The Gathering Storm - Роберт Джордан

Верин передала их Эгвейн. Помедлив, та взяла их, большую и тяжелую правой рукой, легкую синюю – левой. Нахмурившись, она провела пальцем по гладкой коже. Затем посмотрела на Верин.

– Каждая женщина из Коричневой Айя, – сказала Верин, – стремится оставить что-то после себя. Научный труд или исследование, которое было бы значимым. Другие часто обвиняют нас, что мы игнорируем мир вокруг. Они считают, что мы смотрим лишь в прошлое. Что ж, это не так. Если мы рассеянны, то лишь потому, что мы смотрим в будущее, на тех, кто придет после нас. И информация, знания, что мы собираем… мы оставляем ее для них. Другие Айя беспокоятся об улучшении дня сегодняшнего; мы стремимся сделать лучше день завтрашний.

Эгвейн отложила синюю книжечку, сначала заглянув в красную. Слова были написаны мелким, аккуратным, но убористым почерком, в котором она узнала почерк Верин. Ни одно из предложений не имело смысла. Сплошная тарабарщина.

– Книга поменьше – это ключ, Эгвейн, – объяснила Верин. – В ней содержится шифр, который я использовала, чтобы написать этот том. Этот том – это… труд. Мой труд. Труд всей моей жизни.

– Что это? – тихо спросила Эгвейн, подозревая, что знает ответ.

– Имена, места , пояснения, – сказала Верин. – Все, что я о них узнала. О лидерах Приспешников Темного, о Черных Айя. Пророчества, в которые они верят, цели и мотивы отдельных течений. В конце – список всех сестер из Черной Айя, что я смогла обнаружить.

Эгвейн вскинулась:

– Всех?

– Сомневаюсь, что вычислила всех, – улыбнулась Верин. – Но я думаю, что нашла подавляющее большинство. Я клянусь тебе, Эгвейн. Я могу быть очень тщательной.

Эгвейн с благоговением посмотрела на книги. Невероятно! Свет, да это сокровище ценнее, чем казна любого короля. Сокровище, столь же ценное, как сам Рог Валир. Со слезами на глазах она подняла взгляд, представляя себе жизнь среди Черных, постоянные наблюдения, записи и работу на общее благо.

– О, только не начинай, – сказала Верин. Ее лицо начало заметно бледнеть. – У них множество агентов среди нас, они как черви, поедающие плод изнутри. Что ж, я подумала, что настало время завести хотя бы одного нашего среди них. Это стоит жизни одной женщины. У немногих людей был шанс сделать что-нибудь столь же полезное и столь же удивительное, как книга, что ты держишь. Мы все стремимся изменить будущее, Эгвейн. Думаю, мне как раз выпал шанс сделать это.

Глубоко вздохнув, Верин поднесла руку к голове.

– Надо же. Как быстро сработало. Я должна сказать тебе еще одну вещь. Открой красную книгу, пожалуйста.

Эгвейн сделала это и обнаружила тонкий кожаный ремешок со стальными грузиками на концах. Такие обычно используются, чтобы заложить нужную страницу в книге, но этот был длиннее виденных ею ранее.

– Оберни его вокруг книги, – сказала Верин, – помести его между страницами, затем оберни свободные концы вокруг обложки.

Эгвейн с любопытством проделала это, заложив ремешком первую попавшуюся страницу и закрыв книгу. Она положила маленькую книгу на большую, затем взяла длинные свисающие концы закладки и переплела их между собой. Грузики, как она отметила, подходили друг к другу. Она замкнула их. И книги исчезли.

Эгвейн остолбенела. Книги были невидимыми, хотя она и могла ощущать их в руках.

– Боюсь, работает только на книгах, – сказала Верин, зевая. – Кто-то из Эпохи Легенд, по-видимому, очень заботился о том, чтобы скрыть свои записи от посторонних глаз.

Она едва заметно улыбалась, бледнея на глазах.

– Спасибо, Верин, – сказала Эгвейн, раскрывая защелку и вытаскивая закладку. Книги снова появились. – Как бы я хотела, чтобы был какой-то иной способ…

– Должна признаться, яд был запасным вариантом, – сказала Верин. – Я не жажду смерти; нужно сделать еще много вещей. К счастью, я позаботилась, чтобы за их выполнением… проследили, если я не вернусь. Во всяком случае, мой первый план заключался в том, чтобы найти Клятвенный Жезл и попробовать снять клятвы Великому Повелителю. К сожалению, Клятвенного Жезла, по-видимому, нет на месте.

«Саэрин, – подумала Эгвейн, – и остальные. Они, должно быть, взяли его снова».

– Мне жаль, Верин, – сказала она.

– В любом случае, это могло не сработать, – сказала Верин, ложась на кровать и пристраивая подушку под свои каштановые с проседью волосы. – Процедура принесения клятв Великому Повелителю была… особенной. Мне очень хотелось узнать для тебя еще кое-что интересное. Одна из Избранных в Башне, дитя. Это Месана, я уверена в этом. Я надеялась, что смогу дать тебе имя, под которым она скрывается, но оба раза, когда я с ней встречалась, она так маскировалась, что мне нечего тебе сказать. Все, что я видела, записано в красной книге.

– Смотри, куда идешь. Смотри, куда бьешь. Я оставляю за тобой решение взять их всех разом или выловить наиболее важных тайно и по отдельности. Возможно, ты решишь понаблюдать и посмотреть, сможешь ли ты противостоять их козням. Хороший допрос может пролить свет на множество вопросов, на которые не смогла ответить я. Ты должна принять так много решений, а ты ведь так молода.

Она зевнула, и тут гримаса боли исказила ее лицо.

Эгвейн поднялась и подошла к Верин.

– Спасибо, Верин. Спасибо за то, что выбрала меня, чтобы нести эту ношу.

Верин слабо улыбнулась.

– Ты очень хорошо справилась с теми намеками, что я подбрасывала тебе раньше. Это была довольно интересная ситуация. Амерлин приказала дать тебе информацию, чтобы охотиться за Черными сестрами, которые покинули Башню, так что мне пришлось это выполнить, хотя руководство Черных было недовольно этим приказом. Никто не мог предположить, что я дам тебе тер’ангриал для хождения по снам. Но у меня всегда было насчет тебя особое предчувствие.

– Не уверена, что заслуживаю такого доверия, – Эгвейн посмотрела на книгу. – Такого доверия, которое ты мне оказала.

– Чушь, дитя, – Верин вновь зевнула; у нее закрывались глаза. – Ты будешь Амерлин, я уверена в этом. А Амерлин должна быть вооружена знаниями. Среди прочего, одна из наиболее священных обязанностей Коричневых – вооружать мир знаниями. Я все еще одна из них. Пожалуйста, проследи, чтобы они знали -несмотря на то, что мое имя навсегда запятнано словом «Черная», моя душа осталась Коричневой. Скажи им…

– Я скажу, Верин, – пообещала Эгвейн. – Но твоя душа не Коричневая, я вижу это.

Нахмурив брови, Верин открыла подрагивающие веки, встретившись взглядом с Эгвейн.

– Твоя душа ослепительно белая, Верин, – мягко сказала Эгвейн, – как сам Свет.

Верин улыбнулась, и ее глаза закрылись. Настоящая смерть наступит через несколько минут, но забвение уже пришло. Эгвейн села, держа женщину за руку. Элайда и Совет сами о себе позаботятся; Эгвейн хорошо подготовила почву. Объявиться сейчас и выдвигать требования стало бы настоящим испытанием на прочность для её авторитета.