Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио - Михаил Харитонов

Первая давала Буратине неограниченный доступ к алгоритмам реализаций абстракций Парсиваля. Вторая позволяла активизировать энергоинформационные  центры копчикового отдела позвоночника, также известные как хвостовые чакры - что, в свою очередь, включало такие редкие и ценные паранормальные свойства, как навевалово и отметалово. Третья инициировала нечасто встречающуюся, но и не особо востребованную способность, обычно именуемую подачей.

Ещё две секунды ушли на синхронизацию и распаковывание таламусом перципиента цепочки импульсов настроечного кода.

Инсталляция первой позиции завершилась удачно, но абсолютно безрезультатно. Для того, чтобы хотя бы понять, что такое абстракция Парсиваля, необходим IIQ не менее 190, свободное владение теорией разрывного антиполя и практические навыки феноменологической деритринитации. Буратина же и слов-то таких не знал - да и в душе не имел ничего подобного.

Вторая функция просто не инсталлировалась. У Буратины не было полноценного хвоста. А если совсем по чесноку - и вообще никакого хвоста. На его законном месте находилась жалкая, ничтожная копчиковая кость, представляющая собой, как известно, несколько сросшихся рудиментарных позвонков. Какие уж тут чакры!

Зато третья способность инициализировалась успешно - поскольку не требовала ни хвоста, ни интеллекта.

Буратина ощутил нечто странное - будто в голове у него открылась щёлочка. В щёлочку тут же утекло любимое буратинье словечко.

- Яюшки! - неожиданно для самой себя воскликнула рыжая такса.

Этого никто не заметил. Все были заняты. Булька напряжённо думала, как бы поскорее всё закончить и по-бырому решить вопрос с блохами. Борзая прикидывала, как подговорить пуделиху и легавую устроить шлёндре Мусе тёмную. Легавая тупо злилась, пуделиха не менее тупо жалела себя любимую. Фингал вычислял в уме, сколько нужно жидкости для разбавления раствора ферментов. Доктор Карло Коллоди никак не мог отвязаться от мысли, что он уже на полчаса опаздывает к Лесси Рерих и секретной работе. Такса-блохоносица пыталась срочно придумать, как бы избежать люлей от подруженек. В общем, все были заняты собой - как это обыкновенно бывает в таких случаях.

Так что словечко услышал только сам Буратина. Но он-то как раз не удивился - ему было просто нечем удивляться. Поэтому он ограничился тем, что сказал "хуяюшки".

В этот самый миг Фингал неуловимо быстрым движением, характерным для птичьих, ухватил блоху смоченным в липком растворе пинцетом - и раздавил.

У Буратины внезапно зачесалась нижняя часть спины. Чувство было томительным до нестерпимости. Деревяшкин заёрзал, пытаясь утишить зуд.

Щёлочка в голове тихонько закрылась.

Глава 57, удалённая автором чуть менее чем полностью, дабы не перегружать произведение умствованиями, современному читателю чуждыми

 [...]

А роза

[...]; [...]

[...],  [...] - [...]

упала [...]

 [...]!

- [...]!

[...]

[...] не на лапу Азора.

Глава 58, в которой отважный пилигрим обогащается новым опытом

18 ноября 312 года о.Х. Вечер

Страна Дураков, нейтральные территории

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Севернее находится Евск, место ничем не славное. История его следующая. Рассказывают, будто некогда на сих землях прозябал некий Тучекукуевск, населённый основами птичьими, всё более индейками. Оных же частью истребили, а частью изгнали индюшки, роду индеек исстари враждебные. Совершив такое дело, они в Тучекукуевске поселилися сами. Индейки же, не желая оставаться в сём прискорбном долгу, раздобыли невесть где ракету с термическою боеголовкою, кою и привели в действие. От того Тучекукуевск весь погорел, а местами даже и испарился. Уцелели токмо пакгаузы, стеною жаростойкою укрытые; от прочего сохранился лишь указатель со стрелкой, на коей писано было название города, а осталось лишь окончанье; с тех-то самых пор сие прискорбное гнездилище Евском и прозывается. Жители местные недружелюбны и весьма коварны; особенно же дурно, что промеж ними с некоторых пор завелись филифёнки, существа лживые и обманные.

О. Антоний Подагрик. Описание Директории и прилегающих земель. - Цит. по: Кв. Лещора. "Редкие письменные источники середины II века по истории северных анклавов". - См. в: История и современность, N 34 - Директория, 309 г. о.Х.

Что унывнее, что горестнее сочетания серого с зелёным? Только зелёное с серым: незрелость с невыразительностью в одной тарелке.

Вот так же думал и Базилио, ковыряясь вилкой в стылых мозгах с горошком, поданных ему на второе. Рядом кис на блюдечке огурец солёный, да ждал своего часа слоёный сладкий пирожок. В котовой башке вертелось и липло к пирожку словцо "вечный", непонятно откуда заявившееся.

Баз сидел-куковал в евском пристанционном буфете, ожидаючи почтовую карету. Та опаздывала на три часа. Местые уверяли, что до темноты она всё-таки будет, что её не может не быть. Кот уже не верил, но ещё надеялся. Ночевать в Евске не хотелось. В нём и бодрствовать-то было было не ахти. Несчастливое это было место. Несчастливое и несчастное.

Кот потёр побаливающее бедро без подсумка, и горестно вздохнул. В последний момент проклятое цыганское счастье до него-таки дотянулось. Лишив изрядной доли сокровищ и толики хорошего самочувствия.

За время странствий по Зоне он подробнейшим образом изучил сталкерское руководство. И был в курсе того обстоятельства, что южная оконечность Зоны отличается от северной пренеприятнейшим  свойством: отсюда можно было выйти из Зоны, но совершенно невозможно в неё войти. При попытке движения с юга на север Зона начинала бить электричеством. Разряды шли от земли, их сила росла с каждым шагом - и, в общем, никому не удавалось пройти хотя бы сто метров в этом направлении и остаться в живых. Сталкеру, во что бы то ни стало желающему выйти на юге, рекомендовалось на последних километрах дистанции не сворачивать. И ни в каком случае не пытаться идти назад - во избежание.

Базилио отнёсся к предупрежению серьёзно. Да он и сам заметил, что на последнем километре - который пролегал по замёрзшему лесу - на поворотах тропинки из-под ног стали вылетать голубые искры. Один раз кот споткнулся и получил чувствительный укол электричеством в голень.

Как ни странно, но это обстоятельство навело его на годную мысль. Само наличие тропы и проблемы с поворотами давало в сумме неприятный прогноз: на выходе его может кто-нибудь поджидать. Кто-нибудь, любезно готовый облегчить его стакерскую ношу.

Поэтому он, не обращая внимания на неприятные уколы, сошёл с тропы и пошёл по снегу - благо, тот был неглубоким. Когда лес кончился, он уже довольно далеко отклонился от тропинки. И, спрятавшись за деревьями - с обледенелых ветвей которых постреливало крошечными молниками - обозрел округу во всех диапазонах.