Генеральный штаб в годы войны - С Штеменко

Гитлеровское командование не раз пыталось обезглавить руководство Народно-освободительной армии. В мае 1944 г. враг задумал нанести удар по району югославского города Дрвар, где размещался Верховный штаб Народно-освободительной армии. Об этом рассказал И. Броз Тито во время беседы на "ближней" даче.

Дрвар расположен в западной части Боснии и хорошо защищен горами. Подступы к Верховному штабу можно было прикрыть сравнительно небольшими силами НОАЮ. Здесь находились батальон охраны югославской Ставки, слушатели Офицерской школы, два-три танка и батальон инженерной бригады.

Фашистское командование разработало хитроумный план: нанести внезапный удар с воздуха, сочетая его с наступлением крупных наземных сил. Гитлеровцы предполагали высадить в районе Дрвара сильные десанты, захватить Верховный штаб и самого Иосипа Броз Тито. Затем десантники должны были держаться до подхода наземных сил.

Для действия с воздуха предназначался 500-й батальон парашютистов СС, много авиации, а на земле выделялись части из состава трех немецких пехотных дивизий и значительные силы войск местных предателей. Руководил операцией командир 15-го горного немецкого корпуса.

Рано утром 25 мая 1944 г. авиация противника произвела сильный налет на район Дрвара.

- Дата нападения,- заметил Н. В. Корнеев, - была избрана с особым смыслом. Это день рождения маршала Тито. Вероятно, очень хотелось Гитлеру обезглавить народно-освободительное движение именно в этот день.

Вслед за бомбардировкой Дрвара враг посадил планеры первой волны десанта более 600 человек. Одновременно двинулись на Дрвар наземные войска. У каждого гитлеровского солдата в кармане имелась фотография Верховного Главнокомандующего НОАЮ, чтобы в случае встречи немедленно опознать его. Было особое задание и в отношении советской военной миссии, скрытое под кодовым наименованием "Москва": миссия была объявлена фашистами вне закона, что позволяло диверсантам уничтожать советских генералов и офицеров без суда и следствия.

Когда началась бомбардировка, а затем посадка планеров и атака десантников, Иосип Броз Тито находился в оборудованной для жилья и работы горной пещере на высоте свыше 70 метров над долиной. На случай тревоги пещеру соединял с долиной прочный канат, которым пришлось теперь воспользоваться. Все устремились к намеченному заранее месту сбора.

Надежды организаторов диверсии не оправдались. Их солдаты получили твердый отпор. Заметив посадку планеров, снабженных особыми тормозными парашютами, югославы из батальона охраны открыли огонь. Подоспели и слушатели Офицерской школы. Завязался неравный жестокий бой.

Противник выбросил вторую волну парашютистов (около 200 человек), овладел Дрваром, но Иосип Броз Тито, члены Политбюро ЦК КПЮ, генералы и офицеры Верховного штаба, состав англо-американской и советской военных миссий уже отошли к востоку.

Генерал А. П. Горшков, заместитель начальника советской миссии, при первом же сигнале тревоги бросился к Н. В. Корнееву: у того болели зубы, он всю ночь промаялся и только утром забылся во сне. Выбраться из спального мешка было для него делом нескольких секунд, и вскоре он был на месте сбора.

И. Броз Тито в сопровождении Н. В. Корнеева и других товарищей двинулся по торной тропе в направлении Потоци, где по совету нашей военной миссии был подготовлен запасной командный пункт. В Потоци прибыли благополучно, но впоследствии и здесь все пути были перерезаны врагом. Нажим противника усилился...

Спустилась ночь. Маршал созвал краткое совещание, чтобы решить, что делать дальше. Собрались под скалой, далеко выступавшей над тропой. Мнения разделились. Некоторые участники совещания предложили разбиться на мелкие группы и так выбираться из окружения. Начальник советской миссии, сославшись на опыт подобных прецедентов на советско-германском фронте, рекомендовал действовать соединенными силами. Согласились с Н. В. Корнеевым.

Прорвались из окружения успешно и прибыли в район горы Великий Шатор. Там стало легче: гитлеровцы отстали, а на выручку Верховному штабу подошли войска 1-го Пролетарского корпуса. Далее двинулись в Купрешко Поле (Купрес), где подвели некоторые итоги. Выяснилось, что это место не подходит для руководства действиями НОАЮ.

Между тем длительный отрыв Иосипа Броз Тито от войск Народно-освободительной армии был чреват тяжелыми последствиями. Рассмотрели два предложения о пунктах, откуда можно было наладить управление: Черногорию, где территория была свободна от врага и охранялась войсками НОАЮ, и остров Вис. Второй пункт представлялся более подходящим. Но попасть туда можно было в данный момент только через нашу авиабазу в Бари, с которой не было связи. К тому же маршал Тито, дороживший честью Верховного Главнокомандующего, и думать не хотел даже временно покинуть Югославию. Пришлось Н. В. Корнееву пустить в ход все мыслимые аргументы, даже напомнить о деятельности В. И. Ленина, который был вынужден долгие годы находиться в эмиграции, не теряя нитей руководства организациями коммунистов на родине... Маршал принял решение перебраться через Бари на югославский остров Вис в Адриатическом море. Но как добраться до Бари? Самолета не имелось, да и вызвать его представлялось весьма трудным делом, поскольку сигналы радиостанции миссии не доходили ни до Бари, ни до Москвы... Не было и подходящей посадочной площадки...

В советском Генеральном штабе те дни тоже были неспокойными. Антонов доложил Верховному Главнокомандующему, что из Югославии нет никаких вестей. Ставка поставила Генштабу задачу выяснить обстановку и при необходимости оказать помощь товарищам.

2 июня 1944 г. состояние неведения наконец прекратилось: мы получили радиограмму Н. В. Корнеева. Как он рассказал впоследствии, его помощник по радиосвязи - толковый и расторопный Долгов - сумел поднять радиостанцию на вершину одной из самых больших гор и установил на ней сколь было можно высокую антенну. Дублируя текст, Долгов передал в Бари С. В. Соколову и в Москву просьбу выслать на Купрешко Поле самолет к 22 часам в ночь на 4 июня. Одновременно по радиостанции англо-американской военной миссии передали в Бари английскому командованию аналогичный текст.

Югославы стали готовить посадочную площадку для приема самолета. Кругом стеной стояли горы, громоздились камни, зияли расщелины. Площадку расчищали все без исключения. Главным специалистом был П. Н. Якимов - штурман из экипажа А. С. Шорникова. Он прибыл в Дрвар до наступления фашистов, чтобы помочь подобрать места, удобные для приема самолетов.

...Волновались и в Бари. 2 июня там приняли только часть радиограммы Долгова. Тем не менее сумели разобраться, что Н. В. Корнеев приказывал послать самолет на Купрешко Поле. Однако та часть радиограммы, где указывался срок прибытия самолета, получена не была - связь прекратилась! И все же в Бари догадались, что полет назначен на самое близкое время - в ночь на 4 июня 1944 г. Положение, впрочем, осложнилось, когда английское командование передало С. В. Соколову свою радиограмму, где дата прибытия самолета указывалась на сутки позже - в ночь на 5 июня. Какой же срок являлся правильным? В других условиях запросили бы об этом еще раз. Но сейчас связи не было и наладить ее не удавалось. Начальник базы решил послать самолет 3 июня.