменило осмысление происходящего. Длилось оно краткий миг, сменившись вспышкой огня настоящей ярости.

Звуки мира исчезли, как будто их стерли влажной тряпкой. Раз — и полная тишина, в которой я неспешно иду к Герою, вокруг которого в воздух начинают подниматься комья земли, между которыми мелькают красные разряды. В чистом небе грохочет гром, мощные порывы ветра хаотично переплетаются, дергая остатки нашей одежды из стороны в сторону.

Выпустить из себя Тишину я еле успеваю, завороженный творящимся вокруг буйством энергий. Интенсивность перехода у Таканаши на новый уровень могущества ошеломляла и подавляла. И против этого мне предполагалось выступить лишь с одним режимом Посланника?! Да он бы меня в космос или под землю мог бы загнать, если б соображал сейчас хоть чуть-чуть!

Вовремя. Герой обрушивает на меня настоящий калейдоскоп самых разнообразных энергий. Жгучие, замораживающие, разрывающие, убивающие… всё это летит в меня со скоростью трех работающих пулеметов. Поле и небо просто исчезли, я видел лишь в пределах продолжающей расширяться полусферы Тишины. В неё замирало всё. Гасло, ломалось, переставало быть. До моей бесчувственной в данный момент кожи долетали лишь слабые ветерки — то прохладные, то теплые.

Остановившись, я глубоко затянулся. Дать Таканаши немного времени, совсем чуть-чуть. Привыкнуть? Насладиться? Наверное — да. Сейчас он определенно упивается исходящей из него силой. Я бы и сам не избежал подобного искушения… да и, чего уж там греха таить, не избегаю прямо сейчас. Режим Посланника, визитная карточка Эмберхартов, то, что в секунду возносит тебя из мира смертных в мир стоящих над ними. Без него и без разбитого отцом зеркала я точно перестану быть тем, кем был раньше.

Что-то рождается, что-то умирает.

Я делаю три широких и решительных шага вперед, захватывая Тишиной обезумевшего парня, который сам не видит, что всё, им выпускаемое, перестает быть прямо перед его носом. Герой пораженно раскрывает глаза и рот, ощущая, как вся необоримая мощь покидает его тело. Хрипит, падает на колени, хватается за сердце. Да, Таканаши, ты не Рейко с её божественной дурью, тебе сейчас… плохо. Зато — всё уже позади. Он теперь настоящий Герой — бери тепленьким, неси скрещивать с нетерпеливо ждущими где-то там японочками. Размножаться подано, Асина-доно!

Стою над почти лишившимся чувств мальчишкой, ставшим с