Генеральный штаб в годы войны - С Штеменко

Англичане и американцы не раз еще пытались влезть в болгарские дела. К главкому болгарской армии продолжали наведываться группы офицеров этих стран. Одна из них прямо попросила сообщить данные о советских войсках. И. Маринов почувствовал, чем такой запрос пахнет, и отправил посетителей к С. С. Бирюзову: он-де лучше знает положение и полнее ответит на вопросы. Дело закончилось вежливым выдворением непрошеных гостей из полосы действий 3-го Украинского фронта, т. е. за пределы Болгарии.

Тогда начался подобный же зондаж в болгарских войсках на территории Греции. Там появился некий майор, который требовал от болгарского командования передать власть им, англичанам, а не Отечественному фронту Греции, предлагал помощь союзников. Одним словом, наши англо-американские партнеры по антигитлеровской коалиции вели разведку, добивались укрепления позиций сил западной ориентации и ослабления советского влияния на Балканах.

Вскоре мы получили подтверждение, что разведка и домогательства англо-американцев находят поддержку в чиновничьем аппарате Болгарии, доставшемся в наследство от монархии, а также у военного министра Д. Велчева. Через радиостанции болгарской правительственной сети стали, например, передаваться открытые сообщения, полностью раскрывавшие расположение советских войск. В штабе фронта всполошились, и Ф. И. Толбухин через С. С. Бирюзова предложил болгарскому правительству передачи по радио о дислокации советских воинских частей производить только с нашей санкции.

Что же касается Велчева, то он старался казаться борцом Отечественного фронта, а на самом деле являлся ярым врагом всего передового, что было связано с новой Болгарией. Его двуличную игру мы почувствовали, когда получили ответ Велчева на письмо Толбухина от 16 сентября по поводу подчинения болгарских войск. Военный министр писал, что все делается для того, чтобы объединить усилия болгарской и советской армий, но действовал он как раз в противоположном смысле и старался не допустить быстрого ввода болгарской армии в войну на стороне антигитлеровской коалиции.

19 сентября Бирюзов и Аношин встретились с руководителями болгарского правительства Отечественного фронта и болгарской армии. С болгарской стороны присутствовали К. Георгиев, И. Маринов, Д. Велчев и полковник, представлявший генштаб болгарской армии. Беседа шла относительно мобилизации сил народа и армии на решительную борьбу с гитлеровскими войсками.

Здесь-то еще раз подтвердилась реакционная линия Велчева и некоторых кругов болгарского генерального штаба. Если председатель Совета министров Болгарии, а вместе с ним и главнокомандующий болгарской армией были сторонниками быстрого развертывания войск Болгарии против Германии и вступления их в боевые действия, то военный министр и представитель болгарского генштаба высказались против отправки болгарских войск на фронт, мотивируя свое мнение ссылкой на небоеспособность и ненадежность дивизий, находящихся на территории Югославии и в самой Болгарии.

Мотивировка выглядела вроде бы доказательно. Как было упомянуто ранее, войска Болгарии, осуществлявшие до 9 сентября оккупационную службу на территории Югославии, были засорены профашистскими элементами, особенно офицерский состав. Конечно, эти войска следовало очистить от врагов революции, пополнить бывшими партизанами и добровольцами и только тогда пускать в дело. Но процесс очищения армии от врагов народа уже шел, причем во все возрастающем темпе. Проводила эту работу Болгарская рабочая партия через своих представителей в Отечественном фронте, при помощи бывших партизан, подпольщиков и других борцов за победу народного строя. Распространять же мнение о ее якобы небоеспособности на всю болгарскую армию было бы крайне ошибочно. Задача заключалась в том, чтобы не терять времени на бесплодные споры об этом, а ускорить процесс оздоровления войск и улучшить дело комплектования за счет новых пополнений из народа, ненавидевшего весь режим прислужников монархо-фашистов и Гитлера в Болгарии.

С. С. Бирюзов сумел быстро разглядеть истинный смысл позиции Д. Велчева и разобраться в его практических махинациях. Он повел дело с полным пониманием обстановки. И следует заметить, что болгарская армия быстро преодолела период очищения, мужественно выступила против немецко-фашистских войск, своей самоотверженной борьбой внесла большой вклад в общую победу над врагом. В этом большая заслуга и С. С. Бирюзова.

Позиция Д. Велчева и иже с ним очень насторожила советский Генеральный штаб. Мы обратили на это внимание Бирюзова и его аппарата. Нужно было выяснить точнее истинную картину состояния болгарской армии, помочь ей, если надо, всем, чем можно, и двигать войска на фронт. Тем самым упрочивались завоевания народного восстания в Болгарии, приближалась победа и выбивалась всякая почва из-под ног вражеской агентуры и реставраторов прежнего режима.

Сопротивленце Велчева и реакционных болгарских генштабистов не прошло незамеченным для Болгарской рабочей партии, ее Центрального Комитета. Укреплению армии и выдвижению ее на фронт было уделено особое внимание. ЦК БРП по рекомендации Г. М. Димитрова направил в войска уже известного читателю Ивана Винарова с задачей разобраться в состоянии болгарской армии и помочь ей встать в общий антигитлеровский строй. Прибыв в Болгарию, И. Винаров с небольшой группой помощников немедленно выехал в войска.

Картина здесь была далеко не такой безотрадной, как ее рисовал Велчев и его люди. Группа Винарова не нашла ни одного соединения или части, не подчинявшихся правительству Отечественного фронта. Вернувшись в Софию, И. Винаров доложил свои выводы. Он заявил, что войска болгарской армии "требуют еще пару недель для их окончательного приведения в порядок и что они сейчас являются боеспособными, но будут, безусловно, более боеспособными после указанного срока".

Этот отрывок из телеграммы Толбухина, излагавшей итоги работы группы ЦК БРП, показывает, что вопрос о небоеспособности болгарской армии был, как говорят, дутым. После поездки И. Винарова он вообще перестал существовать. Недостатки, которые имелись в частях, можно было устранить в относительно короткий срок.

Реакция пыталась представить положение в болгарской армии как состояние хаоса и развала, ссылаясь при этом на бурные собрания, сотрясавшие в то время болгарскую казарму. Кому-кому, а советскому командованию картина клокотавшего страстями солдатского дома была отлично знакома по опыту нашей революции. Было ясно, что накал многоголосых митингов отнюдь не служил признаком небоеспособности войск, а являлся лишь средством поиска истины, которую хотел себе уяснить в ходе народного восстания каждый болгарский воин, определяя свое место в потоке исторических событий.