Голоса выжженных земель - Андрей Гребенщиков

– А что со мной?

Химика корежит от страха, слова застревают в хлипенькой наркоманской шейке.

– Белка не выпустит… никого…

– Я вызываю артиллерию?

– Стойте! Вы не дослушали! Она не выпустит, но мы попытаемся ее обмануть.

– Обманывать стерв? О, это наше любимое занятие! Излагай по порядку.

План бармена ужасен – и на слух, и по смыслу.

– Зулук, у вас раздвоение личности, – не спрашивает, а утверждает Химик.

Маркиз выжидающе смотрит на него, не подтверждая, но и не опровергая диагноза, поставленного тщедушным барменом.

– Две личности занимают тело одного гостя… Одна личность сможет уйти, Белка ничего не заметит. И вы… – вот теперь голосочек Химика начинает дрожать по-настоящему, до сих пор, оказывается, была только прелюдия, – сможете вылечиться от безумия.

Сумасшедший Люк продолжает молчать, лишь нехорошо усмехается. Ой, как нехорошо!

– А мое сознание ты тоже предлагаешь располовинить? – я, в отличие от соратника по путешествию, молчать не могу.

– Н-не с-совсем, – теперь он еще и заикается, скоро точно начнет гадить под себя. – Вам близка компьютерная терминология… Я клонирую сознание, скопирую его боту… и слепок вашей личности останется здесь…

– Звучит охренительно, парень! – этому уроду я выбью оба глаза сразу. – Однако, жопой чую, к вышесказанной дичи есть еще и «но», правильно?

Сглотнув, Химик судорожно трясет птичьей головой:

– Д-да… Сознание у основного носителяможет стереться или повредиться.

– Теперь переведи на русский, – сдерживаюсь из последних сил.

– Вы – тот который уйдет отсюда – можете потерять память, либо…

– Либо?

– Не тупи, Солдатик, – вот и у маркиза прорезался голос. – Во втором случае ты превратишься в овощ.

Мне не нужен таймаут, чтобы быстро и решительно резюмировать:

– Юноша, предложенные тобой варианты – унылое говно. Мы сносим башню.

– Нет! Нет! Постойте! Я сказал правду, другого выхода нет! Клянусь, я клянусь! Нееет!!!

Или Химик великолепный актер, или он действительно грохнулся в обморок от переизбытка чувств.

Окружающее пространство стремительно блекнет, лишается красок и граней, следом исчезают боты. Мы с Зулуком и еще несколько человек оказываемся… Я не могу назвать то, что лишено всяких признаков. Пустыня без песка под ногами и жарящего солнца над головой. Мы нигде, посреди ничего…

– Зул, без парня здесь совсем тоска. Влепи нашему впечатлительному пару хороших затрещин, хватит ему бессознанку симулировать.

Парой затрещин дело не обходится, но Химик в себя так и не приходит.

– Конкретно вырубило нашего бармена, – озадаченный Зулук нащупывает пульс у лежащего. – Это ж надо так перепугаться… Он в глубоком отрубе.

Оставив Химика, маркиз медленно направляется ко мне. По пути он отчаянно жует свои тонкие губы, морщит лоб, чешет затылок – одним словом, погружается в непростые думки.

– Все не очень здорово, Солдатик, – приблизившись, шепчет он мне на ухо.

– Парень двинул кони?

– Да куда он денется, очухается, – Зулук только отмахивается. – Плохие новости в том, что я начинаю ему верить…

– Не понял.

– Он говорил правду, катапультироваться отсюда нам придется с огромными рисками.

– Зул, ты сбрендил, что ли? Не знаю, как поживает твое раздвоение личности, а мне в овощ превращаться совсем не с руки!

– Мужики, – один из живых посетителей временно отсутствующего бара неслышно подобрался к нам, пока мы увлеченно перешептывались. – Вы не в курсе, когда снова будут наливать?

Маркиз шипит на него столь яростно, что посетитель предпочитает без лишних споров ретироваться.

– Сол, – мой соратник сокращает прозвище до совсем уж непотребных трех букв, но я не в обиде. Он Люк, я Сол, а вместе мы цельные «Звездные войны»! Жаль только, что сейчас совсем не до смеха. – Ты хочешь отупеть до уровня местных алканоидов, пропивающих последние мозги? Нам придется рискнуть! Поверь, я умею отличить правду от лжи… парень говорил правду.

И я, неожиданно для самого себя, принимаю эту правду, верю в убежденность Сумасшедшего Люка… Наверное, я в самом деле полный идиот.

– Зул, если я умру, Бро́ня разорвет тебя, помнишь об этом?

– Это меньшее из зол, мы ставим всю миссию под вопрос. Я без второй своей личины могу потерять способность выполнить задание, попросту утрачу нужные навыки. А если ты… наше путешествие рядом с башней и закончится.

Что я могу сказать? В этот миг мне плевать на Мастера Вита и его миссию, я эгоист и думаю исключительно о своей судьбе. Не хочу умирать. Боюсь.

– Я не знал про твое раздвоение личности. Доктор Джекил и мистер Хайд?

Маркиз вымученно улыбается:

– Не совсем. Сулюк и Зулук больше походят на близнецов, мы совсем не полярны друг другу. Моя мать ненавидела меня, все детство попрекала в том, что я убил своего брата в утробе… Было двое, но в назначенный час на «волю» вышел один. Убийца, людоед, тварь – вот кто я по версии самого близкого человека… И однажды братик вернулся – вместе с диагнозом.

Зулук (или Сулюк) смотрит мне в глаза и ждет. Только я не знаю чего. Не умею демонстративно сочувствовать – мне жаль его, но слова не помогут.

– Сегодня же мы вновь расстанемся. Скажи, Солдатик, кого из братьев оставить в проклятом баре?

– Кто из них… из вас составит компанию моему расщепленному «я», приговоренному к вечному пиру? Чистая шизофрения, пора с ней завязывать! Иначе вместо Сумасшедшего Люка мы получим Сумасшедшего Сола, – меня ощутимо потряхивает, я устал и хочу, чтобы все побыстрее закончилось, – а прозвище Сусол мне совершенно не нравится.

Маркиза трясет не меньше моего. Он тихо просит:

– Выбери поскорей, я сам… мы сами не сумеем.

Краски и линии возвращаются в лишенный времени мир. Бармен открывает глаза.

Глава 18

Темный силуэт в абрисе отраженного света

БТР зверски трясло на каждой кочке, ухабе или яме. Пятая точка Летиции, не привыкшая к столь дурному обращению, страдала и заставляла страдать свою хозяйку.

Черт ее дернул согласиться на поездку именно в этом транспортном средстве! Вадим предложил на выбор: ехать либо в «уазике», но с завязанными глазами, либо в брюхе бронетранспортера с задраенными бойницами.

Демократия не пошла Лю на пользу: выбор ее оказался неверным – это стало понятным уже на второй минуте трясучей поездки. Чертов БТР за несколько часов пути грозил вытрясти из хрупкой девушки всю ее нежную девичью душу. Оглушающий рев дизеля, сумасшедшая вибрация корпуса и нескончаемые прыжки вверх-вниз на убогой, неудобной сидушке лишь усугубляли общую безрадостную картину. Летицию мутило и укачивало, безумный аттракцион медленно, но верно сводил с ума.

Закончилась пытка внезапно. Бронетранспортер резко сбавил ход, вильнул по дороге и остановился. Замолчал двигатель, и конвульсии корпуса немедленно прекратились, наступила блаженная тишина. Тишина и недвижи́мость, состояние ни с чем не сравнимого покоя.

Первый десяток секунд Лю наслаждалась безмятежностью и умиротворением замершего БТРа, однако затем, подумав, что железный монстр остановился только для привала и вот-вот рванет вновь в бесконечный путь, испугалась до полусмерти.

– Ты как здесь, красавица? – в люке показался человек в армейском противогазе, судя по голосу – Вадим. – Не притомилась с непривычки? Ежели что, предложение насчет «уазика» до сих пор в силе.

Девушка пулей выскочила из бронетранспортера и… тут же провалилась по бедра во что-то рыхлое и холодное.

– Ой!

– Шустрая какая! По снегу аки посуху не побегаешь! Лыжами владеешь или снегоступы дать?

Оказаться в настоящей зиме после московского недоразумения с дикими температурами днем и невнятными, но плюсовыми градусами ночью – это было шоком.

– Это правда снег? – Летиция благоговейно прикоснулась перчаткой к похрустывающему сугробу. – Какой он странный…

– Это не он странный, – буркнул Вадим себе под нос, но тему развивать не стал. – Давай помогу.

Мороз – тот, который Летиция успела прочувствовать за время недолгого путешествия от бронетранспортера к «уазику», – показался ей недобрым и оттого кусачим. Но снег понравился: под яркой Луной, занявшей свой ночной пост, он светился тысячью звездочек, приятно похрустывал под ногами, обутыми с подачи Вадима в какие-то лепешкообразные херовины, и представлялся поистине вселенским покрывалом, укрывшим собой всю землю!

В «уазике» Лю заняла заднее сиденье с водительской стороны, а рядом пристроился бывший «танкист», сейчас переквалифицировавшийся в рядовые пассажиры страшненького советского джипа.